Здесь драконы не пролетали? (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana"

Когда показались первые воины, вооруженные тесаками и пиками, Дайкори опустил руку со смерть несущим амулетом.

– Это же Висэль Де-Рзкий, – разочарованно произнес он.  – Его лысину я узнаю с закрытыми глазами.

У меня сжалось сердце, и я отступила за спину Эливентора. Сразу две причины заставили меня стушеваться. Первая – Василий был уверен, что мировое зло представляет здесь никто иной, как я, и как бы мне ненароком не отхватить по сусалам. Ну и вторая причина: я никак не хотела быть вестником плохих известий: Пух погребена где-то под куполом, и она и есть тот самый предатель, что свалил свое преступление на безвинного.

Разгоряченные воины окружили нас. Если я скажу, что их взгляды, обращенные на меня, были полны ненависти, то считайте, что ничего не сказала. Тут клокотала злоба, замешанная на жажде мщения. Руки с оружием подрагивали, зубы скалились, гневное дыхание раздувало ноздри, и обладай кто-нибудь из них хоть толикой магии драконов, я бы уже осыпалась пеплом.

– Где моя Настя, стерва? – выступил вперед Василий. Ну, слава богу, что не шлюха. В этот раз распространенное ругательство обошло меня стороной. Но и стерва не казалось справедливым.

– Ты неправ, друг, – подбородок полуобнаженного Эливентора смотрел вверх. Его рука удерживала меня так, будто я собралась ринуться в бой. Никуда я не собралась. Мне бы выдержать испепеляющий взгляд и позорно не разреветься от обиды. – Осторожнее с обвинениями.

– Я все могу объяснить, – принц Дайкори, подняв руки вверх, чтобы показать свой мирный настрой, двинулся к Василию.

Ох, напрасно он начал с этих слов. Они, как правило, к хорошему не приводят. Вот и у Василия налилось кровью лицо. Но нейвер был отчаянно смел, поэтому просто сгреб разъяренного мужчину в объятия и что-то горячо зашептал в ухо. Король Висэль сначала порывался освободиться от пут, но потом притих и в конце даже как-то обмяк.

Я напряженно вслушивалась, но различала лишь обрывки фраз: «ведьма, а не человек», «заслали драконы», «отправила в зазеркалье», «лишила возможности вернуться», «настоящее преступление», «кара – смерть». В общем целый набор обличительных слов, что вышибли из несчастного Василия дух.

Освобожденный от крепких объятий Дайкори, Висэль пошатнулся и непонимающе уставился на топор с потухшими рунами. Выпустил его из рук так, будто держал ядовитую змею.

– Она слабая женщина, друг. Ее надо понять и простить.

– Где она? – выдавил из себя Висэль. Его люди, поняв, что не все так просто, перестали прожигать меня взглядами. Они сосредоточились на своем командире, что сейчас выглядел сломленным человеком.

– Я обещаю исправить ее ошибку. Завтра же отправлю вас по домам, – слова Дайкори восприняли с волнением. В глазах повстанцев загорелась надежда. – Помогите только разобрать завалы. Анастасия где-то под ними.

Завалы разбирали споро. На помощь пришли псы, с которыми после оборота пришлось поделиться одеждой. Если бы не я, никто бы не стеснялся, но Эливентор строго следил за соблюдением приличий, оберегая мое целомудрие.

Работа прервалась лишь однажды, когда из пещер вновь донесся шум. На этот раз подоспели отряды эльфов.

«Субботник имени Ильича» радовал глаз. Но ровно до тех пор, пока не откопали ведьм. Я плакала над телами несчастных тети Кати и Евгении Павловны. Им не повезло. Как бы подруги бабушки ни поступили, все-таки они были родными, и горе тяжелым камнем легло на мои плечи.

Пуха откопал Дайкори.

– Жива! – радостно крикнул он, смахивая с ее лица седую пыль. Настя хлопала ресницами, а по ее грязной щеке прокладывала дорожку слеза.

– Я не хотела, – произнесла она, встретившись взглядом с Висэлем. – Меня заставили.

– Потом поговорим, – буркнула он и поспешил на помощь тем, кто сдвигал с места крупный кусок купола. Настя так и осталась сидеть, прислоненная к каменной глыбе. Один из псов принес ей плошку с водой, но Пух брезгливо отказалась.

– Не пристало мне пить из чего попало, – она вернулась к роли «подземной королевы», ставшей жертвой чужих козней, не понимая, что Василий уже слишком много знает.

