Первый советник короля - Борис Алексеевич Давыдов

– Анжела? – чуть слышно пробормотал я.

– Ну да, твой лечащий врач, Анжела Борисовна. Кстати, спасибо… – тут Сашка назвал фамилию того самого папы-бизнесмена, дочку которого мы спасли. – Честно, я его теперь уважаю по-настоящему! Столько лет прошло, а добро помнит, на это не каждый способен. Он тебя в эту клинику устроил, лечение оплатил. После того, как сначала на меня вышли, а я с нашими ребятами связался. Которые у него в охране…

– На тебя вышли? – тупо переспросил я. Сил удивляться чему-то уже не было.

– Ясное дело. Когда тебя привезли в «Склиф», начали оформлять, осмотрели карманы, а там кроме паспорта – и путевка, и моя визитная карточка. На всякий случай позвонили – знаете такого-то? Тут я взвился, словно шилом в зад кольнули… Командир тяжело ранен! Поднял всех, кого мог.

– Спасибо… – прошептал я из последних сил, опустив голову, чтобы Сашка не увидел слез на глазах. Господи, это было лишь видение! Ни Анжелы, ни ребенка…

– Не за что. Ты для меня сделал бы то же самое. В «Склифе», конечно, специалисты что надо, но условия – и близко не сравнить. Клиника отличная. Главврача Тадеушем Брониславовичем зовут, представляешь? – Сашка беззлобно хмыкнул. – Наверное, польские корни…

Судя по звуку, приоткрылась дверь. Женский голос произнес:

– Пожалуйста, заканчивайте беседу. Больной еще очень слаб, его нельзя долго беспокоить.

И я снова содрогнулся всем телом. Да это же ее голос! Пусть более резкий, со строгими нотками, но – ее! Я всхлипнул, не сдержавшись, и почувствовал, как по щекам потекли слезы.

– Да-да, Анжела Борисовна, сию минуту! – заторопился Сашка. – Уже ухожу! – Он нагнулся ко мне и прошептал: – Между прочим, как окрепнешь – не будь дураком, не упусти! Замечательная баба! И свободная. Разведенка, муж оказался скотиной – сильно пил, сидел на ее шее да еще и поколачивал. Умная, красивая, с характером… Эх, был бы я холостым… Все, Анжела Борисовна, меня уже нет. И спасибо вам огромное за моего друга! Если бы вы только знали, какой это прекрасный человек!

– Для меня все пациенты прекрасные, это моя работа. Я никого не выделяю.

– Ой, кому вы это говорите! А то я не видел, как вы на него смотрели! Все-все, не сердитесь, ухожу…

* * *

Прошло два месяца.

Сашка еще несколько раз приезжал в клинику, поднося Анжеле Борисовне цветы, младшему медперсоналу – коробки конфет и фрукты, а мне – разные вкусности в таких количествах, что хватило бы на пятерых. Я отнекивался, твердя, что здесь прекрасно кормят (что было сущей правдой), но он лишь отмахивался: «Не захочешь – медсестрам отдай, нянечкам!» Заодно Сашка поведал, что моя бывшая, каким-то образом узнав о случившемся, сама позвонила ему и передала мне пожелания скорейшего выздоровления. Правда, ни беспокойства, ни теплоты в ее голосе не слышалось. А потом добавила, что я могу чувствовать себя совершенно свободным, поскольку она нашла человека, оценившего ее по достоинству. Да таким тоном, как будто хотела сказать: «Есть же умные мужчины, не то что некоторые…»

– Вот стерва! – искренне возмущался мой бывший подчиненный. – Ну да ладно, слава богу, что ты от нее освободился… – А потом, оглянувшись по сторонам и понизив голос, снова советовал не быть лопухом и не упустить «докторшу»: – Командир, ты же знаешь, у меня всегда было чутье! Так оно просто орет: вы созданы друг для друга! И баба-то какая хорошая, пусть не первой молодости, но еще в самом соку… Характер крутоватый, правда, так это лишь потому, что нормального мужика рядом нет. Тебя же не смутит, что ты у нее не первый?

– Ладно, смени тему! Со своей личной жизнью как-нибудь сам разберусь.

– Ну-ну, гляди! Дождешься, что уведут. Я же говорю: не баба – сокровище!

«А вот насчет увода – черта с два… Лишь бы встать на ноги!»

* * *

«Я дворянин, порядочный человек, имею десять тысяч годового дохода, попадаю пулей в подброшенную копейку, имею отличных лошадей… Хотите быть моей женой?» Кажется, именно так говорил поручик Смирнов из чеховского «Медведя» вдовушке Поповой, с которой сначала разругался насмерть и даже вызвал на дуэль. Закончилось все взаимными обвинениями, перетекшими в страстные лобзания…

Эти слова неотвязно вертелись в моей голове, пока я ждал Анжелу на стоянке возле ее «Тойоты», с большим букетом темно-пунцовых роз (спасибо Сашке, окольными путями проведавшему, какие цветы она больше всего любит). Изнывая от торфяной гари, буквально пропитавшей вечерний воздух (когда наконец справятся с этими чертовыми пожарами?!), со страхом, смущением и злостью чувствовал, что ужасно волнуюсь. Даже ладони взмокли… О черт! Похоже, я влюбился по-настоящему. Так что же ей сказать? Пригласить в ресторан или бар? Напроситься на чашку кофе у нее дома? Позвать к себе, в опустевшую холостяцкую квартиру?

«Ага, как же. Чтобы она тебя сразу же послала?» – ехидно проскрипел внутренний голос.

Я не успел даже отправить его по привычному маршруту, потому что Анжела вышла из дверей клиники. Все умные и заготовленные заранее мысли, естественно, тут же испарились бесследно. Я только молча переминался с ноги на ногу, тиская в руках букет (колючий, зараза!) и чувствуя себя глупым неопытным мальчишкой.

Анжела, подойдя ближе, остановилась и взглянула на меня с каким-то усталым любопытством. В ее глазах отчетливо читалось: «Ну, и как это понимать?» Естественный женский инстинкт наверняка подсказал ей, что дело не в благодарности пациента доктору, иначе можно было бы принести цветы в клинику, а не маячить у всех на виду.

И я, внезапно рассердившись на себя за робость, громко произнес:

– Анжела Борисовна! После того, что вы для меня сделали… – В горле, по закону подлости, запершило, голос прервался. Торопливо сглотнув слюну, я хрипло договорил: – Как порядочная женщина, вы просто обязаны выйти за меня замуж!

После чего преклонил колено и протянул букет со словами:

– Я люблю вас! Предлагаю руку и сердце. Да или нет?

Подозреваю, что со стороны я выглядел глупее некуда. Видели бы меня мои ребята… Смеяться, может, и не стали бы, но без удивленно-скорбных взглядов точно бы не обошлось.

Анжела вздохнула, слегка подняв брови – то ли от удивления, то ли от растерянности.

– Несовременно, но очень трогательно и романтично. – Ее голос прозвучал спокойно, даже равнодушно, но скорее от усталости, а не от безразличия. Главное, в нем не было даже тени иронии или, того хуже, сарказма. – Вы серьезно говорите или шутите?

– Совершенно серьезно! Клянусь!

– Ну, а как же моя тезка, которую вы вспоминали