Глаза из серебра - Майкл Стэкпол

Наталия Оганская ушла в свои мысли и не замечала, что она в комнате не одна. Только отвернувшись от окна, вдруг увидела у двери фигуру. Еще пару секунд она соображала, что там кто-то стоит, и потом уже задумалась – кто бы это мог быть.

Наматывая на палец прядь волос, Наталия улыбкой скрыла изумление:

– О, Григорий, ведь это ты!

– Я, дорогая, – он посмотрел на дверь. – Я стучал, звал, но ты не отвечала. Я бы не стал так вторгаться, но после того, что сегодня случилось… Не хотел рисковать, кто знает, вдруг гелансаджарцы еще что-то придумают.

– Что ты извиняешься! Вполне понятное беспокойство. Мне даже приятно и уже не так страшно. – Она снова накручивала на палец свои темные волосы. – Заходи, садись, надо поговорить.

Наталии предоставили покои в правом углу крепости на четвертом этаже. Григорий вошел в гостиную, по приглашению Наталии шагнул к кушетке, стоящей перед камином у внутренней стены покоев. Другой стороной этот очаг выходил в спальню хозяйки и обогревал ее тоже. Между гостиной и спальней, напротив широкого стенного шкафа спальни и гардеробной, была выгорожена небольшая комнатка для Полины.

Тасота сидела напротив Григория на кушетке, спиной опираясь на витое изголовье. Григорий потянулся к ней, подвинулся ближе, но помедлил – почувствовал, что разговор будет серьезный.

– Григорий, мне сказали, – естественно, с должной вежливостью и все такое, – что теперь «Леший» переходит под командование князя Арзлова, и мне не разрешается сообщать отцу о том, что случилось-. Меня это беспокоит.

– Да не волнуйся ты, Талия. Князь Арзлов всегда знает, что делает…

Она подняла руку, заставляя его замолчать:

– Прошу тебя, Григорий! Я знаю, ты не имеешь в виду меня опекать, но сейчас ты скажешь, что соображения князя Арзлова вполне здравы с военной точки зрения. Я не согласна. Я стараюсь понять его причины, разгадать ход его мыслей, и не выходит. Вот почему я забеспокоилась.

Григорию уже не хотелось опровергать ее первые слова. Он закрыл рот и смотрел себе под ноги.

«Обиделся!»

Наталии захотелось протянуть к нему руку, сказать, что на него-то не сердится, но его близость отвлекла бы ее, а тасоте хотелось поделиться с полковником своими тревогами.

– Григорий, ведь гелансаджарцы здесь, во Взорине, устроили нападение на Пиймок. Даже если бы меня не оказалось, это все равно дело серьезное. И князь Арзлов не разрешает сообщить об этом в Муром. Я начинаю думать, что это, возможно, не первый раз, а мы ничего не знали.

Гусар отрицательно покачал белокурой головой.

– Слово офицера, Наталия, и слово любящего человека – ничего подобного до сих пор не было.

– Насколько известно тебе.

Григорий несколько секунд хмуро молчал, потом согласился:

– Насколько известно мне. Но я поклялся бы своей репутацией, что с тех пор, как я тут, я в курсе любого события. Вчерашнее происшествие не имеет прецедентов.

Она вздохнула:

– Тогда почему князь Арзлов решил утаить это от отца? Он что-то скрывает?

– Наталия, я знаю, ты не дура. И знаю, что ты ему не доверяешь. – Широкие плечи Григория поникли. – Я не хотел бы, чтобы из-за недоверия к нему ты не замечала, что он мужик умный и искренне любит Крайину.

Наталия кивнула, вынужденная согласиться с правильностью его слов:

– Ты прав, Григорий, любовь моя.

– Поверь, Наталия, у князя есть свои соображения. Самое из них первое и главное – мы еще не знаем, кто стоит за этой попыткой убить тебя.

– Я думала, ты знаешь, – нахмурилась Наталия. – Нападали явно геласанджарцы. Вы же взяли пленников, допросите их.

– Да уже допросили. Они признались, что их вел гелансаджарский вождь племени, но никто не знает, кто может стоять за ним.

– Еще раз допросите; может, что-то вспомнят. Григорий отрицательно качал головой:

– Уже поздно.

– Их убили?

– Прошу тебя, Наталия, не делай скорых выводов. – Григорий медленно втянул воздух, раздувая ноздри, и честно посмотрел на нее своими карими глазами. – Гелансаджарцы – да и все истануанцы – в сущности народ довольно примитивный. Они поклоняются какому-то мерзкому, сомнительному богу и понимают только крайности: жизнь, смерть, и ничего между ними. Эти пленники были допрошены, потом зарезаны, и их тела перенесены в Старый Город. Вместе с трупами мы отправили открытое послание Рафигу Хасту и его союзникам. В следующий раз подумают, прежде чем нападать.

– И что, их зарезали без суда?

– Наталия, милая моя, подумай, что ты мелешь. Тебя чуть не убили. Их видели сотни наших лучших горожан и самые храбрые солдаты. Разве есть сомнение в их вине? А что такое суд? Значит, мы убедимся в их вине через одну-две недели и тогда их казним. Если их приговорить за попытку уничтожить дочь та-сира, их надо было бы обезглавить и потом сжечь. Мы вернули их в Старый Город. Это значит – предупредили остальных, что такую ошибку лучше не совершать. Ум истануанца понимает только быструю справедливость; формальности суда для них – детские игрушки. Для такой проблемы это самое лучшее решение.

Наталия сдвинула брови:

– Не могу поверить, что у кого-то была причина убивать меня.

– Может, и не было, Наталия, а как насчет причины убить тебя именно тут, во Взорине?

– Что это ты говоришь? Григорий заулыбался:

– Наталия, тебя любят в семье и при дворе. И вот тебя убивают именно здесь, во время нападения на замок князя Арзлова. Его репутация будет уничтожена, и это только одно, самое простое следствие. Если твой отец и не приказал бы казнить его за некомпетентность, уж чина лишил бы точно и сослал на Мурамищину управлять гниющими рыбными головами. Забыли бы о его заслугах в войне с Фернанди. Такой человек! Он столько может дать стране! И он был бы опозорен и выброшен из политики. Он слишком нужен стране, нельзя допускать такого финала.

Он посмотрел назад, на дверь, отодвинулся подальше и заговорил тише.

– Я с Арзловым поговорил. Он считает, что это нападение на тебя было организовано илбирийцами. Жрецы Волка не любят Арзлова, но его присутствие тут мешает им выйти на север, перейдя горы Гимлан, и напасть на нас. Если подорвать к нему доверие – а это спят и видят многие при дворе в Муроме, – его отзовут из Взорина. Любой на его месте будет менее компетентным. Сейчас в Аран направлен принц Тревелин на должность генерал-губернатора, он летел туда на военном корабле «Сант-Майкле».

– Но это невозможно! – Низкий, таинственный шепот Григория заставил вспомнить предупреждения Марины на его счет.

«Не строит ли сам Григорий заговор? Нет, исключается».

– Откуда жрецы Волка могли узнать о моем приезде?

Григорий пожал плечами, отметая вопрос как незначительный: