Фантом - Николай Лузан

Ноги сами вывели к станции метро «Парк культуры», и там он отдался на волю людской стихии. Она пронесла его по залу, скатила по эскалатору, выплеснула на платформу и внесла в вагон. На станции «Охотный ряд» ему пришлось сделать пересадку, станция «Маяковская» стала последней точкой маршрута, а от нее было рукой подать до гостиницы «Пекин». В ней он поселился три дня назад по паспорту гражданина Германии Карла Редера. Тот, кто бронировал номер, обладал изрядной долей черного юмора. В конце шестидесятых, когда русские насмерть разругались с китайцами, гостиница опустела и одно ее — малое крыло — прибрал под себя всесильный КГБ. После августа девяносто первого, несмотря на жестокие реформы, сотрясавшие русскую контрразведку, эта часть гостиницы «Пекин» осталась за ним.

«Да, Марк, мог ли ты, когда представить, что будешь жить под крылышком ФСБ?!» — хмыкнул Перси и, отдавая должное богатой фантазии Саймона — без него подобное решение никто бы не принял, в душе признал: в нем имелся свой резон. Вряд ли на Лубянке ждали такого нахальства от кадрового разведчика ЦРУ. Опасное соседство щекотало нервы, добавляло адреналина в кровь. Бросив победный взгляд в сторону «подъезда ФСБ», Перси решительно шагнул к центральному входу и взялся за массивную ручку. Швейцар опередил его — распахнул дверь и, кланяясь, словно китайский болванчик, сопроводил к лифту.

— Я сам! — бросил Перси, вошел в кабину и ткнул пальцем в кнопку. Дверцы бесшумно захлопнулись, и лифт поднял его на седьмой этаж. Малиновая ковровая дорожка времен эпохальных партийных съездов, на которых советские и китайские вожди клялись друг другу в нерушимой дружбе, скрадывала шаги. Не чувствуя под собой ног от усталости, Перси доплелся до номера, на ходу стащил рубашку, брюки швырнул на кресло и стал под душ. Упругие струи хлестали по жилистому телу и возвращали свежесть. Вместе с водой его покинул липкий страх, все еще живший в каждой клеточке. Выбравшись из ванны, он босиком прошлепал в гостиную, взглядом пробежался по креслам, столу и остановился на бутылке виски. Рука потянулась к ней и свинтила пробку. Приложившись к горлышку, Перси пил до тех пор, пока перед глазами не поплыли стены. Он уже плохо помнил, как дотащился до кровати, и, рухнув в постель, мгновенно уснул.

Вырвал его из сна требовательный звонок сотового. Это был Саймон. В голосе резидента звучала тревога:

— Марк? Марк, что с тобой?

Перси тряхнул головой и, с трудом ворочая языком, ответил:

— Э-э, слушаю тебя, Джек.

— Да что с тобой, Марк? — не мог понять тот.

— Все в порядке.

— Точно? Ты где?

— В номере!

— А-а, расслабился, — догадался Саймон.

— Слегка.

— Слегка?

— А что, разве не заслужил?

— Заслужил! Наши «яйцеголовые» кое-что разобрали. Ты супер, Марк! Немедленно приезжай! Мы ждем! — радостные эмоции захлестывали Саймона.

— Уже лечу! Только перышки почищу! — встрепенулся Перси.

— Не слишком старайся. Мы примем тебя в любом виде.

— Смотрите, как бы потом не пожалели.

— Короче, Марк, через час Бетти будет на точке. Координаты и номер смотри на сотовом.

— Бетти? А Карл не приревнует?

— Сегодня тебе можно все.

— Джек, ловлю тебя на слове.

— Хорошо! Хорошо! Мы ждем! — согласился тот и закончил разговор.

Перси соскочил с кровати и едва не шлепнулся на пол. Изрядная доза виски дала о себе знать. Ноги плохо слушались, а голова шла кругом. Придерживаясь за стены, он доплелся до душа. Вода отрезвила и о недавнем загуле напоминала лишь сухость во рту. Съеденный целиком лимон смягчил ее и прибавил ясности в голове. Сменив пропахшую потом рубашку и мятые брюки на вечерний костюм, он, поблескивая, как новый цент, белозубой улыбкой и дорогой заколкой для галстука — сегодня по праву был его день, спустился в холл гостиницы.

Величавый швейцар, смахивающий на китайского богдыхана, склонил голову в низком поклоне, предупредительно распахнул дверь и пожелал:

— Отличной прогулки, сэр!

«Мерзавец, не хуже контрразведки работает! У меня что, сэр на физиономии написано?» — удивился Перси, смерил его презрительным взглядом и вышел на улицу.

Долгожданная вечерняя прохлада опустилась на изнывавшую от зноя Москву. Он глубоко дышал бодрящим воздухом, в котором ощущалось дыхание близкой осени. Слабый ветерок, потягивающий со стороны сквера у театра Сатиры, доносил сладковатый дымок догоравшей листвы и едва уловимый аромат поздних цветов.

— Сэр желает вызвать машину? — снова напомнил о себе швейцар.

