Единственная на всю планету - Геннадий Ищенко

— Так как насчет меня? — напомнила Вера.

— Интересно, — вмешался в разговор Нор. — Выразили желание заниматься три самые красивые девушки класса, а остальным эта борьба по фиг.

— На красоту много любителей, — сказал Сергей. — И не все хотят считаться с самими девчонками. Я многим челюсть сворочу без всяких приемов, а у них с этим плохо. А я тоже не всегда буду рядом. Правильно она решила, если сможете, покажите, что и как.

— Куда я денусь, — вздохнула Ольга. — Только учти, что я вам буду рассказывать и показывать, а заниматься будете самостоятельно. Позже, когда хоть чему-то научитесь, будем все отрабатывать в парных схватках. И добираться до меня тебе придется самой.

— Отвезу на мотоцикле, — вмешался Сергей. — А до снегопадов еще далеко, что-нибудь придумаем. Наверное, попрошу батю купить снегоход. В деревне уже есть парочка. Удобная штука. Да, вы уже придумали, куда пойдете на УПК?

— Придумали, — ответил Нор. — На вождение мы пойдем. Это самое полезное из всего, что предлагают. Сегодня же и запишемся.

Закончив разговор, заняли свободные места и перешли на мысленный обмен.

— Послушай, Нор, — сказала Ольга. — Вот я подумала…

— Опять? — перебил друг. — Не надоело?

— А ты не смейся и не перебивай, лучше послушай. Ваши маги, ну те, кто преподавали в Университете и вообще пользовались уважением, чем они отличались от всех прочих? Силы у них было столько же, просто больше знали. Я порылась в своей памяти и нашла только одно существенное различие. Вот я могу вылечить человека или наказать болезнью, но я никак не могу связать это с его поведением. Или он болен, или здоров. Чтобы это изменить, мне нужно вмешаться, причем обязательно с ним встретиться. А они могли делать то же самое, но вплетать в свою магию какие-то условия. Например, человек выздоровеет, если выполнит то-то и то-то. Или, наоборот, заболеет, а то и умрет, если, к примеру, поднял руку на мага. Люди сами оценивали свои поступки и запускали у себя в организме болезнь или выздоровление. А в чем еще разница?

— Я могу сказать, но все это на уровне слухов. Понимаешь, маги всегда жили обособленно и своими секретами не разбрасывались. А я со своей силой и знаниями магом не считался, таких было немало среди княжеских семей. Вот мой учитель уже им был, хоть силы имел чуть больше, чем ее у меня. Кое-что я узнал у него, остальное подслушал из чужих разговоров. Я знал свои возможности и специально магами не интересовался. Хорошо хоть, что прочитал все наши книги, а то у тебя и этих знаний не было бы. Так вот, болтали, что кое-кто из магов обошел запрет на ограниченное время внушения. Но я в это не верю. Если человек заимеет такую силу, ему ничего не будет стоить забраться на самый верх. Он бы королями управлял, как марионетками. Еще говорили, что есть возможность воздействовать не на человека, а на его образ. Захотел вылечить, и не нужно никуда переться. Представил его, провел все магические действия, и все! Это более достоверно. Но даже если это правда, нужно много силы, и расстояние должно быть небольшим. Это все. Остальное уже из разряда сказок. Принимать всерьез рассказы о магах, поднимающих мертвых или убивающих сотни людей разом, могут только придурки. А ты что, тоже хочешь попробовать ставить условные воздействия? Вряд ли у тебя что-нибудь получится. По слухам, там все очень сложно, недаром наши маги постигали это искусство сотни лет.

— Я хоть и не Светка, но тоже могу распустить сотню слухов, — пренебрежительно ответила Ольга. — Сложно искать новое, но в самой магии я ничего сложного не вижу. Вставай, уже приехали.

— Привет, тренер! — поздоровался с Ольгой встреченный в коридоре Витька Малеев. — Здравствуй, Нор.

— Ты-то откуда знаешь? — спросил Нор.

— Светка рассказала.

— Когда только успела? — поразилась Ольга. — Вместе же шли к автобусу. Вот талант у человека разносить сплетни!

До первого урока они ни с кем из класса поговорить не успели, а на перемене Ольгу обступили девушки.

— Ну как? — спросила Лена. — Возьмешься? Я из своего отца авансом выбила согласие. Он, оказывается, твоего знает. Охотились они вместе шесть лет назад. И тебя запомнил. Рыжая, говорит, вредная и вся в веснушках.

— Возьмусь, — улыбнулась Ольга. — Но только вас двоих и еще Веру, она сегодня тоже попросила.

— Выбирала самых красивых? — спросила Кречетова.

— Я никого не выбирала, — ответила Ольга. — Они сами вызвались. Но больше никого брать не буду. И добираться до нас тяжело, и дом у меня не резиновый.

На литературе Ольга попросила Нора не отвлекать ее болтовней и попробовала обдумать кое-какие идеи в области магии, пришедшие в голову в это утро. У нее ничего не получилось. Следить за объяснениями учительницы и переговариваться с Нором было несложно, но занятия магией требовали полного сосредоточения, при котором уже нельзя было отслеживать происходившее в классе.

— Ничего не получается, — пожаловалась она Нору. — Слабо все-таки улучшились мозги. И больше уже не улучшишь: семь раз пробовала. Просто следить можно за многим, а глубоко сосредоточиться — только на чем-то одном.

— А если все-таки продолжать улучшать? — предложил Нор. — Всем известно, что после шестого раза бесполезно. А после шестьдесят шестого? Наверное, такой ерундой никто никогда не занимался. Можешь попробовать, может быть, что-нибудь да выйдет.

— Ты прикалываешься, а мысль мне подал интересную, — задумалась девушка. — Почему прекращаются изменения? Вряд ли мозг достиг потолка возможностей. Сам должен знать, что иной раз вытворяют люди. А тут словно упираешься в кем-то поставленный барьер. Может быть, колотя по нему магией, можно в конце концов пробиться? И ты прав: вряд ли этим кто-нибудь занимался. С точки зрения магов — это глупая затея.

— Ты с этим поосторожней, — забеспокоился Нор. — Если это барьер, то он там не зря стоит. Голова у тебя одна, поэтому проверяй лучше на своем коте. В ускорении тела тоже стоит барьер, и я видел тех придурков, которые его взломали магией. Трясутся, как припадочные, и сначала действуют, а потом начинают думать. Это если им раньше за их действия не оторвут голову.

— Наверное, просто маги что-то не так делают, — задумалась Ольга. — Методика известна, надо подумать и попробовать. Да не трясись ты, я на себе пробовать не собираюсь. Заманчиво, конечно, но уж больно рискованно. Во сколько раз они ускорялись?

— Раз в пять. А перед этим пару лет разрабатывали связки. В бою были страшными противниками, но надолго их не хватало. Мне рассказывал один из воинов отца. Видел он одного такого в бою. Положил, говорит, с полсотни вражеских бойцов и упал замертво. Товарищи его хотели утащить, но не успели. Слишком он далеко убежал, за что и лишился головы.