Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

Кошка снова была рядом с ним, она тыкалась ему в колени и мурлыкала. Саймон отломил порядочный кусок вяленого мяса, чтобы поделиться со своим проводником — кошка схватила его так быстро, что ее острые зубы оцарапали пальцы, — потом положил остаток в карман. Он встал.

Может, она не захочет больше вести меня? — подумал он. Может быть, маленькое существо только этого и хотело?

Но кошка, словно некий ритуал был успешно завершен, покрутилась некоторое время между его ногами и снова пустилась в путь. Саймон нагнулся и почувствовал, как сперва ее голова, потом спинка, потом хвост прошли под его пальцами. Он улыбнулся невидимой улыбкой и последовал за ней.

Сперва это было слишком слабым, чтобы можно было заметить, но постепенно Саймон осознал, что стены вокруг него становятся видимыми. Свет был всего лишь ощущением, так что на протяжении нескольких сотен шагов он считал его игрой собственного воображения, но в конце концов понял, что видит грубую поверхность, по которой ведет рукой. Кошка тоже стала реальным существом, а не просто намеком на движение на полу перед ним.

Он пошел за призрачной кошкой вверх по извивающимся туннелям. Они были грубее тех, что пронизывали руины Асу’а, и Саймон чувствовал растущую уверенность, что снова вернулся в замок смертных. Когда он повернул в очередной проход, то увидел факел, укрепленный на стене в дальнем конце коридора.

Свет! Снова вернулся! Он упал на колени, забыв на мгновение о ноющих ранах, и, дрожа, прижался лбом к каменному полу. Свет! Он снова вернулся в мир.

Спасибо тебе, Мегвин. Да благословит тебя Бог. Спасибо тебе, Гутвульф.

Кошка была маленькой серой фигуркой у серой стены. Что-то цеплялось за его память.

Я видел эту кошку раньше. Или нет? Хейхолт был полон кошек.

Воздух внезапно сжался, стены задрожали и прогнулись внутрь, как будто хотели схватить его. Видение прошло перед глазами его памяти: огромное дерево, дрожащее под штормовым ветром. Ветви его отломаны, и ветер уносит их. На мгновение Саймон почувствовал, будто его вывернули наизнанку. Даже когда это видение и все, что пришло вместе с ним, исчезло, он некоторое время оставался на коленях, тяжело дыша. Его четвероногий проводник остановился и огляделся вокруг, проверяя, идет ли за ним Саймон, потом продолжил свой путь, словно это странное колебание его не касалось. Он с трудом поднялся на ноги.

Маленькое существо остановилось у арки. Саймон увидел узкую лестницу, уходящую в темноту. Кошка потерлась о его ногу, но не двинулась с места.

— Мне идти наверх? — прошептал он и просунул голову в арку. Высоко наверху над извивающимися ступенями слабо горел еще один источник света.

Некоторое время Саймон смотрел на кошку, а кошка смотрела на него. Желтые глаза ее были широко раскрыты.

— Что ж, хорошо. — Он потрогал Сверкающий Гвоздь, чтобы убедиться, что рукоять не запуталась в тряпках у него на поясе, потом начал подниматься. Пройдя несколько ступеней, он оглянулся и посмотрел назад. Кошка все еще сидела на каменном полу, наблюдая за ним.

— Разве ты не идешь?

Серая кошка встала и медленно двинулась прочь по коридору. Даже если бы она обладала даром речи, она не могла бы более ясно сообщить ему, что с этого места их пути расходятся.

Саймон мрачно улыбнулся.

Думаю, в мире нет ни одной кошки, достаточно глупой, чтобы пойти туда, куда иду я.

Он повернулся и пошел наверх.

Лестничный колодец наконец закончился в широкой комнате без окон. Из приоткрытого люка в потолке лился слабый свет. Выйдя из-за деревянной ширмы, скрывавшей лестницу, Саймон понял, что находится в одной из кладовых под столовой. Он бывал здесь раньше в тот ужасный день, когда обнаружил принца Джошуа в подземелье Прейратса… и тогда кладовая была до потолка забита разнообразной едой и другими припасами. Теперь оставшиеся бочки были пусты, многие из них расколоты. Пыльное одеяло паутины покрывало то, что осталось, и просыпанная на пол мука была перекрещена мышиными следами. Казалось, уже давно никто не посещал эту комнату.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он знал, что над ним находится столовая и множество других зданий Внутреннего двора. Над всеми ними возвышался высокий костяной шпиль Башни Зеленого ангела.

