Оружие возмездия (СИ) - Бурак Анатолий

— Вы не хуже меня понимаете, что подогнать теоретическую базу можно под что угодно. — Возразил русский.

— Допускаю, кто-то станет возражать, и даже попытается опровергнуть высказанные мной постулаты. — Не терял надежды обратить только что изуродованного им диверсанта в свою веру немец. — Но мы не враги жизни, а как раз наоборот. Мы озабочены глобальным развитием планеты, и хотим увидеть её в совершенно новом качестве. Если вы сумеете охватить картину в целом, то поймёте, что в неторопливо плывущей по течению мировой истории очень мало смысла. Уже давно вселенная состоит из жалкого набора разрозненных механических фрагментов, где нормальный человек — самая жалкая из составляющих. Люди просто не могут поступать адекватно моменту. Они увязли в затянувшемся на тысячелетии конфликте. А тот подобен гордиеву узлу и требует самых радикальных мер.

Упырь явно пел с чужого голоса. И при этом любовался собой. Или работал на невидимого слушателя, будучи в курсе, что всё записывается. Игорь Владимирович молчал, прекрасно зная, что самое страшное для таких самовлюблённых павианов — пренебрежение.

— Ваши друзья уже мертвы. — Начал психологическую атаку вампир. — К сожалению, они не вняли голосу разума и предпочли быть уничтоженными. Вам же, командиру группы, предоставляется уникальный шанс начать новую жизнь. Выбирайте: это. — Словно змей искуситель, он положил на стол шприц. — Или это. — Кивком указал за спину, где толстомордый облизывался на земной шар.

Догадавшись, что эсэсовец врёт, и по спокойному тону предположив, что тот просто не в курсе предстоящего запуска, готовящегося под Москвой, Игорь Владимирович быстро схватил шприц и, вонзив иглу в вену, до отказа нажал поршень.

Скорцезе, облепленный комарами, чертыхаясь, продирался сквозь топь. Проклятым насекомым, было всё равно, высшее существо перед ними, или самый обыкновенный донор, чья жалкая жизнь только и годится, чтобы утолить жажду.

Десять лучших штурмовиков, развернувшись в цепь скрипели зубами слева и справа, испытывая идентичные муки. Вместо боевых операций, где лились реки, столь необходимой для поддержания жизненного тонуса крови, лучшие воины Рейха вынуждены сами служить пищей. Они не ели уже двое суток, и находились в состоянии, близком к жуткому похмелью. Продукты распада отравляли изменённых, сводя с ума.

Задача была поставлена чётко — найти летательный аппарат странной конструкции. Причём, как можно быстрее. Если честно, любой из отряда с большим удовольствием сначала разыскал хотя бы несколько краснопузых. А, уж потом, как следует подкрепившись, вернулся бы к прочёсыванию местности.

До ближайшего консервационного лагеря, расположенного под Москвой, не так уж и далеко. И знакомый комендант с радостью окажет гостеприимство. Однако Скорцезе не намеревался сдаваться. Диск упал не далее, чем в десяти километрах от бывшей столицы русских. К несчастью, пилот Люфтваффе проявил неосторожность, приблизившись на расстояние выстрела к диковинной тарелке. За что и поплатился. Правда, чужаку тоже здорово досталось, но это не решало проблемы в принципе.

Лётчик успел лишь сообщить, что атакован неизвестным и, разрядив пушки, вследствие чего просто не успел катапультироваться, погиб, объятый пламенем.

Эксперты отыскали обломки Мессершмита и, восстановив траекторию и соотнеся время сообщения со скоростью и местом падения, вычислили приблизительный район воздушного боя. Оставалось загадкой, в каком именно направлении летел чужак и, соответственно, территория поисков выросла во много раз.

И вот теперь, все, кого успели собрать, лихорадочно шерстили Подмосковные леса. Командование торопилось узнать хоть что-то.

Чуть больше двух дней назад неопознанная конструкция, мало того, что приземлилась на окраине Москвы, так ещё, десятикилометровое защитное поле, буквально смело с земли пол города. Всё произошло так быстро, что опьянённые успехами и полностью уверовавшие в безнаказанность немцы не успели сообразить, что к чему.

