Последняя черта - Семен Кожанов

— Анархист, прием! — раздался в рации голос Енота.

— Анархист на связи. Что у вас? Прием!

— Оба «узелка» развязали. Один чисто, с другим пришлось повозиться! Что дальше? Прием!

— Оставь пикеты и выдвигайся вниз по улице Чкалова. Буду ждать тебя напротив пожарной части. Увидишь «бардак» с бортовым номером двадцать два, не трогай его, он наш! Скажи всем бойцам, чтобы были в масках! Кто будет светить открытой мордой, тот вмиг по ней и получит! Как понял? Прием!

— Понял! Мы тоже будем на «бардаке». Бортовой номер — сорок три. Прием!

Енот с компанией захватили блок на въезде в город, а это значит, что мы можем беспрепятственно вывести всех людей на площади в безопасное место. Осталось только избавиться от снайпера на крыше дома — и можно выдвигаться на площадь. Надо как-то выманить снайпера на открытый участок крыши. Вот только как это сделать?

— Соберите оружие у убитых, — сказал я мужикам, показывая на троих солдат противника, которых расстрелял из пулемета. — Звать-то вас как?

— Федор, — сказал тот, который держал ружье.

— Степан, — ответил второй.

— Когда выйдем на площадь, держитесь за моей спиной и собирайте все оружие, что увидите, — я кивнул головой в знак приветствия и достал из кармана рацию.

— Испанец, прием! — вызвал я «бардак».

— Испанец на связи! Как мы их, видел? В лоб, из «крупняка», от «Урала» только лохмотья полетели! — довольным голосом, закричал Испанец. — Что у тебя? Прием!

— Трехэтажку видишь? Прямо напротив тебя, там, где магазин игрушек? Прием!

— Вижу, и что? Прием!

— Долбани из обоих стволов по крыше этого дома! Прием!

Выглянув из-за каменного забора, густо оплетенного зарослями ежевики, я навел ствол пулемета на дальний конец крыши, туда, где располагалась лестница, ведущая вниз.

Тра-та-та-та! — зачастил короткими очередями пулемет на башне БРДМа. Крыша дома расцвела столбами пыли и каменным крошевом — результат попадания тяжелых пуль, выпущенных из КПВТ.

Над парапетом появился силуэт человека, который стремительно метнулся к дальнему концу крыши. Я нажал на спусковой крючок всего за несколько мгновений, перед тем, как вражеский снайпер остановился, чтобы спуститься по лестнице. Пули сбили противника с лестницы, и он переломанной куклой упал вниз. Ну вот и посчитались за морпеха!

Подождав, пока мужики соберут трофеи с убитых, я прошел вдоль улицы, и мы вышли на площадь. Наш «бардак» стоял рядом с БТРом. Испанец стоял на броне и кричал на людей, которые окружили «бардак» со всех сторон. Многие, видя, что препятствие в виде БТРа и автоматчиков противника устранено, уходили вверх по улице Чкалова.

— А ну отошли назад! Куда прете, как стадо баранов! — Испанец кричал в громкоговоритель, потрясая над головой автоматом. — Вы сейчас затопчете друг друга! Ну а вы куда претесь? Нельзя уходить из города, на трассе стоят пикеты и расстрельные команды татар. Надо всем идти в Аршинцево, там будет организован транспорт для переброски беженцев на российский берег! Да стойте же вы? Вы что, не видите, что у вас под ногами лежит раненый ребенок.

Подняв ручной пулемет стволом вверх, я нажал на спуск — та-та-та-та! Длинная очередь в тридцать патронов разлетелась тревожной барабанной дробью над площадью! Те из людей, кто был рядом со мной, в этот момент ошалело метнулись в разные стороны. Спокойно проходя через толпу, я сменил магазин на новый и снова выпустил весь рожок в воздух. Толпа шарахнулась в разные стороны, освобождая для меня коридор для прохода. Когда я подошел к «бардаку», на площади царила относительная тишина! Поднявшись на броню, я взял в руки громкоговоритель.

— Через пару минут подойдет отряд керченского отряда сопротивления. Он возьмет вас под охрану, для того чтобы сопроводить в безопасное место. Кто пойдет, скорее всего, погибнет. Город перекрыт! Спасение только одно — перебраться на российский берег. В порту ЖРКа и завода «Залив» есть суда, которые переправят беженцев в Россию.

— Что, вообще, здесь происходит? — крикнул кто-то из толпы. Услышав этот вопрос, толпа одобрительно загудела.

— Война здесь происходит. Гражданская война! — ответил я. Откашлявшись, начал раздавать приказы: — Больше никаких вопросов. Пусть выйдут вперед те, у кого есть навык вождения грузовиков! Если вы видите рядом с собой раненого человека или вы сами ранены, то поднимите руку вверх! Вам окажут помощь. У кого есть опыт боевых действий или желание взять в руки оружие — подходите к пожарной части.

