Похититель моего сердца - Донна Валентино

Джиллиан услышала со стороны конюшни жуткий хрип, а Куинни, подняв голову, в страхе попятилась. Эдмондс встретил смерть более достойно, чем Джиллиан от него ожидала.

Карл взял ее руки и прижал их к своему сердцу.

– У меня тоже скверно на душе, мисс, оттого что пришлось убить человека, который был бы моим верноподданным, если бы не чрезмерное честолюбие Оливера Кромвеля. Я прошу прощения за причиненные вам душевные страдания. Хотя от этой мысли вам не станет легче, но помните: не было никакой возможности отпустить его, не рискуя сорвать мой побег. Еще большему риску подверглись бы вы и мистер Делакорт.

– Да, я понимаю, – прошептала Джиллиан.

– А теперь хлеб и сыр?

Джиллиан пережила не слишком приятные минуты, наблюдая за тем, как Карл заворачивается в плащ Камерона и лихо нахлобучивает его шляпу. Закрыв глаза, она представляла, что стоящий перед ней кавалер – Камерон Делакорт. Камерон, который трогал края шляпы, наклонялся над плечом доктора и без намека на насмешку перекладывал лепесток розы «Тюдор» из одного нитяного квадратика макета в другой.

– Вынужденное перемещение, юный доктор, – сказал ее отец, одобрительно кивая, но явно принимая короля за Камерона.

– Нам пора, сир, – напомнила Джиллиан. – Идем, папа, надо ехать.

– Сейчас, я только упакую свой макет и лепестки. – У нас нет времени.

– Конечно, время есть. Ты всегда немного задерживаешься, прежде чем выйти из кухни, Джилли.

Странно, но сама мысль о том, чтобы в бездействии провести даже одну минуту, в то время как она нужна королю, показалась Джиллиан глупой.

– Не сегодня, папа.

Разозленного мистера Вилмота они запихнули под скамью, и это развеселило Карла.

– Вилмот с презрением относится к маскировке и всяческим уловкам, – сказал король, – и я никогда ему этого не забуду.

Извилистые дорожки прежде не казались ей такими узкими, корни – огромными, тени – густыми, а лес – безмолвным. Знакомое покачивание фургона вскоре убаюкало Уилтона, и он дремал, сидя на скамье в углу. Джиллиан сосредоточилась на ориентирах, по которым можно было судить об оставленном позади расстоянии; без этого начинало казаться, что они завязли в трясине и Куинни переставляет ноги по бесконечной ленте, которая сама по себе вьется, уплывая назад и оставляя путников на месте.

– Расскажите мне о мистере Делакорте, – попросил Карл. – Почему он примкнул к моему движению?

Джиллиан рассказала королю о брате Камерона, о том, как его землю конфисковали, когда Кромвель узнал, что Риордан Делакорт сражается за короля.

– Тогда понятно. – Карл покачал головой. – Не зря эта фамилия показалась мне знакомой. Я хорошо помню Риордана Делакорта – он погиб вместе со своими людьми в Престоне, когда Кромвель атаковал их с тыла, показав себя трусом, наносящим удар в спину. Бывали моменты, когда мои люди выживали только благодаря деньгам и продуктам, которые тайно переправлял Риордану брат. Я готов держать пари, что ваш мистер Джон Камерон Делакорт разорил свой собственный дом, чтобы наполнить желудки моих людей и поддержать мои надежды.

Джиллиан вдруг стало стыдно за то, как она дрожала над каждым украшением, каждой картиной, каждой крохотной вещицей. Ей казалось, этим она чтит память матери, но миссис Хокинг сказала, что ее мать не одобрила бы этого. Теперь, когда Джиллиан стала позволять себе хотя бы немного думать о матери, она поняла, что носит в душе гораздо больше живых воспоминаний о ней, чем сохраняют все эти неподвижные безжизненные вещи.

– Я никогда не видела дом Камерона. – Джиллиан вздохнула.

– Еще увидите. Линчестер. Бенингтон-Мэнор. Скажите мистеру Делакорту, что я все ему немедленно верну, как только займу свое законное место.

– Камерон считает, что его невозможно восстановить. Он говорит, что землю поделили на куски и…

– Дорогая моя мисс Боуэн. – Судя по голосу, Карл был в хорошем настроении. – Я король Англии и на троне могу делать все, что захочу. А теперь расскажите мне о том, к чему стремится ваше сердце.

Такой разговор казался обоим самым безобидным способом отвлечься от лишающего сил предчувствия, нашептывающего, что их в любую минуту могут арестовать. Лучше уж мечтать и говорить вслух о мечтах, которым не суждено никогда осуществиться, с человеком, спасающим свою жизнь бегством в медицинском фургоне, но в то же время заявляющим о своем праве властвовать над тем, от чего бежал, чем дрожать в ожидании неизбежного, решила Джиллиан.

– Вы можете вернуть мне его, – тихо сказала она.

– Вашего мистера Делакорта?

Она кивнула.

– Ах, вы поставили меня в неловкое положение. – Карл взглянул на нее с глубоким сожалением. Затем он сжал ее руку, и Джиллиан почувствовала исходящее от него сострадание. – Это единственное, чего я не смогу для вас сделать. Если вы хотите вернуть своего любимого, вы должны будете просто поехать и забрать его.

В это время невдалеке показался небольшой отряд, не более четырех-пяти человек: он направлялся прямо к ним.

– Мы сможем проскочить, мисс Боуэн?

– У нас нет выбора, сир. Развернуться здесь невозможно – слишком мало места, а если бы нам и удалось, нас тут же перехватили бы.

Джиллиан направила Куинни на обочину дороги и натянула поводья. Сердце ее было готово выскочить из груди.

Подъехавший первым всадник придержал свою лошадь, и Джиллиан узнала в нем командира солдат, которые останавливали фургон, когда они с отцом и Камероном ездили в Брамбер лечить женщину с болями в животе. По-видимому, он тоже узнал ее. Она увидела, как его взгляд скользнул по ней, по ее отцу… по королю. Сначала всадник в замешательстве нахмурился, но потом лицо его прояснилось. Он что-то сказал своим людям, и те, пришпорив коней, проскакали мимо беглецов.

Гордость охватила Джиллиан: план Камерона сработал. Она не могла дождаться, чтобы рассказать ему… но как она сможет это сделать?

«Просто поехать и забрать его». Слова короля все еще звенели у нее в ушах.

Проехав еще несколько миль, они увидели одинокого всадника, который стоял на вершине небольшого холма и, козырьком приставив руку к глазам, разглядывал их. Через некоторое время он, судя по всему, узнал фургон и, пропуская, махнул им рукой.

«Просто поехать и забрать его».

Эти слова звучали в ней всю дорогу до самого Брайтхелмстона и даже дальше, потому что, приехав туда, путники обнаружили, что верный полковник Гантер и в самом деле обеспечил обещанную переправу – корабль под названием «Сюрприз». Он также договорился о комнате на постоялом дворе, потому что корабль отплывал только на следующее утро.

– Мы отчаливаем из Шорема, ваше величество, – пояснил Гантер. – Это всего в нескольких милях отсюда, на дорогах спокойно, солдат нет.