ДИАБЛЕРО, (не) герой нашего времени - Евгений Панкратов

могу, что, например, подкрадусь к живому человеку со спины и воткну в неё нож. Это жесть какая-то, я же не солдат, не убийца, я просто студент. Но я сильно надеюсь на то, что в драке сработает знаменитый русский менталитет, и если на меня нападут первыми, то у меня просто не останется выбора, как защищаться и убивать в ответ.

На этаже особой движухи не наблюдалось, лифты были заблокированы, а интерактивные лазерные указатели вели к запасным лестничным выходам. Ни один из этих выходов не вёл ниже первого этажа, поэтому Сири разблокировала один из лифтов. Мы двинулись сразу на минус первый, однако, к сожалению, вторые двери не открылись, Сири не смогла в них вселиться, управляющий орган располагался где-то в другом месте.

Тогда я, подпрыгивая, выбил потолочный люк и, подтянувшись, забрался в шахту. Вверху виднелись четыре квадратных вентиляционных отверстия, в которые я мог относительно свободно втиснуться. Сири аккуратно подняла лифт вверх чтоб я мог забраться в одно из отверстий. Карты вентиляции у нас не было, поэтому приходилось накладывать наше реальное местоположение на общую карту. Люк я аккуратненько вставил на место.

Ползти пришлось минут десять. Несколько раз я проползал над камерами, которые были уже вскрыты и опустошены. Сири тем временем перемещалась внизу по коридорам и искала место, из которого было бы удобнее начать задуманную операцию «Ы».

Не все камеры были пусты, в некоторых оставались заключенные. К слову, громкоговоритель настойчивом утверждал, что всё заключенные должны оставаться на своих местах и пребывать там до прибытия сотрудников СКУ.

Проползая над одной из таких камер, я стал свидетелем душещипательной сцены. Камера была в меру просторная, мало чем уступающая моему номеру. На кровати, заложив руки за голову, лежал мужчина в темно-серой короткой робе и штанах арестанта. В стеклах его круглых очков отражались разноцветные блики от экрана телевизора, на котором арестант смотрел какую-то динамичную киношку. Дверь в его камеру была открыта, и на пороге появился худой как насос и жилистый как орангутанг посетитель. Его торс был обнажен и раскрашен синими татуировками тюремной тематики.

— Оп-па, еще один ссученный…

— А ты еще один подопытный кролик? — усмехнулся хозяин камеры, последовательно занимая сидящее положение и поднимаясь с кровати.

— Кролик⁈ — разозлился татуированный. — А сам-то ты кто? Такая же лабораторная крыса! Только из меня силком местные эскулапы жилы тянут, а ты добровольно им сраку подставляешь. За телик, за пивасик, за хавку получше…

— А в чем проблема? Они так и так своё берут, что с меня что с тебя. Если тебя насилуют, то расслабься и получай удовольствие.

— Удовольствие⁈ Да мне западло с полицаями дела иметь, а таких сук как ты я резал, режу и буду резать! — заявил визитер, выдвинул из рук строенные костяные лезвия и грозно двинулся в сторону очкарика.

Тот выставил перед собой руку и с нее брызнул разноцветный свет, ослепив агрессора и заставив его закричать, сам же хозяин выхватил из-под кровати небольшую гантель и попробовал пробить череп недругу, воспользовавшись его временным замешательством.

Может быть, этот план и сработал бы, но нападавших оказалось двое. В проеме мелькнул второй, в черной робе и плоской шапочке, с безумной улыбочкой и взглядом прожженного маньячеллы на покрытом ожогами лице. Его рука вспыхнула пламенем, и он метнул в очкарика огненную каплю, похожую на ту, что капают с горящей толи, но больше по размеру. Капля обволокла лицо жертвы и подожгла ему голову, заставив завизжать и не оставив никакого шанса на спасение. Он пытался сбить огонь, но основа была жидкой и вязкой, огонь лишь прилипал к рукам, начав поглощать и их.

Первый ЗК не терял времени даром, на ощупь нашел вопящий труп и принялся раз за разом втыкать в него свои костяные клинки, и так до тех пор, пока бедолага окончательно не затих.

Зрелище было отвратным, я думал, что проблююсь прямо здесь, но Сири услужливо замазала горящую голову пикселями.

«Сири! — возмутился я. — Что за детский сад?..»

— А что? Ты еще не привык и такое зрелище деморализует тебя. Пока. Как привыкнешь не буду замазывать…

«Ты так и сиськи свои скоро начнешь замазывать, заботясь о моем облико морале», — не сдавался я.

— Не-е-е, — не согласилась ассистентка . — Свои — не начну…

«То есть чужие — начнешь⁈» — совсем уж возмутился я, позабыв даже про разыгравшуюся внизу драму.

— А что ты там не видел? Да и что тебе моих мало что ли? Они же идеальные, вот и смотри на них. Или, наоборот, надо прятать, да? Запретный плод вкуснее?..

«Не надо ничего прятать, ни обнаженку, ни кровь, — выдохнул я. — Если только сам не попрошу. А я не попрошу.»

— Ок, — Сири сняла фильтр, и я увидел последствия огненного скилла во всей красе.

Голова обгорела почти до черепа, он стал темно-красным и обуглено-черным, слегка дымился. Дальше головы огонь не опустился, но кисти рук, которыми заключенный пытался сбить пламя тоже изрядно обгорели. Расписной ЗК со злорадной улыбкой вытирал лезвия о серую робу жертвы, а пироманьяк мерзко лыбился и беспрестанно чиркал в руках зажигалкой.

— Да хватить её дрочить уже! — не вытерпел росомаха местного пошива.

— Терпи, это моя плата, — хихикнул поджигатель.

— Давай по-быстрому шмонаем и дальше двигаем.

ПКшники обыскали комнату, забрали сигареты, планшет, какие-то мелкие предмеры и бутылку вискаря, сложив всё это в холщовый мешок с затяжной горловиной.

— Что дальше, Тощий? — спросил пиромант, забрасывая вещевой мешок себе на спину.

— Давай закончим с «красной зоной», может ещё какой дурик решил в камере отсидеться. А потом посмотрим. Либо в лабы пойдем, либо к Коляну, он всяко-разно уже группу сколотил, черт языкастый.

— Так он же тоже ссученный, сотрудничает с вертухаями?

— Да не, там чё-та как-то по-другому, — ответил Тощий, выходя из камеры. — Он «трёшка», а им вроде на системном уровне сотрудничать с правительством запрещено. Иначе система обнулить может, куклами или зомбаками сделать…

— Ага, — хихикнул пироман, — тока на любую хитрую жопу найдется свой болт с левой резьбой!

— Валим? — поинтересовалась Сири.

— Отсюда? — попробовал пошутить я.

— Их, — не оценила шутку кровожадный ангелочек.

— Черт, Славик, что-то я очкую, но да ладно, давай. Глаза боятся, руки делают. Видно же, что не люди они, а человекоподобные животные. Да