Аника Энель и ключ к бессмертию - Диана Бэрроу

замечательно можно использовать и другой способ. Я знаю, что вся твоя сила в этих волосах, поэтому если их отрезать, то ты умрёшь, — я оказалась права, потому что после моих слов, Брюнель стало нехорошо. Она взялась за голову, будто у неё заболела голова и отошла ещё на немного назад.

— Ты выдумываешь, это всего лишь твои догадки, — слушать её дальше у меня не было сил. У врага плохо получалось отрицать очевидное. Моя идея не так уж плоха.

— Сизальи, — мне пришлось произнести заклинание шёпотом, чтобы она не услышала.

Несколько волос упало с её головы. Её затрясло на месте и она упала замертво на холодную плиту зала. Тело её через несколько минут превратилось в пепел и его разнесло по ветру, который пробивался сквозь щели.

Cisailler — ножницы, разрезающее заклинание.

Меня переполнило чувство радости. Неужели с ней покончено. Ведь она была для меня главным врагом, но не стоило забывать об остальных. Сестра лежала на кровати без сознания. Я не могу сражаться одна, нам предначертано судьбой победить вместе Бога и Дьявола. Её надо немедленно разбудить. Только вот забыла не много, какое заклинание нужно применить, чтобы сделать это.

— Ревелье-ву! — заклинание сработало идеально. Эйлин постепенно начала приходить в себя и для начала села на кровать, а то видите ли разлеглась. Я тут сражалась с директрисой, а она спит.

Réveillez-vous — заклинание, приводящее в сознание.

— Что произошло? — ей ничего не удавалось вспомнить, что меня совершенно не удивляет. Бабушка стирала память и контролировала её. Так было легче управлять девочкой. Она конечно же не в чём не виновата, поэтому я уже давно простила сестру.

— Брюнель умерла, теперь ты свободна, — она вспомнила, как бабушка оказывала на неё влияние и, что она по её воле чуть не убила свою сестру. Она заплакала от счастья, ведь кошмар закончился и тьма навсегда ушла из сердца.

— Я так рада, что её больше нет! Что всё обошлось, — сестра прижалась ко мне и зарыдала. Мне стало неловко, но приятно, когда родные благодарят тебя.

— Ты же не знаешь радостную новость, — совсем забыла, мне хотелось сразу рассказывать ей об этом. — Наши родители живы и я расколдовала их.

Теперь её было не остановить, она ещё сильнее прижалась ко мне. Жаль, что она ничего не знала.

— Я рада, что у меня есть родная сестра и Камила ещё. Вы хоть и ангелы, но я вас всё равно люблю, — ко мне она относилась не так, как к Камиле. Мы-то вместе проучились полгода, а с той они не знакомы.

Кто бы мог подумать, что она демон? Она была полной их противоположностью: красивая, умная, добрая, заботливая, ласковая. Повезло мне, что у меня такая сестра. На неё всегда можно положиться. И к моему телу прикоснулась влажная толстовка. Я сразу поняла, почему она стала сырой.

— У меня толстовка мокрая из-за твоих слёз! Давай прекращай, всё же хорошо, — мне требовалось отодвинуться от неё на несколько сантиметров.

— Извини, — виновато проговорила она и стала грустной. Не стоит мне повышать голос на неё. Уж очень часто я кричу на всех, не стоит этого делать. Мне иногда казалось, что друзья мои делают вид, что любят меня, а на самом деле не выносили мой манер разговора.

— Ничего! Всё высохнет, улыбнись! Я с тобой, нам осталось победить Иисуса и Мао. С ними мы справимся, — в этом уж я точно не сомневалась, а сестра даже поддержала меня. Её тоже переполняла уверенность.

Я подала ей руку, чтобы помочь встать ей с кровати, и мы зашагали к выходу. Вместе нам удалось открыть большой портал, который открывал нам путь в космос. Сегодня царствование Иисуса закончится и придёт мир на Землю.

Глава восемнадцатая. Лицом к лицу

Портал открылся нам, что странно. Не думаю, что Бог жаждет битвы с нами. Он предпочитает умиротворение и спокойствие. Огромный зал сразу исчез, а мы попали совсем не туда, куда ожидали попасть. Вместо чистого неба или космоса, в котором мерцают звёзды, нас призвали в подземелье. На нас сразу упал большой луч, который проскальзывал сквозь огромную дыру в потолке. Лучи солнца проникали сюда не прямо, а прежде отражались от стен; они разливались в сыром воздухе подземелья, падали на каменные плиты пола. В них образовывались кристаллы фиолетового цвета. Они слабо освещали это место, словно были потухшими и старыми. Невозможно было даже представить сколько веков назад сформировалось такое пространство. Стены тоже были сложены из камня; большие, широкие колонны массивно вздымались снизу и, раскинув во все стороны свои каменные дуги, крепко смыкались кверху сводчатым потолком. Для того чтобы спуститься ещё от врат пришлось спускаться по лесенкам из камня. Никого по началу не было видно, но они знали о нашем прибытие. Они поджидали нас в воздухе, кружили пока нас не было. Мао ухмыльнулся моей сестре на что она сразу кинулась на него с острым мечом. Я уверена, что она справится и без меня, ведь моя задача была гораздо труднее. Эйлин вместе с дьяволом направились в другую сторону, чтобы не мешать нашему бою. Бог с высока наблюдал за мной, наверное, ему было приятно чувствовать себя выше всех. Как же хотелось убить его!

— Тебе меня не победить! Я есть самое высшее создание в этом мире, а вы все жалкие букашки, — меня затронули его слова, ведь мы и правда слабы, на нашем жизненном пути всегда случаются трудности, а Бог постоянно наблюдает за этом и даже не собирается помогать, поэтому я должна одолеть его.

— Ради этого дня я упорно тренировалась и стала сильнее! — во мне прибавилось немного уверенности. Ведь кому как не мне поддерживать и подбадривать себя.

Я взмыла в воздух, обнажив меч, ему даже не нужно было уворачиваться от моих атак, ведь они были слабыми и медленными. Ещё он на помощь призвал своих слуг, которые яростно шли на меня, но моя стихия воздуха отбросила их на два метра и вырубила, что они были в отключке. Я приняла стойку и взмахнула мечом, чтобы он оглядел его. Луч света осветил клинок, отчего мне показалось, что он прекрасен.

— Тебе не выжить! Ты превратишься в пепел, как Брюнель, — пригрозила я ему, отчего он стал смотреть на меня иначе.

Он был слаб, потому что пытался отгородиться от меня. Видимо, он ощущал опасность, которую я представляю для него. Мне не нравилось то, что он вообще стал Богом. Я буду в сто