Опасные видения (сборник) - Лестер Дель Рей

— Понятно, — Архивариус сложил руки домиком и посмотрел на его крышу. — Как же вам все-таки удалось добраться до Вексфельта?

Бэкс широко улыбнулся.

— Я слышу много разговоров о свободном обществе, о тех, кто этой свободой злоупотребляет, и о том, что ее надо ограничить. К счастью, никто не в силах лишить людей возможности повалять дурака. Уволиться с работы, например. Я только что назвал неразбериху с билетами полосой невезения. А невезение можно перехитрить — точно так же, как таинственных и могущественных заговорщиков. По-моему, человек чаще всего виноват в собственных неудачах сам. Он действует как бы в противофазе с событиями и постоянно оступается. Стоит ему попасть с происходящим в унисон, и брод окажется у него прямо под ногами. Но для этого иногда бывает нужно пройти вверх по течению жизненной реки, что не всегда просто — можно столкнуться с неожиданностями. Одно несомненно: такой подход способен раз и навсегда избавить человека от многих неприятностей.

— Как же вы все-таки попали на Вексфельт?

— Я уже сказал, — Чарли выдержал паузу и улыбнулся. — Но если нужно, повторюсь. Я уволился. «Они» или «полоса неудач», или «невезение» — называйте как хотите — могли настичь меня лишь потому, что знали, где я в данную минуту, куда отправлюсь потом и зачем. Неудачам легко было меня подстеречь. Поэтому я решил двинуть вверх но течению. Дождался конца отпуска, ушел из дому, не взяв с собой почти ничего, отправился и местный банк и, пока не поздно, снял со счета все деньги. Потом на Ходовом челноке добрался до Лунадвы и взял билет на грузопассажирский корабль до Лэте.

— Но на корабле так и не появились?

— Откуда вы знаете?

— Догадался.

— А-а, — протянул Чарли Бэкс. — Да, моя нога так и не ступила в его уютную каюту. Я поступил иначе — по грузовой шахте скользнул в трюм номер два и очутился наедине с тонной овсяных хлопьев. Положение мое было довольно забавным. Я даже слегка пожалел о том, что меня не нашли и не допросили. «Зайцем» путешествовать запрещено, однако по закону — его я знаю досконально — «заяц» — это безбилетник. Между тем билет я купил, заплатил за него сполна и документы у меня были в порядке. Мое положение облегчалось еще и тем, что на Лэте документы не стоят и ломаного гроша.

— Значит, вы решили добираться до Вексфельта через нее?

— Иного пути не было. Грузы с Вексфельта доходили до Лэте — иначе вся эта каша вообще не заварилась бы. Я понятия не имел, кому принадлежит доставляющий их транспортник — вексфельтианам или каким-нибудь бродягам (если бы им владела официальная астрокомпания, то я бы об этом знал), — когда он приходит на Лэте и куда отправляется после разгрузки. Мне было известно лишь, что Лэте связывает его с остальными планетами. Кстати, вы в курсе того, что творится на Лэте?

— Ее репутация давно подмочена.

— Значит, вам все известно?

На лице Архивариуса отразилось раздражение. Он привык не только к уважению и послушанию со стороны других, он привык читать нравоучения, а не выслушивать их.

— О Лэте известно всем, — отрезал он.

— Нет, не всем, господин Архивариус.

Старик развел руками:

— Без подобной планеты не обойтись. Людям всегда нужно…

— Значит, вы одобряете происходящее там?

— Не одобряю, но и не осуждаю, — сухо ответил Архивариус. — Об этом все знают и относятся как к неизбежному злу, понимая, что Лэте не претендует на роль благороднее той, какую играет. Мы миримся с нею и спокойно занимаемся другим. Но как вы добрались до Вексфельта?

— На Лэте, — гнул свое Чарли Бэкс, — можно заниматься чем угодно. И с женщинами, и с мужчинами, и с несколькими людьми сразу — были бы деньги.

— Не сомневаюсь. Итак, на очередном отрезке вашего пути…

— А некоторых, — произнес Чарли зловещим шепотом, — привлекают уродства, язвы или культи. И на Лэте есть люди, нарочно выращивающие уродов. Мутантов с чешуей вместо кожи, мальчиков с…

— Может, обойдемся без тошнотворных подробностей?

— Сейчас, сейчас. Один из неписаных, но непререкаемых законов на Лэте гласит: если кто-то платит за то, чтобы чем-то заняться, найдется другой, готовый заплатить за то, чтобы понаблюдать, как этот «кто-то» занимается этим «чем-то».

— Закончите вы когда-нибудь?! — на этот раз кричал уже не Бэкс.

— Вы миритесь с существованием Лэте. И потакаете происходящему там.

— Но я не утверждал, что одобряю его.

— Вы же с ней торгуете.

— Разумеется. Но это не значит, что мы…

— На третий день, вернее, третью ночь моего пребывания там, — Бэкс решил перевести беседу в новое русло, дабы не дать ей превратиться в «сказку про белого бычка», — я свернул с главной улицы в какой-то закоулок. Я понимал, что это неразумно, однако другого выхода не было: прямо перед моим носом завязалась драка со стрельбой. К тому же до ближайшего проспекта было рукой подать — он виднелся в конце переулка.

Дальше события развивались молниеносно. Откуда ни возьмись в переулке появились человек восемь — хотя за миг до этого он, не очень темный и довольно узкий, был совершенно пуст.

Меня схватили, подняли, бросили навзничь, и в лицо ударил луч фонарика.

— Черт побери, это не он, — раздался женский голос. А потом мужской скомандовал, чтобы мне дали встать.

Меня поставили на ноги. Женщина с фонариком в руке извинилась, причем довольно вежливо. Потом сказала, что они караулят там одного… Стоит ли, господин Архивариус, называть вещи своими именами?

— Если без этого нельзя обойтись…

— Тогда, пожалуй, не стоит. На любом звездолете, во всякой бригаде строителей или у фермеров — словом, там, где вместе работают или выпивают мужчины, — есть одно словечко-бомба, неминуемо приводящее к драке. Если тот, к кому оно относилось, не защитит свою честь кулаками, он в глазах остальных навсегда останется слюнтяем. Женщина произнесла его так же легко, как сказала бы «терранец» или «Лэтенянин». Потом добавила, что один такой находится в городе, и они собираются его прищучить. «Ну и что?» — буркнул я. Сдается мне, это единственная фраза, какую можно без опаски произнести по любому поводу. Тогда другая женщина, отметив, что я парень крепкий, спросила, не хочу ли помочь им в этом деле. Один из мужчин намекнул, что сначала неплохо было бы посоветоваться с шефом. Другой стал с ним спорить. Завязалась потасовка. Тогда вмешалась третья женщина — сняла туфлю, грязной подошвой надавала мужикам по щекам и пригрозила в следующий раз побить их каблуком. Та, у которой в руках был фонарик, рассмеялась и сказала, что Элен в роли укротительницы неподражаема. У нее был довольно забавный акцент. А еще она заявила, что для Элен вырвать глаз — раз плюнуть. Вдруг сама Элен воскликнула: