Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

«И то, и другое», — ответил его внутренний голос.

Разве не могут две сущности жить в одном теле?

Он думал обо всех своих поступках, об ошибках, которые допустил. Об искушении воспротивиться воле Императора и попытке спасти Волдона, о лжи магоса и риске, на котором он настаивал. Гальт не сделал ничего, лишь подчинился предписанию Верховных лордов, исполнял долг своей службы. Но ведь он возмущался собой, по крайней мере, собственной реакцией на предписание. А где же он теперь? Трясет слугу Империума за шкирку, подобно собаке, схватившей крысу.

Разве он мог называть себя благородным? Гальт больше так не считал. Он не был и никогда не будет достоин титула магистра ордена.

Плоск говорил, напирая на его большие заслуги и дары, которые получат оба ордена. Эта похвала вызывала у Гальта тошноту, даже большую, чем махинации магоса. Но кто он такой, чтобы судить, что правильно, а что — нет? Долгом Гальта было служить, и он скверно с ним справился.

Отрывисто дыша, капитан опустил техножреца на пол. Он оглянулся, ища капеллана Кровопийц, надеясь получить какое-то объяснение превращению их бывшего повелителя, но Мазраэль покинул корабль, забрав с собой все ответы, которые мог бы дать на вопросы о секретах ордена.

Эпилог

Крепость Новум была огромной, самой большой из крепостей-монастырей, которые посещал инквизитор Каро, а он бывал во многих. Внушительный размер сооружения впечатлил его еще тогда, когда он прошел сквозь облачный слой Гонорума. Большая часть основной горной гряды планеты была переделана. Из вершин высекли возносящиеся ввысь стены с бойницами и оплоты, украшенные настолько большими скульптурами — аквилой и статуями героев, — что их можно было разглядеть с орбиты. На обеих сторонах монастыря продолжалось строительство. Оно было частью верований Новадесанта. Как понял инквизитор, они не прекратят расширение своего дома, пока не будут уничтожены. Жилища для мертвых и прочее в том же духе. В этом почитании предков не было ничего необычного. Преклонение перед героями и культы смерти повсеместно встречались в орденах Адептус Астартес, несмотря на то, что они скептично относились к культу Императора в качестве Бога.

Когда он приземлился, шел мелкий дождь. Каро был уроженцем жаркого мира, и холод Гонорума доставлял ему неудобства.

От Новадесантников он получил тот прием, которого ожидал. Они встретили инквизитора достаточно радушно, но дружелюбное приветствие стало холодным, как и сам их мир, стоило Каро запросить доступ к библиариуму. Он был агентом Священной Инквизиции Императора. И при всем своем могуществе Новадесантники обязаны были открыть двери перед печатью инквизитора точно так же, как и нижайший крестьянин из сельскохозяйственного мира. Астартес без возражений согласились на его требования, как и положено. Но тот факт, что в архивы его провожал слуга, а не один из посвященных, выказывало пренебрежение и открыто демонстрировало их недовольство.

Каро последовал за старым магистром свитков глубоко в недра горы. Они проходили по длинной череде высоких залов, в которых было безлюдно, но тесно от огромных статуй и гробниц павших братьев. Магистр свитков носил обычную робу слуги ордена. Он, казалось, не обращал внимания на подгорный холод, который Каро ощущал еще острее, чем на поверхности. Он зарылся в меховой воротник своего длинного плаща.

— Еще далеко? — спросил инквизитор. Его раздражало собственное плохое настроение. Еще больше его раздражало, что дрожащая люминосфера, которая была единственным источником света в крепости Новум, излучала только морозный синий свет и никакого тепла.

— Уже почти пришли, владыка, — ответил слуга, — записи, о которых ты спросил, уже старые, и хранятся, вместе со многими другими, в Залах Соли. Влажность и температура, понимаешь.

Они подошли к большой адамантиевой двери в хранилище. Слуга прижал свою ладонь к замку и выдохнул в трубку, чтобы дух машины мог взять пробу его генетических данных. Дверь издала пневматический вздох и откатилась назад на зубчатых цепях. Воздух, вырвавшийся из проема, был лишен влаги и обладал резким запахом.

— Соляные пещеры — это природное явление, — сказал магистр свитков, проведя инквизитора внутрь. Слуга сам начал разговор, он гордился своими хранилищами.

