Окно в Европу (СИ) - Бондаренко Вадим

С приходом первого тепла Лантирск вновь превратился в бесконечную строительную площадку – новым семьям нужно было свое, отдельное жилье, общие дома были переполнены. За прошлый год родилось сто сорок детей и Круг Матерей пересмотрел сроки строительства роддома - теперь он стоял первым в очереди. А ведь в планах были еще вторая больница, пять новых лабораторий, пильная башня, Дом Вождя…

Задействовали всех, у кого оставалось хоть немного свободного времени – от старших детей и подростков, после школы еще несколько часов формующих глиняные кирпичи, до отрядов стражников, сменивших тренировки на рубку леса. Женщины организовали доставку горячей еды прямо к местам работы, заработала первая прачечная и общественная баня. Запас чайб в казне стал быстро уменьшаться – зато в разы оживилась торговля на рынке, люди покупали даже те товары, на которые раньше только облизывались или считали излишеством. Впервые под навес «центра переработки» стали массово приносить старую, но еще крепкую, одежду, кривоватую глиняную посуду, еще не раскрашенную и не покрытую глазурью, многократно отремонтированные и сточенные инструменты, не способные конкурировать с новыми изделиями кузнецов, топорную мебель, сделанную еще в первые годы после основания Лантирска. Впрочем, даже эти вещи не уничтожались - их забирали с собой артели, отправляющиеся за десятки километров к источникам минерального сырья, там ценились даже такие «блага цивилизации».

В этом году мне снова предстояла поездка в Заморье – нужно было решать с Бинодаму вопрос оплаты. На сегодня черные люди смогли возместили стоимость только семи комплектов доспехов и оружия из пятидесяти переданных, и новая, гораздо большая поставка увеличит их государственный долг до совсем невообразимых размеров. Нет, кроманьонцы очень старались расплатиться – вернувшиеся из прошлогоднего рейса торговцы привезли, кроме бивней мамонта, носорожьих и оленьих рогов, несколько мешков необычных поделочных камней, порой очень красивых, корзину крупных морских раковин, переложенных сухой травой, козлят «бинодамской», как ее стали теперь называть, породы, подарки для зверинца правителя белых людей - львят, щенков шакалов и местной разновидности гиен в клетках. Но все это было каплей в море…

Состав нынешней высокой правительственной делегации несколько уменьшился, по сравнению с предыдущими экспедициями. Ноократию Лантирска представляли Верховный энной, сенсей Чан с дочерью, Дар, судовая команда во главе с адмиралом Праттом и десяток воинов. Мар отправился вместе с шахтерами к рудникам Заморья, а Тор с братом – на перехват группы из десятка неандертальцев. Эту семью засек Грохх еще в середине зимы, далеко на северо-востоке, и с тех пор каждую ночь заходил в сон то одного, то другого ее члена, рассказывая о Лантирске и направляя маршрут кочевников в нашу сторону. Хаким, Туатта и даже Рауг от него тоже не отставали, сосредоточившись на «бесхозных» родах и семьях Европы, не прикрытых от чужого влияния своими энноями. Их деятельность лишила покоя десятки людей, картины настоящих технических чудес, сытой и безопасной городской жизни постепенно формировали в сознании европейских неандертальцев образ далёкого, но вполне реального и достижимого “рая на земле”.

К Азовским болотам мы отправились вместе с попутным обозом судостроителей и бригады зодчих Зенга. Напрасно Пратт переживал за оставленное в степи добро - сооруженные осенью на скорую руку сараи с честью выдержали испытание снегом и морозами, а их высокое расположение на холме не дало поднявшимся талым водам Дона подтопить постройки. Все детали тримаранов, изготовленные еще в прошлом году, прекрасно сохранились, и всего через три дня мы уже продолжили путь дальше - на новенькой, только собранной «Газели - 1».

- Дим, посмотри на компас… Он мог сломаться?

Пратт, каждый час сверяя взятое с мыса Форос направление на Бухту Амазонок, легонько потряс прибор, магнитная стрелка которого лениво вращалась то в одну, то в другую сторону.

- Неужели размагнитился?..

- Ты энной, тебе виднее… Как дальше идти будем?

- По солнцу, Пратт. Мы примерно в сорока километрах от Заморья, это два часа пути. Сильно уже не собьемся, а как увидим берег – скорректируем курс.

Пока адмирал давал рулевому новые указания, я снял с продолжавшего чудить компаса толстое защитное стекло, поднес к стрелке лезвие ножа и она тут же к нему прилипла. Странно, выходит с прибором все нормально... Или дело вовсе не в нем?

Расстегнув кожаную куртку, я вытер со лба смешанный с защитным кремом пот. Как-то жарко для мая месяца, да еще и в открытом море... Жарко… Эта мысль заставила вздрогнуть от осознания возможной причины этой жары. Если я прав, то впереди нас ждут не самые лучшие времена.

- Народ, солнцезащитный крем у всех есть?

Ли, порывшись в своем рюкзачке, довольно улыбнулась:

- Целая склянка! Последний рецепт, с гли-це-ри-ном и белым… белым… цинком, вот!

Пратт тоже кивнул, указав на ящик с походной аптечкой.

- Обновите слой крема, на всех открытых участках тела. Да, Чан, тебе это тоже нужно сделать – я же мажу ним лицо и руки постоянно, и я не женщина! На головы капюшоны накиньте. Что? Шляпы? Да, шляпы из соломы тоже можно одеть, только привязывайте их под подбородком, иначе ветром в море унесет…

- Вечер уже скоро…

- Зачем снова мазаться кремом?

- Солнце уже садиться, не страшно…

- Друзья, тут дело не в Солнце, точнее – не только в нем. Наш компас оказался в полном порядке, а это значит, что пропало или сильно ослабло магнитное поле самой Земли. Раньше это магнитное поле вместе с атмосферой защищало нас от избыточного ультрафиолета и космической радиации. Теперь к солнечным лучам, тоже ставшим намного опаснее, прибавились ещё и лучи звезд!

- Так их же сейчас нет на небе!

Один из воинов, из старшего поколения, мгновенно выдал вполне логичный, на первый взгляд, аргумент.

- То, что мы сейчас не видим звезды, еще не означает, что их нет у нас над головой. Просто Солнце намного ближе и ярче, его свет днем затмевает все остальное. Понимаешь? Это как прогоревший костер с еще горячей золой – ночью остатки углей неплохо видно, они светятся, а днем ты их можешь и вовсе не заметить, пока не обожжешь руку.

Вроде все поняли, баночки с недавно усовершенствованным солнцезащитным кремом пошли по рукам. Ли, управившись быстрее других, занялась отцом, недовольно морщившимся. Ничего, ближайшие годы мы все будем ходить с отбеленными лицами…

К берегу мы вышли в сумерках, и стали на ночёвку в тихой бухте с отвесными стенами. Это уже вторая ночь на корабле, но сегодня грех жаловаться - тримаран застыл почти неподвижно, едва ощутимо покачиваясь на волнах. Отражающееся в темной воде ночное небо мерцало огоньками звёзд, непривычно ярких и отчетливых. Вит от такой картины был бы в полном восторге… А ведь я уже стал забывать, как оно должно выглядеть - впервые за несколько лет на небе отсутствовали даже намеки на зеленоватые переливы северного сияния!

Перекусив сухпайком, люди стали заворачиваться в спальные мешки. Пора и мне спать, только сначала свяжусь с Лантирском и расскажу о новой опасности. Придется нашим химикам увеличивать производство очищенного оксида цинка - названия других УФ-блокаторов, применяющихся в косметике, я вспомнить так и не смог, сколько не пытался.

Под утро выяснилось, что наш маршрут отклонился к востоку всего на три километра - уже через полчаса “Газель-1” миновала первый ориентир, Бухту Амазонок, и по левую руку потянулись знакомые склоны Понтийских гор.

Расстояние до Берега Скелетов мы преодолели за два длинных дневных перехода, и к вечеру двадцать четвертого мая уже пришвартовались напротив высокого, покрытого многочисленными трещинами склона, границы Босфорского перешейка. Небольшой лиман расширился в несколько раз, похоже, дно Черного моря за это время просело ещё больше - поставленный моряками два года назад частокол почти весь скрылся под водой, только пара верхушек бревен торчит. Длинные береговые разломы - следы землетрясения, сильнейшего из всех, когда-либо виденных мною в обоих мирах - начали оплывать и затягиваться глинистыми и песчаными наносами. Дожди и талые воды постепенно залечивали раны природы, ею же самой себе и нанесенные.