В этот момент на площадь въехала колонна из нескольких машин. Впереди ехал точно такой же, как у нас, БРДМ-2, за ним шел «Урал», потом «Газель», и замыкала шествие моя «Хонда». Увидев свою машину, я чуть было не упал с «бардака» — какой-то Кулибин, мать его так, срезал часть крыши, превратив машину в некое подобие пикапа.

На броне вновь прибывшего «бардака» сидело человек пять автоматчиков. А над бронемашиной гордо реял черный флаг с буквой «А», вписанной в круг. Такие же флаги, только чуть поменьше висели над всеми машинами. Мало того, на капоте моей «Хонды» какой-то грамотей сделал надпись из аэрозольного баллончика с краской — «СВАБОДА или СМЕРТЬ». А самое неприятное, что из динамиков стереосистемы моей искореженной машины неслись звуки какой-то залихватской песни, из репертуара рок-группы Монгол Шуудан. Да они же этими воплями оглашают всю округу! Слава богу, что Ветров, сидящий за рулем «Хонды» догадался выключить магнитолу, а то у меня возникло желание открыть по ним огонь из пулемета.

— Отдельный анархический батальон прибыл по приказу своего командира! — щелкнув каблуками, громко выкрикнул подбежавший ко мне боец. По голосу и фигуре я опознал Енота.

— Слово «свобода» пишется через «о», а не через «а»! И, что это за балаган? — тихо спросил я, спустившись с брони бронемашины.

— Почему это балаган? — обидевшись, спросил Енот. Видимо, он думал, что я начну прыгать от радости, увидев их художества. — «Анархия — мать порядка»!

— Ладно, с этим разберемся позже, — отмахнулся я от радостных воплей Енота. — Сколько у тебя бойцов?

— На блоках осталось двенадцать человек. Со мной двадцать четыре человека.

— Отлично! Выдели три группы по четыре человека — надо перекрыть все подъезды к площади. Для усиления бери вон тех мужиков, — я показал рукой на группу людей, которые стояли плотной группой возле пожарной части. — Вооружи их и поставь в команды так, чтобы в каждой было минимум двое наших бойцов. Здесь рядом есть автобаза коммунальщиков, в ней много грузовиков. Организуй вывоз раненых. Здоровых людей строй в колонны и пусть идут пешком, но только под прикрытием автоматчиков. Выполняй!

Когда Енот убежал выполнять мои распоряжения, я нашел среди прибывших бойцов Деда. Как я и ожидал, его лицо не было закрыто маской.

— А для тебя что, не нашлось «балаклавы»? — спросил я у Деда.

— А на хрена она мне? — безразлично ответил Дед. — Я не претендую на вечную жизнь. Родственников, которыми могли бы меня шантажировать, у меня все равно нет. Так что смысла прятать лицо я не вижу.

— Ну рассказывай, что там произошло?

— Ничего хорошего — разброд и шатания! Исламисты взорвали возле ворот интерната пассажирскую «Газель», в которой было примерно полтонны взрывчатки. Центральный корпус снесло полностью, оба спальных корпуса серьезно пострадали. Досталось и отделению милиции. Число убитых и раненых переваливает за тысячу. Вовка Серов, Гена Патрохов ранены. Не пострадали только те группы, которые предназначались для проведения силовых акций. Ну как наша. Но всему городу идут перестрелки, постоянно что-то взрывается. Некоторые районы подвергаются минометному обстрелу.

— Еще кто-то, кроме нас, работает в городе?

— Нет, только мы. Объединенный штаб сопротивления решил, что сейчас необходимо собрать все силы для обороны района Аршинцево. Удерживать порты ЖРКа и завода «Залив», чтобы можно было эвакуировать раненых. Я пытался объяснить, что только активными действиями мы сможем связать силы противника и дать возможность людям покинуть остальные районы города, но меня не послушали, а Витьку Патрохова, вообще арестовали.

— Так, а кто тогда решил идти на штурм тюрьмы? С кем Енот поделился оружием?

— Это воры, решили посчитаться за беспредел в тюрьме. К ним примкнули казаки. Всего набралось с полсотни бойцов.

— В тюрьме минимум триста человек, причем вооруженных и подготовленных. Им пятьдесят уголовников как раз на один раз закусить, — грустно произнес я.

— Ну не скажи! — с усмешкой сказал Дед. — Воры, как всегда, оказались хитрые и изворотливые. В тюрьме кто-то умудрился заварить двери в складских помещениях, где хранилось оружие. А еще они заняли прилегающие к колонии девятиэтажки и не дают исламистам возможности высунуть нос из корпусов. Вроде как собирались подогнать к воротам колонии машину с авиационной бомбой времен Второй мировой войны и подорвать ее.