Кто проспал начало войны? - Олег Козинкин

То есть и Жуков, и Тимошенко вроде бы действительно обзванивали округа после ухода от Сталина, во время отправки в западные округа «Директивы № 1» (по словам Жукова). Но в это время Жуков уже не мог сказать Тюленеву, что в округах «как будто все спокойно». Так что, скорее всего, Тюленев видел Жукова все же до 20.00. Ведь Жуков после 22.20 поехал в Наркомат и оттуда вел «непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы», что подтверждает и адмирал Н.Г. Кузнецов, прибывший в кабинет Тимошенко около 23–00 из соседнего со зданием Наркомата обороны здания Наркомата ВМФ. При этом по логике событий они должны были не просто «вести непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов», но и предупреждать командующих о том, чтобы те ждали важнейшую Директиву о приведении войск в боевую готовность, как это делал Н.Г. Кузнецов, дублируя свой приказ флотам. В такой обстановке Жуков никак не мог говорить Тюленеву, что в округах «все спокойно». Значит, Тюленев был у Жукова именно в Наркомате и именно до того, как тот убыл с Тимошенко к Сталину, т. е. до 20.00! Но тогда выходит, что Жуков, по словам Тюленева, обзванивал округа еще и до того, как отправился к Сталину со «своим» вариантом Директивы о «приведении войск в полную боевую готовность» и предупреждал их о возможной войне в эти сутки! Или Тюленев решил таким образом «польстить» Жукову?…

Как тот же Тимошенко вел после полуночи «переговоры» с находящимся в театре командующим ЗапОВО Павловым, как он его успокаивал и советовал не волноваться и собрать штаб округа только утром, мы уже видели в протоколах допроса Павлова:

«В час ночи 22 июня с. г. по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта…Первым вопросом по телефону народный комиссар задал: «Ну, как у вас, спокойно?» Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге… в течение полутора суток…шли беспрерывно немецкие мотомехколонны…во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения…

На мой доклад народный комиссар ответил: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните. На этом разговор закончился.

Согласно указанию наркома я немедленно вызвал к аппарату ВЧ всех командующих армий, приказав им явиться в штаб армии вместе с начальниками штабов и оперативных отделов. Мною также было предложено командующим привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недоделанные железобетонные…»

Врет или не врет Павлов, когда говорит, что приказал командующим армиями прибыть в свои штабы и ждать — сказать сложно. Но они действительно после полуночи уже были в штабах в Минске и ждали «важное сообщение» из Москвы.

Нарком звонит Павлову в 1 час ночи, когда «Директива № 1» уже отправлена в округа (и в Минск в том числе). Но Тимошенко, в отличие, скажем, от Н.Г. Кузнецова, вовсе не сообщает об уже подписанном им самим «приказе Наркомата», не требует поднимать войска по боевой тревоге и собирать командующих армиями. Он предлагает утром собрать штаб округа, «на всякий случай»! А Павлов «по личной инициативе» поднимает войска округа — <мною было предложено командующим привести войска в боевое состояние…».

(Примечание. Павлов действительно сразу после часа ночи дает команды, «предлагая» командующим «привести войска в боевое состояние». Правда, в протокол допроса он не сообщает, что он действовал так именно после звонка оперативного дежурного ГШ в 0.45. Павлов «не настаивает» на приведении войск в боевую готовность и сообщает командующим, чтобы они ждали «подробностей» в виде приказа. И некоторые армии ждали этого приказа, «подробностей», чуть не до обеда 22 июня, не двигаясь с места. При этом многие командующие армиями западных округов уже после полуночи ждали «у телефонов» «важное сообщение из Москвы», но делали они это после получения указаний… от членов военных советов округов. Которые и обзванивали войска сразу после 24.00 21 июня…)

О том, как и в какое время в ЗапОВО пришла «шифровка» из Москвы, как ее доводили до штабов армий, особенно до штаба 10-й армии, есть свидетельство от 15 июля 1941 года. Это свидетельство широко известно и часто используется в литературе «о 22 июня». Опубликовано оно было в «Красной звезде», 17 июня 2006 г., «Тот самый первый день», М. Мягковым (также есть на сайте — http://www.redstar.ru/2006/06/17_0б/6_01.html):

«…рапорт начальника 3 отдела 10-й армии полкового комиссара Лося от 15 июля 1941 г., посвященный описанию обстановки в ЗапОВО в момент нападения Германии на СССР. В нем среди прочего говорилось:

«21 июня 1941 г. в 24.00мне позвонил член военного совета и просил прийти в штаб… Командующий 10-й армией Голубев сказал, что обстановка чрезвычайно напряженная и есть приказ из округаруково-дящему составу ждать распоряжений, не отходя от аппарата. В свою очередь к этому времени были вызваны к проводу и ждали распоряжений все командиры корпусов и дивизий.

