Дорога стали и надежды - Дмитрий Манасыпов

Она слышала от женщин – воспитателей младшего корпуса про всякие смешные традиции, имевшие место до Войны. Те, как-то раз в бане, разговорились. Вспоминали какие-то «тампаксы», «жилетвенус» и прочие непонятные названия. Марь Паловна, крепкая, с круглыми мышцами на икрах, покрытых темным густым пушком, развздыхалась. Жаловалась подруге, вспоминая любимый депилятор и какой-то там воск для бикини-дизайна. Чуть позже Войновская, из сущего любопытства попытавшись разобраться в непонятных вопросах, нашла несколько старых и затертых до дыр журналов в караулке. Глядя на красивых, ровно золотистых женщин с круглыми тяжелыми грудями, глядящих со снимков жадными смеющимися глазами с притворством внутри, Инга сглотнула.

Сержант, ответственный за самых младших кадетов, тихо подкрался к Войновской со спины и… просто отодрал ее за ухо. Почему тот так малиново краснел, Инга поняла позже.

Ну, а сейчас ей волей-неволей самой, добровольно, приходилось водить станком чуть ли не от ушей и до пяток, удаляя любую, самую мелкую растительность. Ведь мелкой пакостной насекомой достаточно даже крохотных волосков, чтобы зацепиться и оставить свое потомство.

Инга практически закончила дело, сидя на влажной скамейке, притащенной из раздевалки и раскорячившись в не самой удобной позе, когда через шум воды ей послышалось какое-то движение. Войновская тихонько отложила станок, вставая. Она не успела. Пар разошелся, пропустив вперед кого-то.

Через расходящийся пар Инга смогла рассмотреть человека. И даже удивилась, разглядев в нем рядового, здоровенного облома из обслуживающего взвода.

– А, привет, красавица, – он улыбнулся. Наверное, да так оно и было еще час назад, улыбка его многим казалась красивой – открытой, честной, привлекательной.

Инга так не считала. От парня разило спиртом и опасностью. Улыбка? А что улыбка? Чего ждать? Почему вот так просто? Зашел, и что дальше?

Обманываться не стоило, хотя… вряд ли он попробует ее убить. Раз решился на такое, знать, не впервой. Но многое ли могли слышать про учебный центр молоденькие лейтенанты в корпусе? А раз так, стоит беречься. Пока, во всяком случае.

Они смотрели друг на друга, молчали.

– Не страшно? – поинтересовалась Инга, добавив в голос немного дрожи. Так, сердце перестало колотиться, и она успокоилась. Что надо сделать? Правильно, три вещи.

Не спровоцировать его. В тесноте душевой шансов у Войновской просто ноль.

Не дать увидеть портупею со штык-ножом. Шансов станет совсем мало.

Встать и добраться до несессера.

Он усмехнулся, пока не делая ничего плохого.

Инга наклонила голову набок. Не верилось в легкое решение проблемы, казалось глупым. Войновская завела руки за голову, выгнулась. Он засопел, потянулся к ней. Правильно, давай-давай, голубчик, иди сюда, двигай ко мне, любуйся на задок и все прочее. Смущаться и прикрываться руками могла любая из женщин обслуживающего персонала Ордена или из редких красоток, живших за счет командоров, но точно не она, офицер и командир.

Когда он шагнул к Инге, Войновская уже развернулась к стенке, той, где крепилась полка с несессером, оперлась руками о плитку, выгнулась назад, чуть вильнув крепким задом. Тот протянул руку, второй погладив Ингу. Больше увидеть ничего и не успел.

Лезвие шаркнуло по правому глазу, лопнувшему и брызнувшему кровью. Войновская скользнула в сторону, рубанула резким ударом под колено. Парень заревел и упал, одной рукой зажимая глаз, второй все-таки стараясь схватить ее. Не вышло.

Ладонь на запястье, крепко сжать, выворачивая руку, дернуть его на себя, лицом в пол. Второй – сильно, всем весом, надавить на локоть снаружи. Сустав треснул, влажно и страшно, его хозяин заорал еще громче, и заработал, уже треснувшись об пол, прямо промеж лопаток, схлопотав по почкам. Войновская отскочила, не глядя протянув руку и нашаривая рукоять ножа. Нащупала и тут же вернулась назад. В дверь душевой, с той стороны, кто-то колотился и что-то орал, но ей стало не до этого.

Он успел встать, все же очень сильный, наверняка хороший боец, но с одним глазом и одной рукой. И даже так, залитый собственной кровью, ринулся на нее, стараясь дотянуться, как мог. Инга увернулась, ударила сталью, вспоров артерию с внутренней стороны бедра. Кровь ударила разом, тут же растворяясь в воде на полу, а клинок вошел в плоть еще раз. Войновская оскалилась, торжествующе и радостно.