Повела из ямы под алтарем достали живым. Мы обнялись и долго плакали то ли от счастья, что все позади, то ли, наконец, поняв, как нам посчастливилось найти друг друга. Мы родные брат с сестрой, и чего бы ни уготовила нам судьба, будем держаться вместе.

Когда извлекли Сим Симыча, я поняла, что шанса выжить у него не было: падая, он сломал себе шею. Но его большое тело спасло Повела. Прилетевшие драконы (за ними послали одного из людей Василия) унесли останки своего командира, а заодно и весть, что возвращения короля и его приближенных, посвященных в тайну Храма, ждать не стоит. Их настигла кара богини Тьмы.

Я грустно усмехнулась. Усыпляющая стрела и мой поцелуй спасли Ферстафа от участи всех тех драконов, что сложили головы в подземелье. Сам не ожидая того, он раньше времени сделается королем драконов. Надеюсь, преподнесенный урок утихомирит его пылкий нрав. Зло всегда соберет свою жатву.

Мы не вернулись в драконий дворец. Свадьба с Ферстафом отменилась, а иного повода находиться там у нас не было. Всей большой гурьбой мы направились в законное логово короля демонов – белый дворец. Я ожидала увидеть его разграбленным, но Василий не позволил портить дом, милостиво распахнувший перед повстанцами двери. Даже сокровищница осталась цела. Когда Висэль Де-Рзкий привел нас в королевский кабинет, первым делом выложил на стол список пересчитанного и пронумерованного добра, найденного в пределах замка.

По пути в кабинет я обратила внимание, что из простенка между окнами исчез портрет родителей Эливентора. Ни минуты не сомневалась, что это дело рук Анастасии Обуховой, не пожелавшей, чтобы тайна рождения Эли сделалась всеобщим достоянием.

Она сама плелась последней. Поначалу все порывалась пристроиться рядом с Василием, но тот не замечал ее или делал вид, что не замечает. Пух злилась, сжимала пальцы в кулаки, но все еще надеясь, что буря стихнет, и Висэль Де-Рзкий вновь призовет ее в постель.

Стремясь вернуть утраченные позиции, Пух заняла купальни первой, мылась долго и тщательно, будто верила, что вода поможет очиститься от грехов. Но ни нарядное платье, ни благоухание чудесными духами, ни озорно блестящие глаза в купе с огромным декольте, страсть Василия не разбудили. Он хмурился все больше и больше. Кончилось тем, что он выставил ее за двери кабинета, а в спальню, где «полковая жена» постелила свежее белье, так и не заглянул.

Накрытый для пира зал вместил всю команду подземного короля, принца Дайкори со свитой, ну и нашу скромную чету. Повел спуститься к столу отказался – болели ушибленные ребра. Дайкори, поколдовав над ним, усыпил, пообещав, что брат скоро забудет о травме и часах пребывания в яме с мертвым Сим Симычем.

Я, готовясь к выходу, активировала Ключ и выбрала на мой взгляд самый скромный наряд матери Эливентора, но все равно чувствовала себя неловко. Будто специально вырядилась. Эли облачился в ту одежду, что нашел в гардеробе своих родителей. Амулет сбережения отлично справился со своей задачей – от вещей даже пахло свежестью. Я специально понюхала, когда повисла на шее Эли, чтобы получить очередной поцелуй.

Мы заняли места за длинным столом, но не во главе, а на противоположном его конце. Правителем подземного королевства все еще считался Висэль Де-Рзкий.

Когда он появился в зале, все по заведенному порядку поднялись. Василий подошел к трону, но не сел. Встретившись взглядом с появившейся следом леди Анастасией, нахмурился. Я видела, как побледнело ее лицо. Даже показалось, что ярко-рыжие волосы враз потускнели. Она за одной из дверей поджидала своего короля, чтобы занять соседнее место, и явно не ожидала, что он при всех выразит свое недовольство.

Движения пальца было достаточно, чтобы парни Висэля подхватили трон «королевы» и уволокли его из зала. Пух замерла с открытым ртом, когда Василий и все его подданные приступили к трапезе. Она помялась в нерешительности еще некоторое время, но поняв, что не удосужится и толики внимания, кинулась из зала вон. Честное слово, у меня даже появился порыв бежать следом и утешать несчастную, но Эли крепко сжал мою ладонь. И порыв испарился. Она сама виновата, пусть прочувствует, что значит терять уважение любимого человека.