Английский сад. 4. Кружева - Анна Савански

- М-Джейн, - она устало подняла голову, это не могло быть правдой, она не могла видеть перед собой Антонио,- как ты здесь оказалась?

- Я… Бетти отправила сюда… - промямлила она, - а ты…

- Мы с Беккой здесь… она лечиться, - он кашлянул, - я читал твою последнюю книгу о Мадриде и о Вене. Неужели, Вена оставила в твоей жизни столь глубокий след?

- Я… прости меня, но надо идти домой, - она отцепила пальцы от перил, ощущая, как теряет равновесье. Она сделала несколько робких шагов, но ноги, как это стало иногда с ней случаться, отказывались слушать ее.

- М-Джейн, что с тобой? – только не сейчас, она боролась с собой, но вместо этого безвольно повисла у него в руках. – Мери-Джейн? – он похлопал ее по щекам, она не открывала глаза, - черт!

В клинике он просидел несколько часов, позабыв о жене, и ее изысканном ужине с друзьями. Антонио никак не мог понять, что произошло. Мери-Джейн была такой бледной, такой худенькой, он думал, что переломит ее пока несет к машине. Ее глаза лихорадочно сияли, рыжие волосы потускнели, превратились в солому. Почему она перестала следить за собой? Врач нашел его в холле, когда он выпивал третью чашку крепкого кофе.

- У нее в запущенной форме анемия, - начал он, - она всегда была такой худой?

- Нет, когда мы познакомились она была стройной, потом родила троих детей, - Антонио потер лоб, не мог же он послужить причиной всего этого, - я не знаю, как она рожала последнего ребенка.

- Месье Серж, это длиться уже несколько лет, три-два года, и если мы ничего не будем делать, то она угаснет слишком быстро, - доктор замолчал, ожидая его реакции, - она умирает, но ее можно задержать здесь.

- Как это не смогла увидеть ее семья? – этот вопрос Антонио скорее задал себе, нежели врачу, - ведь, там трое врачей!? Делайте, что считаете нужным.

Два года тому назад он не предал некоторым деталям значения. Еще до отъезда в Нью-Йорк, она оправдывала свои головокружения неудобной обувью, тесными платьями, сложными запахами, усталостью. В Нью-Йорке он почти не уделял ей внимания, только однажды она вцепилась в него, словно ей не хватало воздуха, попросив его вывести ее на балкон. При занятиях любовью он чувствовал на себе ее холодные руки, объясняя ее холодностью и безразличием. Какой же он дурак! Он все разрушил. Еще до поездки в Америку М-Джейн болела, но она никогда не хотела признавать этого. Рождение Фабрицио только усугубило все, она угасала, в ней никогда не мерк оптимизм, вера в жизнь, и если после Вену она верила в чудо, то после их развода растеряла все.

- Антонио, - ее белая рука слабо шевельнулась, - что со мной?

- Ты в больнице, - произнес он, отпуская ее ладонь, - у тебя нашли анемию, ты знала об этом? – она покачала головой, - как ты можешь не обращать на себя внимание?! – он повысил голос, но тут же осекся, - как ты вообще можешь так бездумно жить, когда у тебя на руках четверо детей?!

- Зачем мне все это, когда меня не любят, - пролепетала она.

- У тебя есть семья! – взревел Антонио, - после того, как мы развелись жизнь продолжалась! Но нет, ты упорно отказываешься признать, что я не люблю тебя больше, - эти слова резанули по ее сердцу.

- Значит ты ничего не понял, - произнесла она, - плохо ты читал мои книги. Мой мир треснул, когда ты бросил меня, ради той швабры…

- Вернее, ты меня бросила, - поправил он ее, Мери-Джейн неловко приподнялась.

- Нет, я сказала все правильно. Ты переспал с ней, а потом пришел ко мне, подарив мне надежду на счастье. Я умирала каждый день, зная, что ты с ней, зная, что я теряю тебя. Я надеялась, что в Лондоне ты все забудешь, но вернувшись все стало еще хуже. Ты убил меня в тот день, а я решила убить тебя, отобрав сына. Ты женился на ней, думая, что я смогу жить дальше. Но я не могу. Я не научилась любить других, потому что у меня не было других, я не спала с другими, не целовала других, в моей жизни был только ты, и тебя не стало, - она судорожно вздохнула, - я умерла. Ты испанец, и никогда не был в Мадриде, там я поняла, что люблю так же отчаянно, как Каталина, только я тебе не нужна, как Джейсону. Ты никогда не любил меня так, до безумия, до боли, тебе было просто удобно, потому что не была похожа на твоих бывших подстилок.

- Ты ошибаешься, - он оказался рядом с ней, схватив за плечи, она покачала головой, закрыв глаза, - я любил тебя, - она сглотнула, он поцеловал ее в шею, в нос ударил знакомый аромат духов, некогда сводивший его с ума. Губы скользнули вверх по шее, впиваясь в ее рот, - вот именно такой я тебя помню, острой на язык, - он продолжал ее целовать, лишая ее возможности дышать. Мери-Джейн скрепила пальцы на его затылке, притягивая его крепко к себе. Она блаженно застонала, когда его рука накрыла ее грудь. Антонио уложил ее на спину, жадно прикасаясь к ее телу, чувствуя, как она вся дрожит под ним. Он поднял вверх ее сорочку, лаская плоть, даря ей немного облегчения. Его плоть требовала удовлетворения, и он пошел на поводу ее желания. М-Джейн выгнулась под ним, как же давно он не ощущал ее теплого дыхания у себя за ухом, ее ног скользящих по его бедрам, тонкого возбуждения проходящего волнами под ее белой кожей. – Боже мой, - выдавил он, придавливая ее своим телом, Антонио не знал, как остановиться, не знал, потому что не хотел. Ее тело расслабилось, она смежила веки, хватая его за пиджак.

- Я люблю тебя, - прошептала она.

- М-Джейн… -  он оторвался от нее, - прости, но…

- Да, пошел ты! Можешь бежать к ней! Только она тебя не любит, никогда не родит тебе детей, потому что уже старая! Она убила в тебе художника, ты ведь ничего за год не нарисовал! – она была права, Бекка всегда ему льстила, и никогда не критиковала, наверное, поэтому он не замечал, как далек от совершенства. В прошлом он рисовал свою жену, Бетти, их подруг, и у него получались шедевры. Антонио тупо смотрел на нее, думая, что она сейчас убьет его, - уходи. Все было ошибкой, от того разговора на Трафальгаре и моих чувств, до сегодня.

- Не смей, говорить так, - он схватил ее за плечи, - ты маленькая избалованная дурочка, - он снова смял ее, подминая под себя, - как я скучал по этому. По тебе… я идиот, если бы я все знал, то никогда бы не сделал тебе больно. Прости меня.

- Я уже простила, - прошептала она, - будь со мной…

- Да, - услышала она, - моя дорогая, я очень люблю тебя, я все потерял с тобой, все.

₪

Лето было в самом разгаре. Дети были в Аллен-Холл, поэтому Гарден-Флауверс казался каким-то пустым. Бетти наслаждалась этой тихой семейной жизнью. Она жила в ожидании чуда, в ожидание подтверждения своих ожиданий. Она стояла у зеркала, представляя себя с округлившимся животиком. Как же она хотела этого ребенка, так хотела, что ради него была готова пойти на все. Бетти спустилась вниз, собираясь приготовить пирог с розовым джемом. Она стояла у стола, опираясь на него и смотря на сад через цветное окно. Бетти испытала нежное прикосновение ладоней, шелковые поцелуи в шею и спину. Ощутила мужское возбуждение, и растаяла, она обняла эти ладони, сомкнувшиеся на ее тонкой талии, закрыла глаза, и блажено вздохнула: