Лучший друг - Ян Жнівень

ночь за последние несколько лет, когда Лёша спал с чистой совестью, несмотря даже на похмелье.

VI

На телефоне было два часа дня. В залитой тусклым малиновым светом комнате, в которой проснулся старший брат, на столике стоял горячий и свежий кофе, упакованный комплект еды комплекса и круглая установка. Лёша читал и жадно, с похмелья, уплетал такую вкусную и калорийную еду.

Утро выдалось не столь радужным, каким рисовал его Лёша перед сном, как минимум потому, что уже был день. Взяв первым же делом тетрадь в руки, он подметил какое-то невероятное для него количество ошибок и пьяных формулировок, сравнимых разве что с феней или очень уж грязными жаргонизмами, но целостность и мысль, доносимая на этих испещренных загогулинами трудно разбираемого почерка Лёши страницах, была ясна. Заметив, что хмельные наброски отличались особой раскрепощенностью и искренностью меланхоличного сознания, Лёша довольно отложил рукопись.

Пока все занимались осмотром комплекса, Маша, вдохновившись историей генерала, жадно изрисовывала страницы блокнота фрагментами какого-то комикса. Уорвик, гонимый бешеной тягой к танцу, тяжело отдышавшись, упал рядом с ней. Маша в ужасе вскочила и принялась помогать генералу встать, но Уорвик не поддался – он упал обратно и принялся крутить какие-то пируэты на полу, перебираясь с руки на руку. Такие движения были очень не похожи на те, что могут делать мужчины в таком возрасте, однако, судя по всему, Уорвик был неподвластен этой жуткой особенности человеческого организма – старению. В полном недоумении Маша села обратно за стол и принялась рисовать танцующего генерала.

Уорвик, выплеснув прилив утренней энергии, встал и посмотрел в ее блокнот. Моментально смекнув, Маша прикрыла блокнот и укоризненно посмотрела на генерала, но Уорвику хватило и того, что он увидел.

– Я был немного не прав, – начал Уорвик, когда Егор с остальными поели. – Кончено. Мне запрещено отдавать вам собственность ирландской армии, но в данный момент я не нужен им. Сроки регламентов и деклараций истекли, а МакМартин Уорвик, несомненно, по их мнению, мертв, поэтому я смело могу предложить то, что мне давно не нужно – это обмундирование.

Все, кроме старшего, что сидел на верху и работал, шли за генералом по коридорам, от которых Уорвику становилось не по себе. Они направлялись в ту самую комнату, в которой Егор с Машей нашли шкаф, полный старых карабинов. По дороге Уорвик подключал какие-то штекеры в гнезда в стенах, стучал по жестяной обшивке комплекса и активировал рубильники.

Когда они дошли до комнаты, генерал отодвинул металлический шкаф и нажал на сизую кнопку.

– К сожалению, я могу вам предложить только незаряженные плазмациклы и парочку карабинов, – он указал на гору оружия, которая выпала из шкафчика.

– А почему «к сожалению»? – поинтересовался Егор.

– Я же говорю, – печально протянул он, – незаряженные. Наши плазменные реакторы давно забарахлили и уже не работают. Их можно восстановить, но техник Адель давно канула в Лету… Что могут сделать пара студентов и дряхлый старик?

На его морщинистой щеке, под которой пусть и красовалась улыбка, обнажающая белые зубы, все же показалась еле заметная слеза – горькая и печальная. Егор подошел к генералу и взял его за плечо. Тот убрал его руку и чуть улыбнулся. В это время за спиной Егора начала подниматься огромная, тяжелая дверь. За ней оказалось темное помещение, которое представляло из себя что-то вроде склада техники. В нем загорелся свет, после чего взору Егора предстало чудо – восемь матовых черно-оранжевых колес метров пять в высоту стояли в ряд у стоек для сменных деталей.

Он подошел к ним и оглядел – все, как на картинках: два колеса (одно внутри другого), посередине которых находилась капсула со стеклянной задвижкой. Снизу под кабиной располагалась другая версия – капсула с открытым верхом, на которой можно было включить автопилот и пересесть за крупнокалиберный пулемет. Все стояли с открытыми ртами, а Уорвик грустно улыбался, видимо, вспоминая былое время.

– Невероятно… Мы посмотрим, что можно сделать. В русском языке все равно трудно найти слово, в нужной мере описывающее уровень вашей помощи нам, так что за топливо не беспокойтесь.

Уорвик кивнул головой и проводил их.

Снова добравшись до каюты генерала теперь уже на активированных Уорвиком горизонтальных лифтах, до этого скрытых в стенах, Егор взял с собой окрыленного оказанной честью Костю, и с Пашей они направились к первому генератору, скрытому в первой четверти спирального комплекса, к слову, совсем рядом.

В большом помещении была уже увиденная ранее огромная труба, которая тянулась снизу наверх, описывая квадрат, цилиндрический генератор со стеклянными прожилками и большое количество компьютеров. Уорвик вкратце рассказал Егору с Костей то, что знал от техника Адели, а также вручил светловолосому парню инструкцию толщиной в четыре пальца. Возбужденный от предстоящей работы, Костя сел на огромную трубу и ушел в нетерпеливое чтение. Уорвик, немного выждав, подозвал в соседнюю каюту Егора.

– Мне твой брат все рассказал, – с виной в голосе сказал генерал. – Я понимаю, что дело-то это не мое, но, как я понимаю, твое творчество тоже переживает не самые лучшие времена?

– В любом случае, – отвечал Егор, вмиг смекнув, куда сворачивает разговор, – это в прошлом. Я не художник, и быть в компании этих людей не хочу. Давайте закроем тему.

– Да подожди ты, – схватив за рукав Егора, сказал Уорвик. – Я понимаю тебя, но ведь ты рисуешь и по сей день, как бы то ни было. Твой брат проходит ровно такой же этап…

– Вы ничего не знаете о том, какой этап я прохожу. Не сравнивайте меня с этим… с братаном.

Егор вышел из комнаты и вернулся к Косте. Он совершенно без интереса принялся рассматривать генератор, хотя его устройство ему ни о чем не говорило, а лишь отвлекало от лишних мыслей.

VII

Спустя час уже вовсю шла работа. Костя перебегал с трубы на трубу, латая пробоины и сваривая их. Его воодушевление не могло передать ничто в этом мире. Егор рядом с ним даже почувствовал какой-то сладкий прилив удачи, ведь такая случайная, почти что незначительная встреча на поверхности могла принести им много пользы. Паша тоже принялся за работу – ему досталось то, что он умел делать лучше всего: взяв в руки лом, громила принялся разгребать горы мусора, выламывать обшивку с поврежденной проводкой и оголять рабочую область для друга-механика.

Этот дуэт как сумасшедший работал и хохотал на протяжении двух часов, пока снедаемый чувством бесполезности Егор ошивался рядом и подносил инструменты. К ним наконец присоединился и