Время жить - 3. Осколки мира. Часть 2 - Мила и Виктор Тарнавские

палаток, но чего всегда было в избытке, так это слухов. Согласно самому распространенному из них, правительство Граниды в обмен на свой золотой запас приобрело у Горданы землю где-то на Дальнем Западе, у подножья хребта Край Мира, и скоро беженцев начнут переправлять туда. По другой, не менее популярной версии, на том же Дальнем Западе сами горданцы дадут каждой семье по участку земли и сельскохозяйственный инвентарь. Многие в лагере всерьез раздумывали, принимать такое предложение или нет. С одной стороны, горданцы, судя по слухам, предоставляли все это бесплатно. С другой – подавляющее большинство беженцев составляли горожане, и перспектива превращения в фермеров их не радовала.

Вербовщиком у Собеско, Дакселя и Чира Чолля был маленький толстый горданец, говорящий по-гранидски свободно, но с полным пренебрежением к правилам грамматики. Он едва сдерживал нетерпение.

– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать! – вербовщик по очереди ткнул каждого из троих в грудь толстым коротким пальцем. – Наконец-то! Все в сборе! Теперь – пошли! Живо-живо, быстро-быстро!

Вербовщик, по-видимому, действительно спешил, и все дальнейшие процедуры прошли моментально. В канцелярии все они расписались в каком-то документе, написанном на горданском. Как успел заметить Собеско, он был озаглавлен «Контракт» и содержал в себе два десятка пунктов, набранных мелким шрифтом. Затем чиновник горданской иммиграционной службы сверил их имена, сделал какие-то пометки в своих гроссбухах, и отобрал у всех документы, выдав взамен справки на горданском и гранидском языках, подтверждающие, что такой-то вынужденный переселенец временно передан в распоряжение компании такой-то. Названия Собеско так и не разобрал, потому что все справки у них немедленно конфисковал вербовщик. Затем двери наружу отворились, и они оказались на причале – том самом, на который высадились восемь дней тому назад с борта парохода «Капитан Заман».

Дверь за спиной захлопнулась, и Собеско понял: что бы ни случилось в будущем, назад он уже не вернется. С этой частью своей жизни он расставался навсегда и без сожалений.

Они, вероятно, в самом деле были последними. Небольшой пароходик уже проворачивал винты. Едва они успели перебраться гуськом по узким сходням, он отвалил от пристани. Вскоре бухта и лагерь для беженцев остались далеко за кормой. Впереди был открытый океан, а часа через полтора где-то вдали, в облачной дымке, появились очертания пологих холмов континента, а на их фоне – небольшой живописный остров с высокими береговыми утесами.

Кен Собеско равнодушно смотрел, как судно замедляет ход, подходя к острову, матросы быстро и сноровисто спускают с борта штормтрап, а навстречу им скачет по волнам маленький белый катерок. На пароходе находились, по меньшей мере, три сотни человек из лагеря беженцев – добрая дюжина рабочих бригад. При таком раскладе можно было смело положиться на удачу.

Однако удача была в этот день явно не на их стороне. Словно ниоткуда появившийся толстенький вербовщик энергично погнал их к трапу.

– Живо-живо, быстро-быстро! Наша приехала! А ты что ждать? Тебя тоже касаться. Совсем глухой стал, да?

Последняя фраза была адресована Дилеру Дакселю. Баргандец был в отчаянии. На него было жалко смотреть. Он поставил все на эту поездку – и проиграл. Все, что ему удалось, – это сменить один остров, одну тюрьму, на другую.

– …Нет, господа! Никаких тюрем, судебных процессов и прочей ерунды! – президент Лёрид Кирстен суровым взглядом смерил своих соратников. – Могучая Дюжина – слишком опасные противники, и по одиночке, и все вместе. Их надо валить.

– То есть, вы предлагаете заговор по убийству двенадцати человек без суда и следствия? – уточнил педантичный Ленни Чоллон.

– Именно так, – ухмыльнулся довольной жутковатой улыбкой Кирстен. – У кого-то есть принципиальные возражения?.. Нет? Я так и думал! Поэтому опустим дискуссию для экономии времени и перейдем к практической части. Кто готов высказаться?

– Наверное, я, – после короткой паузы заявил генерал Могли. – Задача непростая. Как мне думается, устранять всех надо одновременно, чтобы никто из них не успел отреагировать, сорганизоваться и принять ответные меры.

– Так, – кивнул Кирстен.

– Из этого следует, что нам необходимо провести двенадцать синхронных операций. Управлять ими из единого центра бессмысленно. Такой уровень координации мы не потянем. Но они должны хотя бы происходить более-менее одновременно. Это сложно. Объекты не сидят на одном месте, а перемещаются по стране. Причем весьма непредсказуемым образом.

– Тогда, может, собрать их в одной точке, а потом всех сразу – а-па-па?! – высказался начальник президентской охраны Дуган Буремен.

По внешности Буремен больше всего напоминал свирепого пещерного человека. Рост под два метра, мощные большие руки, грудь колесом, грубое лицо с выступающими надбровными дугами, жесткая щетка коротких светлых волос, похожих на проволоку, неподвижный взгляд маленьких серых глаз, в которых не просматривалось ни малейших признаков интеллекта.

Однако обладая только этими впечатляющими внешними данными, бывший полицейский офицер, когда-то выдернутый парламентарием Лёридом Кирстеном из одной неприятной истории, вряд ли смог бы стать тем, кем он был сейчас – не только начальником президентской охраны, но и членом Ближнего круга.

За старательно поддерживаемой маской тупого солдафона скрывался ловкий тактик и великолепный организатор, втайне заправляющий всеми делами скандально известного Союза «Возрождение». Буремен был просто незаменим в тех делах, где требовалось не утонченное плетение комбинаций, а прямолинейная грубая сила, но при необходимости был способен на не менее хитроумные интриги, нежели признанный мастер этого дела Сеймор Скэб.

В Ближнем же кругу Буремен сознательно брал на себя роль некоего провокатора, публично озвучивающего мысли, которые не принято произносить вслух. Он безошибочно определял, что и когда следует сказать, чтобы беседа приняла новое направление.

Как и в этот раз.

– Годно, – одобрил президент. – Оказалось только решить, где и как их собрать. Можно, конечно, пригласить их во дворец и там оприходовать, но это будет чересчур явно и грубо. Не изящно.

– И не дает полной гарантии, – добавил Могли.

Седой и худой как трость Тейно Вайкел, финансовый распорядитель всех предвыборных кампаний Кирстена, ныне занимающий скромный пост советника президента, коротко прокашлялся.

– Аукцион драгоценностей. На него они съезжаются все.

– Особенно, если предложить хорошую приманку. Думаю, это можно будет организовать. Отличная идея!

– Но он же совсем скоро!