Бригада уходит в горы - Равиль Бикбаев

— Ты кто? — с сарказмом спрашивает П*** — может фельдмаршал? Али генерал? — и резко повышая голос, — Х. ля ты меня учишь!? Думаешь я сам не знаю? Может ты предположишь: «В атаку вперед!» Побить то мы их побьем, а сколько ребят положим?! За камнями попрячутся, — едко передразнивая меня хлещет словами П***, - вот и пусть прячутся. Во — первых по дороге они стрелять больше не смогут. Во-вторых мы на них вертолеты наведем. Третье, по дороге через час или два подойдет батарея «Градов», укажем им точные координаты, сами чуть отойдем, они дадут залп, так тут даже камни оплавятся.

Все так и вышло. Открыв огонь по распределенным целям, мы связали духов. По окруженному батальону никто из них больше не стрелял. Наш огонь был мало эффективен. Зато ведь и они по нам точно попасть не могли. Во взрыватель мины я конечно не попал, зато к своим минометам никто из духов больше не сунулся. Они по камням расползлись и отстреливались, мы за своими камнями сидели и постреливали. Обычная перестрелка, это для нас. А вот для них… через полчаса перестрелки по рации П*** навёл на них звено вертолетов, трассерами и сигнальными ракетами мы указали пилотам цели. На духовских позициях от взрывов НУРСов месиво камней и осколков. После налета вертушек прекратился оттуда огонь. А мы все равно не встаем. От дороги что за горой уже не слышен гул боя. Не одна наша рота, дошла. Остальные выдвигаясь своими маршрутами тоже сбили духов с их рубежей.

— Отходим! — слышу крик от позиций второго взвода, где сейчас находится П*** со связистом, и голосом по цепи передается приказ: «Отходим… Отходим…»

— Уходим! — повторяю я команду своим бойцам.

Быстро отступаем еще метров пятьсот назад, на исходный рубеж. Перебежками передвигаемся, как говорится: «береженого Бог бережет». Сейчас «Грады» начтут бить. Часто так бывало, что реактивные снаряды в полете меняли траекторию и били по своим. Лучше подальше отойти. А то как саданут…

За уклоном горы все собираются, повзводно, по группам, переговариваются, рассаживаются, закуривают, пьют воду, кто-то уже и сухари грызет. Только наши посты наблюдения бдят. А так… то почти закончен бой.

Перекличка. Все налицо.

— Слушай Саша! — подхожу к П*** — а сейчас то зачем «Градами» бить?

Рядом с П*** стоит связист и передает по рации координаты и видимые ориентиры командиру батареи реактивных систем залпового огня.

— Пусть потренируются, — подмигивая и улыбаясь отвечает довольный офицер, — может и орденок кто заработает. Для карьеры офицера орден большое дело.

Залп! Горы как содрогнулись, взрывная волна аж до нас докатилась. Реактивные снаряды ударили по указанной площади. Даже у нас с гор посыпались мелкие камушки, ну и удар. Еще залп и опять дрогнули горы.

— Передай полное накрытие, и достаточно, — приказывает П*** связисту, тот начинает бубнить в микрофон.

— Бери своих ребят и проверь, что там, — приказывает мне П*** и тут же отменяет приказ, — Нет! Ты тут стой. Лейтенант С***! — зовет П*** своего временного заместителя.

Тот подбегает. Оживленный радостный. Такой бой, такой бой! Потерь почти нет, духи перебиты, окруженный батальон деблокирован. Все почти как на показательных учениях. Грамотное взаимодействие родов войск. Десант, авиация, артиллерия. Комбинированные удары, умелое командование и противник уничтожен. Вот только тут потери не условные, живые люди с обоих сторон убиты. Не хера тут радоваться товарищ лейтенант. Я отворачиваюсь. Чего-то меня на сантименты потянуло, сам же рад, что я жив, а они убиты. Чего ж ты других за то же осуждаешь?

— Бери свой третий взвод и проверь не осталось ли живых духов, на их позициях, — приказывает П*** лейтенанту.

А я услышав «свой третий взвод» вздрагиваю, потом одергиваюсь, уже не мой взвод, да уже не мой. Немного жаль, привык я к ним, хорошие у меня ребята.

— Потом выйдешь на господствующую высоту и просигналишь ракетами, — продолжает приказывать П***, - если все нормально то мы за тобой двинем.

— А если там есть живые? — пытается уточнить С***, - если там раненые, с ними что делать?

— Поступайте по обстоятельствам, — переходя на холодно служебное «вы» отрубает П***.

— Можешь их в жопу поцеловать, — подходя зло смеется командир первого взвода, он чуть подольше служит и уже знает, что это означает: «поступайте по обстоятельствам».

Скидываю свой РД, сажусь в тень, приваливаюсь к большому бурому камню и закрываю глаза. Интересно, а вот дома, я все это забуду? Или начну сказки про войну рассказывать. Типа какие мы лихие да благородные, и какие они плохие. А если я все это расскажу в том числе и что означает «поступайте по обстоятельствам» то что про нас скажут? Да пусть что хотят то и говорят, на войне нет правых и виноватых, все кто воевал все в дерьме измазаны, кто-то больше кто-то меньше. Есть на войне безгрешные? Да есть! Только их раньше всех на небеса забирают, нет им места на той земле где люди убивают друг друга, на той земле где идет война.

— Хватит спать, — бесцеремонно расталкивает меня Лёха, — давай лучше курнем, я уже и косяк забил.

Он рядом со мной присел, усталый, потный, грязный, мой друг.

— Ты же знаешь, я это не люблю, — отказываюсь я.

— В Союзе такой дури не найдешь, — смеется Лёха, в руках у него заряженная джарсом сигарета, — давай курни за компанию, ну в последний раз.

— Хрен с тобой.

Пряно острый запах джарса. Еще пара минут и он начнет действовать. Еще пара минут и мне все будет смешно, начнет сохнуть горло, невыносимо захочется жрать и только где там в глубине моей души будет клубиться и расти печаль. Вот он кайф афганской войны: одурелый хохот; жажда, голод и затаенная грусть.

На запах косяка подходят: Хохол, первый ЗКВ; Владик, второй ЗКВ; Мишка, четвертый ЗКВ; Жорик, командир отделения АГС. Шестеро нас дембелей, для шестерых это последний бой в Афганистане. Кружком сели и еще один косяк забили. Недовольно глянув в нашу сторону, подальше, чтобы не доносился до него запах, отошел П***, следуя его примеру не один из офицеров не подошел, не стал доеб…тся: «А что вы это себе позволяете?»

— А Сашка молодец, — втянув в легкие дымок афганской дури говорит Хохол, — Заметили ребята? Никого из нас в лоб не послал.

— И потерь в роте нет, — приняв от Хохла косяк заметил Владик.

— У противотанкистов есть, — глухо возражаю я.

— Ну… — тянет Мишка, — это же не наши…

— А чьи же?

По первому кругу прошел косяк, каждый по затяжке сделал, и еще осталось. Вопрос: «чьи же?» все дружно проигнорировали. Да и такое деление было: свои да не наши. По второму кругу косяк пустили.

— Быть П*** маршалом! — уже хохочет Жорик.