Правила возвышения - Дэвид Коу

Он снова посмотрел на нее, на мгновение округлив глаза. Потом вышел в коридор, закрыв за собою дверь.

— Нет, — сказала Кресенна. — Не здесь. В твоей комнате.

Джедрек нахмурился, но открыл дверь и позволил ей войти.

— Кто это? — спросил женский голос.

Кресенна раздула свой огонь поярче и увидела темноволосую женщину, сидевшую в постели. Голую, пышно-грудую, красивую по меркам инди.

— Ты кто такая? — осведомилась она, окидывая Кресенну взглядом.

— Я его жена.

— Жена? Но ведь ты… — Услышав смех Джедрека, женщина умолкла и яростно посмотрела сначала на одного, потом на другого. — Ах ты, ублюдок! — сказала она. — Да пропадите вы оба пропадом!

Она спрыгнула с кровати, схватила свою одежду, выскочила из комнаты и пошла прочь по коридору, не потрудившись закрыть за собой дверь. Джедрек подошел к порогу и, прежде чем захлопнуть дверь, проводил женщину долгим взглядом.

— Мне понадобилось три дня, чтобы затащить ее в постель, — сказал он. — Надеюсь, ты пришла по важному делу.

Кресенна не чувствовала ни малейшего желания изображать расстройство по этому поводу.

— Дай свечу. Я не могу поддерживать свой огонь до утра.

Он принес большую свечу со столика, стоявшего у кровати. Она зажгла фитиль от огня, горевшего у нее на ладони, а потом погасила свое пламя.

— Чего тебе надо? — осведомился он, подступая к ней и упирая руки в бока.

Кресенна села на кровать, не спуская с него пристального взгляда.

— Ты знаешь, куда уехал Кадел?

Он кивнул:

— В Кентигерн.

— А ты знаешь зачем?

— Догадываюсь. Он не всегда посвящает меня в свои дела. Говорит, так безопасней для меня.

Кресенна на мгновение задумалась, потом сказала:

— Наверное, он прав. — Она провела рукой по губам, потом отбросила со лба мокрые волосы. Несмотря на все, что случилось сегодня ночью, она не хотела делать этого. Кресенна пыталась убедить себя, что у нее нет выбора, что все планы рухнут, если они не остановят Гринсу, — но она сама себе не верила.

«Вправе ли ты рисковать, оставляя его в живых?» — спросил ее внутренний голос.

— Нет.

— Что «нет»? — спросил мужчина.

Кресенна даже не поняла, что ответила вслух на вопрос, который мысленно задала себе.

— Ничего, — сказала она. — Я пришла сюда потому, что один кирси, работающий на ярмарке — предсказатель, который прорицал лорду Тавису, — решил отправиться в Кентигерн.

Джедрек заметно растерялся:

— Но с какой стати?

— Его посетило видение. Он знает, что мальчик в беде. Возможно даже, он узнал о намерениях Кадела. Возможно, именно их и открыло Тавису пророчество Кирана.

Он тихо присвистнул сквозь сжатые зубы:

— Ты уверена?

Кресенна бросила взгляд в сторону окна. Дождь стихал.

— Нет. Я ни в чем не уверена. Но я знаю одно: предсказатель едет в Кентигерн. Все остальное не имеет значения.

— Ладно. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Последуй за ним. А когда окажешься достаточно далеко от ярмарки, убей его.

Он побледнел и бессильно опустился в кресло, стоявшее возле окна.

— Но ведь он… Ты сказала, что он предсказатель. Это значит… он такой же, как ты…

Кресенна невольно улыбнулась:

— Ты хочешь сказать, что он кирси. — Она подалась вперед. — Ну и в чем проблема?

— Я никогда не убивал кирси. — Он отвел взгляд в сторону. — Обычно с ними разбирается Кадел.

От этих слов ей не стало легче.

— Он простой предсказатель, — сказала она. — Он ничем не отличается от людей, которых ты убивал раньше.

Джедрек кивнул, но выражение его лица по-прежнему оставалось встревоженным.

— Когда ты должен встретиться с Каделом?

— Через два месяца, на юге Анейры.

Кресенна приподняла бровь:

— Два месяца. Тебе нет смысла возвращаться на ярмарку, когда ты сделаешь свое дело.

— Это не проблема, — сказал он.

— Для тебя. Но если вы оба покинете ярмарку в один день, это может показаться странным. — Кресенна покусала губу. — Ты сможешь выследить его, если он уедет несколькими днями раньше?

Мужчина ухмыльнулся; от сомнения, владевшего им минуту назад, не осталось и следа.

— В Прибрежных Землях ему от меня не скрыться. Мне нужно только знать, как его зовут и как он выглядит.

— Его зовут Гринса джал Арриет, — с трудом выговорила она дрожащим голосом. — Он высокий, необычно широк в плечах для кирси. У него длинные волосы, которые он носит распущенными. Полные губы и высокие скулы. «И тонкие руки, нежнее которых я в жизни не встречала».

— Он чистокровный кирси? Беловолосый, желтоглазый?

Кресенна кивнула.

Мужчина нахмурился, но ничего не сказал. Однако она знала, о чем он думает. Вероятно, ему, как и большинству инди, все кирси казались на одно лицо.

— Сколько дней я должен выждать?

Она пожала плечами:

— Три-четыре дня сможешь?

— Мне все равно. Я же сказал: я найду его.

— Тогда четыре. Все обратят внимание на то обстоятельство, что вы оба покинули ярмарку, но посчитают это простым совпадением.

Он снова кивнул:

— Еще что-нибудь?

— Я не могу заплатить тебе. Все деньги, предназначенные на… на дела такого рода, я отдала Каделу.

— Ничего страшного, — сказал мужчина. — В любом случае денежными вопросами занимается Кадел. Он позаботится о том, чтобы нам заплатили.

— У тебя хватит денег на покупку лошади? Он поедет верхом.

— Да, хватит.

Кресенна поколебалась, потом встала. Казалось, они все обговорили, но она не спешила уходить.

— Я все сделаю, — сказал мужчина, словно почувствовав ее сомнения. — Он не доедет до Кентигерна.

Кресенна медленно пошла к двери, но остановилась на полпути и обернулась.

— Постарайся, чтобы он не мучился, — сказала она. — Пусть он умрет быстро.

Мужчина глубоко вздохнул, и на его худом лице вновь появилось встревоженное выражение.

— Не беспокойся. С кирси я и не поступил бы иначе. Если мне повезет, он даже не увидит меня.

ГЛАВА 14

Кентигерн, Эйбитар, луна Элинеды убывает

Фотир понимал, что должен испытывать радость. В то ужасное утро, когда окровавленное тело Бриенны лежало в постели Тависа, он спрашивал себя, доживут ли они до завтра. И разумеется, он ожидал, что молодого лорда казнят немедленно. Когда Яван вернулся в гостевые покои после встречи с герцогом Кентигернским, он, казалось, тоже потерял всякую надежду спасти сына.

— Я сделал для него все, что мог, — сказал он тогда. — Но боюсь, он умрет до заката завтрашнего дня.

Герцог почти ничего не рассказал Фотиру о своем разговоре с Андреасом — сказал только, что пригрозил начать войну в случае, если Тависа казнят до беспристрастного рассмотрения дела, и что Андреас поклялся воспрепятствовать его восшествию на престол.