Примерно в 1 час ночи 22 июня бывший командующий ЗапОВО Павлов позвонил по «ВЧ’, приказал привести войска в план боевой готовности и сказал, что подробности сообщит шифром. В соответствии с этим были даны указания всем командирам частей. Около 3 часов все средства связи были порваны. Полагаю, что противником до начала бомбардировки были сброшены парашютисты и ими выведены все средства связи.

К10–11 часам утра шифровка прибыла. Точного содержания сейчас не помню, но хорошо помню, что в ней говорилось: привести войска в боевую готовность, не поддаваться на провокации и Государственную границу не переходить. К этому времени войска противника продвинулись на 5–10 км. Шифровка была подписана Павловым, Фоминых, Климовских…»

Выходит, Павлов, получив сообщение о шифровке «особой важности» от оперативного дежурного Генштаба «около» (до) часа ночи, получив от связистов и шифровальщиков текст «приказа наркома» около 1.20, действительно обзвонил свои армии и дал команду «привести войска в план боевой готовности». Но при этом он «сказал, что подробности сообщит шифром». А также добавил, скорее всего, уже «от себя»: «Государственную границу не переходить». (Но, например, в одном округе подобным словоблудием — «привести войска в план боевой готовности» и «граничу не переходить», не занимались и дали прямой приказ «боевой тревоги» всем войскам округа, получив на руки «приказ наркома» тоже около 1.30! И об этом округе чуть позже…)

Обратите внимание, что не Павлов после звонка Тимошенко, а член Военного совета округа Фоминых обзванивал подчиненных еще в 24.00 и доводил до них требование «ждать распоряжений, не отходя от аппарата». После чего «в свою очередь к этому времени были вызваны к проводу и ждали распоряжений все командиры корпусов и дивизий. Может быть, это Павлов дал Фоминых команду обзвонить командующих армиями в 24.00, а сам стал обзванивать войска в 1 час ночи? Вряд ли. Можно напомнить — члены военных советов округов (и фронтов в будущем) командующим округов не подчинялись и получали отдельные приказы из Политуправления РККА, от Мехлиса. Можно также напомнить — начальник Политуправления Красной армии Лев Мехлис был в кабинете Сталина вечером 21 июня («12. Мехлис 21:55–22:20», всего полчаса) и вышел оттуда вместе с Тимошенко и Жуковым. Мехлис вызван был к Сталину именно потому, что его, как главного «замполита» армии, не в последнюю очередь касалась «Директива № 1», которую в это время писали в кабинете Сталина! И он, так же, как и нарком флота Кузнецов, тут же стал обзванивать своих подчиненных в округах и сообщать им, чтобы они ждали прихода важнейшего приказа наркома — «ждать распоряжений, не отходя от аппарата». И это Мехлис, который так «любил вмешиваться» в дела военных, по своей линии дал команду членам военных советов округов обзванивать командующих армиями. (Может, «маршалы Победы» так потом ненавидели Мехлиса еще и за эти его «инициативы» в ночь на 22 июня?)

Впрочем, о каком «шуме на границе» Павлов «докладывал» наркому из фойе театра и как он это делал, можно узнать и из воспоминаний других очевидцев. Генерал Болдин, первый заместитель Павлова в ЗапОВО, рассказал, как Павлов, сидя в театре, реагировал на доклады об «усиливающихся» приготовлениях немецких войск. Павлов спектакль досмотрел… (Болдин И.В. «Страницы жизни» — М.: Воениздат, 1961. — Также есть на сайте http://militera.lib.ru /memo/russian /boldin /index.html).

Жуков не стал упоминать, где находился Павлов в ночь на 22 июня, если его подчиненные, командующие соседних округов-республик уже находились там, где и должны были — «кроме Д.Г. Павлова, находились на своих командных пунктах». В первых изданиях «Воспоминаний» вообще не было слов о Павлове, «не находящемся на своем месте», ее вписали в более поздние издания, когда скрыть факт нахождения Павлова в минском театре в ночь на 22 июня было уже нельзя. При этом остальные командующие западных округов уже с 20–21 июня были во фронтовых управлениях или отправлялись туда.