Линия фронта, откатилась на восток, увлекая за собой аэродромы; ибо какая же война без авиации? Население свозили в консервационные лагеря и, по большей части, отправляли на Запад. Новой Германии требовались рабы и пища.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А, единственны катер, вылетевший на разведку, удалось перехватить лишь чудом. И самолюбивый Скорцезе, при равных возможностях всех участвовавших в поисках, стремился обнаружить его первым.

Рама самолёта-разведчика, словно огромный жужжащий комар, кружила в пасмурном небе, вызывая раздражение. Скорей бы убирался восвояси. Толку от него никакого, одна головная боль.

— Сбоку, командир. — Тронул за рукав один из подчинённых.

Отто, в это время звонким шлепком убивавший очередного маленького собрата, недовольно обернулся. Проклятый голод. Организм окончательно перестал подчиняться, прекратив вырабатывать отпугивающие назойливых насекомых вещества.

Вампир прислушался и довольно заурчал. Поиски автоматически отодвигались на задний план. Дело принимало привычный оборот, и он возбуждённо сверкнул глазами.

Русских был почти целый взвод. Либо они располагали более точными сведениями или же, имели другую цель, так как вполне уверенно, и чуть ли не строем, двигались на юго-запад. Что ж, тем лучше.

Нападение было внезапным, как и все рейды, принёсшие множество побед и переломившие ход истории. За минувший год Германия достигла небывалого доселе могущества. Вспомнить хотя бы дилетантскую попытку американцев высадить десант во Франции. И то, осталось от жалких недоносков.

Превратившимся после метаморфозы в прирождённых охотников не было необходимости совещаться или что-то планировать. У каждого за плечами были сотни акций, в основном связанных с уничтожением живой силы и техники противника и, соответственно, тысчи трупов.

Мысли и чаяния тяжело дышащих, потных смертников были как на ладони. Вурдалаки тихо крались на расстоянии пятидесяти метров, точно зная, что, скоро последует привал. Как ни странно, но близость пищи, и предвкушение скорого пира мобилизовало резервы. Железы, ответственные за выделение, начали производить нужные ферменты и выматывающие душу порхающие пиявки испарились, словно по мановению волшебной палочки.

Молниеносный бросок стаи, в яростной атаке слившейся в единое существо, оказался полной неожиданностью для самонадеянных глупцов, дерзнувших протянуть лапки к тому, что просто не может им принадлежать. Да, скорей всего, русские и не рассчитывали на многое. В порыве отчаяния забросили диверсионную группу, пытаясь хоть что-то выяснить о пришельце, а затем уничтожить.

Вследствие чего возникал вполне закономерный вопрос: КАК им удалось узнать о событии, хранящемся в строжайшем секрете? Хотя, в любом случае, спрятать лежавшую в руинах Москву, было невозможно.

Отто действовал машинально. Вернее, ведомый инстинктом. Псионическая волна ввергла добычу в знакомое состояние прострации, а скорость и сила довершили дело.

Когда кровавая оргия подошла к концу, штурмбанфюрер довольно потянулся и, ориентируясь на сырость, направился к ручью. Бурые пятна на кителе всегда вызывали ощущение брезгливости.

Мысленно продолжив путь ушедшей в небытие разведгруппы, Скорцезе отдал команду, и отряд тронулся, стремясь завершить их маршрут.

Двигаясь всё дальше и дальше, эсэсовец недоумевал. Лес был довольно густым, но это ничего не значило. И, судя по карте, они должны были вот-вот выйти к окраинам города.

Развалин достигли в полной темноте, что, конечно же, нисколько не сказалось на скорости. Они давно превысили радиус поисков, но, ведомый шестым чувствам, Отто не желал останавливаться. Солдатам, только что насытившимся энергией, было всё равно и, слушая равномерное дыхание собратьев, немец бежал вперёд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Серебристый диск покоился среди руин, полупогребенный под обломками. Удивляясь, как чужак сумел протянуть столько, Скорцезе мысленно обругал недоумков, разрабатывавших план операции, и упустивших из виду такую возможность.

Видимо, изначально стабилизирующее поле было несколько большего диаметра, так как, к рассыпавшимся, словно карточные домики строениям группа приблизилась без труда. Вскоре стало ясно, почему самолёт-разведчик не сумел обнаружить объект. По иронии судьбы, куски кирпича, и пыль, создавали почти идеальную "естественную" картину, неразличимую сверху.