Грязная магия - Дмитрий Казаков

«Золотой песок» затопило кипящим варевом драки. Персонал отреагировал на это со стоицизмом, говорящим о привычке. Девицы, до сего момента плясавшие на сцене, с неискренним визгом убежали с нее, чтобы затеять потасовку за место у дырки в занавесе.

Лохматый тип в черном перестал мучить инструмент и благоразумно укрылся за его массивным корпусом, а сам хозяин заведения присел за стойкой и водрузил на голову древний бронзовый шлем.

Его когда-то спьяну забыл в салуне бродячий герой.

Драка росла и ширилась. Большинство участников сразу забыли о ее причине и просто молотили по всему, оказавшемуся в пределах досягаемости. Слышались азартные вопли, стук черепов, соприкасающихся со столами, и ругательства, такие заковыристые, что их можно было понять только со второго раза.

– Эх, – только и сказал владелец заведения, когда пронесшееся над его головой тело с грохотом врезалось в полку с бутылками. Раздался звон, полетели осколки, на пол закапало. Джо посмотрел на это равнодушно. Наученный горьким опытом, он давно наливал в стоящие на виду бутылки обыкновенную воду.

Салуны, по большому счету, представляли посетителям два вида развлечений – выпивку и общение, которое протекало в основном в форме мордобоев. Обитатели Раздолья, проведя день на пастбище, по вечерам отводили душу, в пьяном виде отбивая кулаки о рожи соседей.

Но сказать, что салуны приносили только вред, значило расписаться в отсутствии стратегического мышления. В бесконечных драках, которые были тут привычнее комариного жужжания на болоте, раздольцы сбрасывали излишнюю агрессивность.

Которая в ином случае находила бы куда более кровавые способы проявления, особенно учитывая то, что значения слов «закон», «страж порядка» и «преступление» в Раздолье никто не знал. А так обитатели прерии приходили домой с разбитыми в кровь физиономиями и ссадинами на кулаках, но зато потом не испытывали желания выпустить стрелу в горло любимой теще или зарубить топором сына, который отказывается есть манную кашу.

«Черная книга», употребившая пиво (сказать, что она его выпила было нельзя, так как для питья нужно хотя бы горло), наблюдала за происходящим с величайшим интересом.

Понять, что происходит, она оказалась совершенно не в состоянии.

В хорошей раздольской драке, внешне напоминающей пищеварение в брюхе, где сошлись молоко, горох и соленые огурцы, существуют строжайшие правила. Нарушившего их ждет всеобщее презрение, которое в этом случае хуже смертной казни.

Правил не так много, и они довольно просты: нельзя использовать в драке оружие (кружки и стулья не в счет), пинаться и кусаться. Не так важна победа, как эффективное участие, и главное – помнить о том, что все участники должны остаться в живых!

В этом плане обитатели Раздолья стали неимоверными искусниками. Они ломали друг об друга мебель, прошибали головами стены (которые в салунах большей частью состоят из старых заплат), но результатом в любом случае были незначительные ушибы и растяжения.

Заживали которые к следующей драке.

В «Золотом песке» дрались по всем правилам. Засевший под стойкой хозяин меланхолично выждал, когда грохот и треск прекратятся, и только после этого поднялся.

Салун напоминал поле боя. Среди обломков мебели живописно возлежали тела, стены и потолок покрывали алые потеки. На ногах устоял лишь один человек – Грубый Чарли.

Раскачиваясь, он пытался вытереть с лица кровь.

– Э, – сказал хозяин салуна. – Уже все?

–****** ***** ****, – ответил Грубый Чарли. – ***** ** ****** ***!

Чтобы заслужить прозвище «Грубый» среди людей, которые разговаривают в основном с помощью ругательств, нужно постараться. Но Чарли имел настоящий талант в сквернословии.

– Полностью с тобой согласен, – пробормотал Джо. – Пива? Виски?

Как бы ни складывались обстоятельства – бизнес должен идти.

–** ***** *** ** *** *** ****** **** – произнес Чарли.

– Хмм! – поперхнулся хозяин салуна.

«Черная книга» не имела ушей, чтобы слышать, но она прекрасно воспринимала вибрацию произнесенных слов. Она чувствовала слова так, как не дано тем, кто их выговаривает.

И в данный момент она наслаждалась. Оставшийся в сознании человек произносил нечто, очень похожее на заклинания. Не на те выхолощенные словесные формулы, которыми пользуются современные волшебники, а на чистые и грубые вибрации, которые были в моде много тысяч лет назад.

«Вот он, тот человек, который донесет меня, куда надо!» – решила книга.

Джо увидел, как лицо Грубого Чарли внезапно застыло. На нем появилось недоуменное выражение, словно у человека, который обнаружил, что в кармане у него находится нечто липкое и вонючее.

Грубый Чарли сдвинулся с места, каким-то деревянным шагом подошел к стойке. Руки его нежно и осторожно обхватили странную штуковину, про которую владелец салуна успел забыть.

Прижав ее к себе, словно ребенка, Грубый Чарли зашагал к выходу.

– Эй, ты куда? – крикнул Джо, но ответа не получил. Снаружи донесся топот копыт.

– Ну и ладно, одной проблемой меньше, – пробормотал хозяин салуна, оглядывая стонущий и охающий пол. – Чего разлеглись, лентяи? Давайте, подымайтесь! Пора за починку! Инструменты сами знаете где!

Оханье и стоны усилились.

Этот день обитатели квартала на лево-западной окраине Ква-Ква, соседствующей с университетом, запомнили надолго. Они и так привыкли к тому, что у волшебников все время чего-нибудь происходит: в небо взлетают фонтаны разноцветного пламени, по улицам бегают ожившие столы, а в подполе можно найти (помимо крыс) беглого демона или элементаля.

Так что нервные люди тут не жили, а если и жили, то очень недолго.

Но день Голосистой Рыбы оказался выдающимся даже для университета.

Для начала со двора знаменитейшего на весь Лоскутный мир учебного заведения донесся слитный стук молотков, изредка прерываемый звучными проклятьями.

Его сменило нервное лошадиное ржание.

Обитатели ближайших к университету домов (расположенных метрах в тридцати) заподозрили, что намечается что-то неладное. Многие велели детям и женщинам прятаться в подпол, а сами на всякий случай остались наверху.

Вдруг произойдет что-нибудь интересное!

Надежды их не были обмануты. Время приблизилось к полудню, когда ушей всех, оказавшихся поблизости, достиг яростный звон. Под его аккомпанемент из ворот МУ вылетело нечто, отдаленно напоминающее телегу. По крайней мере, в ЭТО были впряжены лошади и оно имело четыре колеса.

То, что находилось над ними, описанию поддавалось с трудом.

Даже драконьи головы на столбах, охраняющие ворота, дружно выпучили глаза, увидев нагромождение сидений, размалеванных яркими красками досок и еще каких-то штуковин.

Между всем этим хитрым образом разместился десяток волшебников в странных одеяниях, а сверху болтался колокол, издающий истеричные нервные звуки.

Кошки шарахались прочь от звенящего экипажа, а обитающие по всему кварталу птицы дружно поднялись в воздух, решив, что начался пожар.

– Куда это они, как думаешь? – спросил кузнец Бондарь, опасливо выглядывая из-за забора. Странная телега как раз проносилась мимо, и хорошо был виден намалеванный на ее боку знак – белый круг, в котором чернело что-то, перечеркнутое алой чертой.

– Может, у них праздник какой? – предположил сапожник Плотник, почесывая лысину. – Хотя вроде на сегодня ничего нет, но кто этих волшебников знает?

– Это точно, – глубокомысленно согласился Бондарь. Раздались истошные вопли, хлопанье кнута и бренчащий

экипаж исчез за поворотом. Остался только постепенно затихающий звон.

– Куда едем, босс? – на козлах сидел очень довольный собой Питерски. За двести лет жизни он ни разу не управлял никаким транспортным средством и сегодня с радостью ухватился за шанс порулить.

– На улицу Жаренной Козлятины, – ответил старший группы быстрого реагирования, временно превратившийся в главного охотника за книгами. – Эй, осторожнее!

Последняя фраза относилась к кнуту, который в руках Питерски жил своей, независимой жизнью. Главным смыслом этой жизни было, судя по всему, заехать кому-нибудь по лицу.

По лошадиным спинам кнут попадал изредка, да и то случайно.

– А что там, босс? – спросил кто-то из-за спины.

– Проблемы в городском арсенале... – вздохнул старший. – Так что вперед!

– Вперед! – Питерски махнул кнутом. Волшебники пригнулись, а экипаж, звеня и грохоча, как стадо обвешанных колокольчиками боевых слонов, повернул на право, к Вороньему мосту.

Арсенал возвели в те времена, когда Ква-Ква был небольшим городом, с кем-то воевал (обычными способами, с помощью армий и полководцев) и ему требовалось оружие. С тех пор его неоднократно перестраивали, и от первоначального здания остался только фасад.

Но за все тысячи лет он не видывал ничего подобного звенящей, раскрашенной в яркие цвета телеге, которая вылетела из-за поворота с грацией обкуренного носорога.