«Проклятый агент! Прилип как банный лист к заднице!» — чертыхнулся в душе Перси и, бросив короткое «Нет!», отошел в сторону, чтобы проверить сообщение на сотовом.

Саймон не стал утруждать его беготней по подворотням и назначил встречу с Бетти рядом с гостиницей, на стоянке перед концертным залом Чайковского. Привычно бросив взгляд по сторонам и не заметив слежки, Перси направился в центр площади к памятнику трибуну революции — Маяковскому. С высоты гранитного постамента тот напрасно взывал к праздной публике: наплевать на бронзы многопудье и мраморную слизь. Она предпочла сияющим вершинам социализма, который так пламенно воспевал поэт, завораживающую золотым тельцом бездну капитализма и взяла его в кольцо из роскошных авто. Описав пару кругов у пьедестала, Перси высмотрел машину Бетти. Она находилась в крайнем ряду перед выездом на Тверскую. До времени встречи, установленного Саймоном, оставалось несколько минут, и тут двери концертного зала распахнулись. Оживленная толпа выплеснулась на ступеньки и растеклась по тротуарам и стоянке.

«Ай да, Джек! Профи даже в мелочах! Лучшего места, чтобы оторваться от наружки не придумаешь!» — одобрил его выбор Перси, и, пробившись сквозь встречный поток зрителей к машине Бетти, рывком открыл дверцу, и проскользнул на заднее сиденье.

— Привет, Марк! — поздоровалась она и поинтересовалась: — Как ты?

— О’кей. Только в голове каша, — просипел он и болезненно поморщился.

В висках снова забарабанили тысячи невидимых молоточков, а горло перехватили сухие спазмы. Бетти оглянулась — видимо, на его лице все было написано, и посочувствовала:

— Да, неважнецкий у тебя вид.

— Еще бы, после бутылки виски я бы посмотрел на тебя.

— Бутылки?! Виски? А я думала… — и, расхохотавшись, Бетти предупредила: — Тогда держись! Поедем с ветерком!

Резво взяв с места, она на мгновение приостановилась на повороте к Тверской. По ней, визжа тормозами и взрываясь надрывным воем сирен, неслась автомобильная армада. Не растерявшись, Бетти решительно вклинилась в этот устрашающий своим могучим движением поток и, промчавшись до Манежной площади, совершила очередной маневр. Превосходно зная центр города, она чувствовала себя как рыба в воде в хитросплетении московских улиц, помотавшись около двадцати минут, свернула к посольству.

Из полумрака проступила его ядовито-желтая громада. Ощетинившись штырями антенн и зловеще помигивая багрово-красными зрачками видеокамер, она и в дневное время отпугивала от себя не только заезжих зевак, а и слабонервных москвичей. В поздний час здесь и вовсе все вымерло, лишь унылое эхо шагов «постовых милиционеров», маячивших перед главным входом, тревожило вязкую тишину.

Бетти остановилась перед наглухо закрытыми металлическими воротами и нажала на панели кнопку кодоблокировки. В ответ подмигнул глазок видеокамеры, и створки бесшумно раздвинулись. Она въехала во двор, миновала стоянку и остановилась у крайнего подъезда. На входе дорогу им преградил морской пехотинец. Ростом под шесть футов и внушительными бицепсами он производил впечатление. Перси полез в карман за документами, Бетти решительно шагнула вперед и распорядилась:

— Сэр, он со мной!

ЦРУ есть ЦР: морпех подчинился и освободил проход. Перси вслед за Бетти поднялся в крыло, которое занимала резидентура. Об особой ее миссии на входе напоминала подмигивающая различными цветами панель специальной системы радиомагнитного контроля. Она служила своеобразным фильтром для «жучков», которые российская контрразведка ухитрялась засовывать в запонки, заколки для галстука и другие предметы туалета сотрудников резидентуры. Еще более мощная система защиты действовала внутри помещений. Здесь сами стены, потолки и полы являлись мощными экранами, ограждавшими разведчиков от электронных «ушей» русских.

Перси едва поспевал за Бетти и с любопытством посматривал по сторонам. Минуло двадцать лет с того дня, когда он, «желторотый» разведчик, переступил порог этой самой большой и важной резидентуры ЦРУ. За прошедшие годы в режиме ее работы мало что изменилось. Несмотря на поздний час, в коридоре и кабинетах царило радостное оживление. Причина ему была ясна. Операция по вербовке такого важного агента, как Фантом, в которой он, Перси, являлся ключевой фигурой, потребовала участия нескольких десятков сотрудников. У каждого была своя, пусть маленькая, но ответственная роль. И неважно, что большинство не знало конечной цели, это нисколько не умаляло ее значения. Малейший сбой в каком-либо звене мог привести не только к срыву операции, но и к серьезным политическим осложнениям в непростых американо-российских отношениях. Сегодня этого не произошло. Более того, результат превзошел все ожидания. Несмотря на то что Саймон хранил гробовое молчание, подчиненные по его виду догадывались: их труд не пропал даром. Разбившись на кучки, они отмечали общий успех.