Подумав об этом, он почувствовал, как песня Сверкающего Гвоздя усилилась.

…Иди туда… Это был шепот на самом дальнем краю его сознания.

Саймон нашел и поставил на место приставную лестницу, упавшую на пол, потом полез наверх. Лестница подозрительно потрескивала, но держалась.

Под ее жалобы он с трудом различал слабое бормотание, как будто голоса туннелей следовали за ним наверх из темноты.

Зал столовой освещался неровным серым светом, проникавшим из высоких окон. Уцелевшие столы и скамьи стояли в беспорядке по всему помещению. Некоторые были разломаны, а большинство вообще исчезло. Возможно, они понадобились кому-то в качестве дров. Унылый покров пыли лежал повсюду, даже на разломанных вещах, словно их крушили века назад. Пара крыс шныряла по одному из сломанных столов, не обращая на Саймона никакого внимания.

Бормотание, которое он слышал раньше, здесь стало громче. Это был ветер, воющий за окнами, но Саймону послышались еще и голоса людей, кричащих от боли или ярости. Он поднял голову и увидел маленькие снежинки, влетающие сквозь разбитые ставни. Ему показалось, что он чувствует, как вздрагивает Сверкающий Гвоздь, точно охотящийся зверь, почуявший запах крови.

Саймон еще раз оглядел столовую — отвлеченно отметив разрушения, которым подвергся его дом, — потом, как мог, тихо двинулся к восточному портику. Подойдя к двери, он увидел, что она висит на сломанных петлях, и уже не надеялся, что сможет открыть ее бесшумно, но, приблизившись, понял, что никто не услышит его, даже если он просто вышибет ее ногой. Угрожающая песня ветра усиливалась, но шум и кричащие голоса становились еще громче, пока наконец не зазвучали так, словно великая битва разыгралась прямо за дверью столовой.

Он согнулся и приложил глаз к щели в том месте, где дверь отошла от рамы. Сперва трудно было понять, что он увидел.

Там действительно шел бой, или по крайней мере большие группы вооруженных людей метались по двору. Хаос усиливал снег, который покрывал раскисшую землю и висел в воздухе, как дым или туман, делая картину смутной и нереальной. Та часть неба, которую он мог видеть, была полна несущимися с севера черными тучами.

Сверкнула молния, на мгновение озарив все ярким светом полудня и тут же погрузив в непроницаемую темноту. Это было похоже на битву у врат ада, безумие искаженных криком лиц и испуганных лошадей, как бушующее море, разливалось по засыпанному снегом двору. Пытаться пробиться через битву было равносильно смерти.

На противоположной стороне, безнадежно недосягаемая для Саймона, стояла Башня Зеленого ангела. Ее шпиль, словно вырезанный из слоновой кости, венчала корона грозовых облаков. Молния снова разорвалась на небе — зубчатая сияющая цепь, казалось, окружила башню. Гром сотряс его до костей. В это мгновение дьявольской иллюминации Саймон увидел в окне колокольни бледное лицо.

11

ФАЛЬШИВЫЙ ПОСЛАННИК

Она была в полном изнеможении. Она не могла понять, как вообще может двигаться Бинабик, с его короткими ногами. Она была уверена, что они уже больше часа взбираются по этой лестнице. Откуда здесь столько ступеней? Уж конечно, за это время они бы добрались до Хейхолта, если бы начали с центра земли.

Задыхаясь, она остановилась, чтобы вытереть пот со лба и оглянуться. Кадрах был на два пролета ниже, едва видимый при свете факелов. Монах не сдавался; Мириамели пришлось отдать ему должное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Бинабик, подожди! — позвала она. — Если я… поднимусь еще на одну ступеньку… у меня ноги отвалятся.

Тролль остановился, потом повернулся и спустился вниз. Он передал ей свой бурдюк. Пока она пила, он сказал:

— Мы почти произвели дохождение до замка. Я ощущаю перемену воздуха.