Я подарю тебе крылья. Книга 1 - Ана Шерри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 22
Пройдя в середину самолета к Нине, Оливия зашла на кухню и налила себе воды. Нина убирала посуду, напевая веселую мелодию, и девушка рассмеялась, когда зазвучали слова: «Я люблю тебя, мой пилот, ты любишь небо, а я тебя».
Оливия выглянула из кухни, убеждаясь, что их никого не слышит.
– Это ты про Арчера?
Нина уставилась на подругу:
– Даже не думала о нем, просто получилось бессознательно. Он не стоит моих мыслей.
– Ты пела про пилота, – улыбнулась Оливия, – про пилота Джека Арчера.
– Там не было слов «Джек Арчер», – испугалась девушка, решив, что она могла и не заметить их.
– В твоей голове эти слова, – Оливия пальцем ткнула в голову подруги, – вот здесь.
Нина задумалась, вспоминая сегодняшнюю ночь. Как так могло получится, что она переспала с Арчером? Сколько же она выпила перед этим?..
– Ненавижу пилотов, – все еще хмурясь, недовольно произнесла она, – они строят из себя приличных джентльменов, а на деле оказываются обычными подзаборными кобелями.
От столь неожиданного высказывания Оливия прикрыла рот рукой, чтобы заглушить смех. Она не понимала, откуда у Нины такая неприязнь к пилотам, но ее слова попали прямо в точку. Про Джека Арчера именно так и можно было сказать.
– Так зачем ты с ним связалась?
– Я была пьяная.
– Жаль, я думала, у вас любовь.
Нина удивленно уставилась на нее:
– Ты что! Какая любовь? Пилоты вообще лишены этого чувства, у них срабатывает только инстинкт выживания и размножения.
Если бы Оливия не стояла, прислонившись к стенке, непременно упала бы.
– Но Шон и Дженнет…
Она не договорила, потому что Нина тут же вставила свой комментарий:
– Она держит его на цепи, как настоящего кобеля.
Девушки рассмеялись. Оливия и забыла, что в ее салоне сидит пассажир, который, по-видимому, тоже относился к числу таких мужчин, хотя и не был пилотом.
– Не все пилоты похотливые кобели, Нина. Я знала человека, который оставался предан семье всю жизнь, несмотря на то, что был капитаном и очень видным мужчиной, – Оливия резко перестала смеяться, опустив глаза. – Просто тебе попадались не те мужчины, – продолжила девушка, – не те.
– Не знаю, – пожала плечами подруга, – возможно. Вот что ты думаешь про наших пилотов? Про Даниэля и Марка.
Старалась не думать.
– Я их мало знаю, Нина, но думаю, они больше любят свою работу. И мне кажется, даже если мы с тобой войдем к ним в одном нижнем белье, они не заметят. Даниэль точно.
Нет, он, может, и заметит, но выставит вон, чтобы не мешала работать.
– Давай проведем эксперимент! – воскликнула Нина. – Ты расстегнешь блузку, – она поправила свою немаленькую грудь руками, – принесешь им кофе и посмотришь на реакцию Даниэля. Если его взгляд скользнет в твой шикарный вырез, то ты, дорогая, должна будешь пригласить меня на ужин.
Оливия вновь засмеялась, представив эту картину. Безумие. Почему она должна идти к нему и показывать свой «шикарный вырез»? Хотя… Если она так сделает, то выиграет, и ужин ей должна будет Нина. Даниэль никогда не поведется на такое, она была уверена – сегодня он особенно зол на нее. Она уверена в выигрыше на сто процентов.
– Я согласна, – хохоча, произнесла Оливия, – начинай готовить ужин.
– Я выиграю, – кивнула Нина, – вот увидишь, все пилоты кобели, и ты сейчас это докажешь.
Они прошли через салон Оливии, и она вновь ощутила на себе пристальный взгляд Боба. Она не стала оборачиваться. Зайдя в туалет, находящийся возле кабины пилотов, Оливия посмотрела на себя в зеркало, пальцами растягивая верхнюю пуговицу на белой блузке.
– Ты что! – воскликнула Нина.
Слишком открыто? Она вновь посмотрела на себя в зеркало, понимая, что практически ничего не видно.
Нина закатила глаза, хмурясь и качая головой:
– Ты монашка? – Она пальцами расстегнула целых четыре пуговицы на блузке подруги, и Оливия побледнела, увидев себя в зеркале. Если бы ее видели преподаватели в колледже «Arabia Airlines», они бы ослепли. И уволили. Теперь грудь была едва скрыта. Она красиво поднималась, стянутая белым бюстгальтером, кружева которого виднелись из расстегнутой блузки.
– Я так не пойду. – Было уже не смешно. – Это вульгарно.
– Ты же говоришь, что есть мужики не кобели, и Даниэль один из них. Докажи. Кажется, ты вообще говорила о том, чтобы зайти к ним в нижнем белье.
Да, она так говорила, но сейчас готова была забрать свои слова обратно. Только гордость не позволяла отступить. Гордость и уверенность в том, что Даниэль даже не посмотрит в ее сторону.
– Стой здесь, – Нина ушла, и, оставшись одна, Оливия вновь посмотрела на отражение. Было красиво, эротично, сексуально. Но не в самолете. Не в авиакомпании «Arabia Airlines». Не в кабине пилотов.
Она провела рукой по коже, медленно спускаясь к левой груди и, слегка отодвинув бюстгальтер, коснулась светлого шрама. Он портил всю красоту. Как хорошо, что он скрыт. Никому не приятно смотреть на дефекты тела. Этот шрам на теле стал символом шрама на душе.
– Вот и я, – Нина держала поднос с кофе, – улыбайся и неси.
– Я же им только что носила кофе.
– Ничего. Сегодня тяжелый полет. Пусть много пьют.
Оливия вышла из туалета, и Нина сунула ей в руки поднос, затем поправила вырез, еще больше открывая его.
– Что ты делаешь? Я и так почти голая. Если кто увидит, меня уволят.
Нина подтолкнула девушку к двери в кабину пилотов и нажала код:
– Никто не увидит. Улыбайся, Оливия.
Марк заполнял бортовой журнал, Даниэль, переговорив с диспетчером, смотрел на показания датчиков.
– Мальчики, мы принесли вам кофе.
Голос Нины заставил Марка оторваться от своего занятия. Но внимание Даниэля было полностью