Почти двадцать сантиметров отточенного железа воткнулись точно в самое нужное место, практически отрубив насильнику причиндалы. И клинок, не задерживаясь, прокрученный рукой Инги, рванулся вверх, насколько ей хватило собственных сил. К мокрой вони душевой добавился запах дерьма из распоротого кишечника, парень глотнул, забулькал и упал назад, с костяным стуком ударившись об плитку. В дверь колошматили сильнее, та ухала и трещала, явно атакуемая из коридора.

Между косяком и дверной ручкой предусмотрительный подыхающий засунул обрезок трубы. Инга выдернула его, бросила в угол, пинком открывая просевшую дверь. На нее уставились ее бойцы, самые наглые и упертые, постоянно пытающиеся спорить. На полу, измордованный до неузнаваемости, валялся кто-то в форме обслуживающего персонала. Войновская кивнула на него, не обращая внимания на взгляды солдат:

– На стреме стоял?

– Да.

– Покараульте здесь, ребята… – она посмотрела на собственное тело, покрытое красными разводами. – Мне снова надо помыться. А потом приберитесь там.

И закрыла дверь. Выволокла тело в раздевалку и снова встала под горячие струи. Прикрыла глаза, наконец-то ощутив дрожь всего тела. Но та прошла быстро, сменившись странным ощущением радости – ведь лейтенант Войновская справилась. И в первый раз убила кого-то.

Войновской, чуть позже, пришлось обращаться к врачу-психиатру. Кое-что вылечили, а кое-что она потеряла навсегда, но пока эту потерю она не оплакивала – ее семьей стали бойцы.

Глава 13

Изо всех сил

Самарская обл., город Отрадный (координаты: 53°22'00'' с. ш., 51°21'00'' в. д.), 2033 г. от РХ

– Скоро будем на месте, старлей. – Азамат подошел к Уколовой. Женя, поддерживая искалеченную руку, стояла у борта. – Немного осталось. Если получится, так дойдем до той самой точки, до бывшего моста. Хотя Зуич не хочет, там река узкая, опасно.

– Понятно. – Женя баюкала ноющие пальцы. – Скоро все может закончиться.

– Или только начаться. Клыч не отстанет.

– Откуда он знает про него? – она кивнула на кота, следившего за рыбами в воде.

– Слухами земля полнится. Я не прятался от него, это глупо. Несколько раз убивал подосланных людей. Я же нужен ему живым.

– Тебе не страшно?

Азамат не ответил. Развернулся назад, к каюте.

«Арго» не пыхтел двигателем. Зуич вывел судно в сумерках, включив водометный двигатель. По противоположному берегу днем несколько раз, взад-вперед, проскакали разъезды – Клыч не оставлял поисков, старался найти следы беглецов.

Сумерки свалились разом, окутали сгущающейся темнотой, оплели вновь разошедшимся дождем. Навесы над палубой из плотной промасленной кожи провисли, отяжелев от воды. Капли, крупные и тяжелые, барабанили очередями из «Утесов», звенели по металлу. Уколова, нацепив выданный плащ от костюма химзащиты, торчала на носу, наплевав на сырость и занывшую руку.

Река мерно бежала вперед, качала «Арго» на волнах. Глубина манила, заставляла даже в сумерках всматриваться в нее. Накатывала непонятная тоска, заставляя Уколову торчать здесь одной, наедине с собой, с мыслями, с будущим и прошлым.

Сзади покашляли. Уколова обернулась, увидев Митрича. Пожилой водник, смущенно глядя снизу вверх, потянул ее за рукав.

– Что?

– Это… пойдемте. Ну, надо, в общем.

– Вам надо?

– Нет, тебе. Пойдем.

Что сказать в такой ситуации? Уколова вполне отдавала себе отчет участия седого мастера на все руки в ее собственной жизни на текущем ее витке. Не уважить его просьбу было бы глупостью. Или бестактностью. Или просто грубостью.

На не таком и большом судне Митрич умудрился устроить крохотную мастерскую. Встав боком рядом с тисками и верстачком, Уколова терпеливо ждала.

– Рукав задирай, а еще лучше, сними плащ. И руку дай. – Митрич требовательно показал на верстак. Мол, сюда клади. И стоял, терпеливо ожидая.

Уколова замерла, не решаясь. В голове крутились картинки, одна хуже другой. Мелькали топор, большой тесак, зубастый пресс, ножовка… и все с одной целью – отхреначить ее многострадальную руку.

Вместо всех этих ужасов на верстаке оказалась странная конструкция. Металл, кожа, ремни. Уколова усмехнулась. Уменьшенная копия агрегата, сделанного Митричем для шкипера «Арго», не иначе. Ну, да, так и есть – вон, полукруглая рамка, наверняка ложится на предплечье сверху, помогая направлять ствол в нужную сторону. Крепление под оружие, чтобы стрелять и менять магазины левой рукой.