Каро и его спутник вышли на балкон, возвышающийся над обширным архивом. — Нам повезло, что они есть. Благодаря им, наши записи столь ценны. Наше собрание — одно из самых полных среди тех, которыми располагают все ордены. По крайней мере, мне так сказали. У нас хранятся документы возрастом десять тысяч лет, со времен основания самого Новадесанта. У нас есть копия копии самой первой клятвы Лукреция Корвона, с факсимиле его подписи. Желаешь ли ты увидеть ее?

Каро промолчал. Он часто слышал то же, что сейчас говорил слуга. Новадесантники, помешанные на записи деяний на коже, так же прилежно относились и к бумажным записям. Окидывая взглядом зал архива, он вполне мог поверить в сказанное. В конце концов, поэтому он здесь и оказался.

Внизу располагались сотни километров полок, расставленных аккуратными рядами. Над архивом парили приглушенные люминосферы. Их свет относился к тщательно подобранной части спектра, не повреждающей бумагу, пергамент, магнитную ленту, инфокристаллы и другие носители информации. Над ними раскинулась необработанная крыша из коричневой соли — развернутая вовнутрь горная гряда, бросающая вызов гравитации.

— Какие записи ты ищешь, владыка?

— Все, что можно найти о зачистке космического скитальца «Гибель единства», — ответил Каро.

Он удержался от того, чтобы сказать «…и побыстрее». Инквизитор осознавал свое нетерпение, свое желание поскорее покинуть этот морозный мир. Впрочем, хорошие манеры были лучшим оружием при встрече с нецивилизованным поведением.

— Будь так любезен, — вместо этого добавил он.

— Зачистка «Гибели единства»? Выдающаяся, благородная битва. Хм-м, да, да. Я думаю, нам сюда, — магистр свитков направился вниз по металлическим ступеням, ведущим с балкона от двери хранилища. — Мы начнем с хроники, в ней содержатся короткие записи, наполненные кодированными ссылками на любые другие документы, относящиеся к делу. События происходили две тысячи лет назад или около того. Сюда, следуй за мной, владыка.

Каро пошел за магистром свитков. Слуга был очень, очень стар. Он был пожизненно прикреплен к ордену, практически не располагая какой бы то ни было личной свободой. Тем не менее это обеспечивало ему медицинское обслуживание и питание, за которое большинство жителей Империума убили бы. В прямом смысле. Слуга был слепо предан своим господам, что и хорошо, но недоверчив по отношению к Каро и излишне горд своим положением, что уже было не так хорошо. Это отраженное тщеславие было обычным делом среди слуг орденов. Каро встречался с ним раз за разом. Он считал, что пусть уж лучше они будут верными и достойно служат, чем окажутся угнетенными рабами. Некоторая самоуверенность была не очень высокой ценой за это.

Но эта гордость все равно раздражала Каро. Из множества организаций в Империуме именно Адептус Астартес больше всех действовали ему на нервы — из-за их независимости, гордости, непредсказуемости… А теперь ему поручили расследовать деятельность одного из орденов. Каро был уверен, что кому-то это показалось отличной шуткой.

Инквизитор и слуга шли мимо бесконечных украшенных орнаментами полок. Лампы разгорались ярче при их приближении и приглушали свечение, когда люди отдалялись. Полки были доверху наполнены толстыми свитками, концы которых оборачивались вокруг деревянных валиков. В носу у Каро пересохло из-за лишенного влаги воздуха. Пыль тысяч документов щекотала ноздри, угрожая заставить инквизитора унизиться перед слугой, чихнув.

— Мы пришли, — сказал слуга. Он снял с постамента свиток пергамента толщиной с человеческий торс. Было заметно, что старику это давалось нелегко, но он не просил о помощи. Каро ее и не предлагал. Слуги космодесантников были гордыми, как и их господа, и не любили, когда им напоминали об их неизмененном статусе.

Старик с трудом дотащил свиток до тележки, затем вытолкнул его на читальный стол. Он зажег лампу, поддерживаемую в воздухе скульптурой в виде дерева, и развернул свиток.

— Минуту, пожалуйста, — сказал он, разворачивая свиток сначала в одну сторону, потом в другую. Брови слуги изогнулись, пока он искал нужную запись. — Ага! Вот оно. Но здесь только короткая запись, владыка.

Он приложил сморщенный палец к месту на пергаменте, где была вычурно выведена заглавная буква «С» и начиналась новая история хроники. Каро сел на стул, слуга встал за его плечом, еще больше раздражая инквизитора. Несмотря на желание отослать его подальше, Каро ничего не сказал. Его расследование не имело отношения к Нова- десантникам, и инквизитор не собирался вступать с ними в конфликт, если в этом не будет прямой необходимости.