Кросс по грозовым тучам - Сима Кибальчич

это же мы их поселили. Но не все животные и насекомые могут проживать совместно. Некоторые другие виды и близко не выносят. Но есть такие, которым очень полезно проживать рядом.

— Если они связаны в экосистеме?

— Я не об этом. О симбиотической настройке психики. Иногда два несвязанных вида, находясь рядом, даже жизнь друг другу продляют.

— Да ну.

От слова «симбиотической» Сэм поморщился, но у Лулу уже горели глаза, скулы порозовели от возбуждения и желания поделиться.

— Нет, правда. Например, сойки и суслики. Ой, только не смейся, Кэмбелл! Я не шучу, — для убедительности она даже взмахнула руками. — Суслики — страшные истерички, у них повышенная нервная чувствительность. Зоологи все время ломали голову над тем, что биологически они должны бы жить лет до тридцати, а по факту максимум четыре года. Сначала летит соматика, потом эндокринология, еще, еще, а потом разрыв сердца, и привет.

— И правда, суслики паникеры, не жизнь, а сплошной кипеж.

— Вот именно! А сойки имеют совершенно другую бихевиористику.

— И какую? Они — бесчувственные сони?

— Нет, скорее восторженные нахалки, дорогой. У них пониженное чувство опасности. Им кажется, что опасности либо нет, либо они с ней с легкостью справятся. Не сомневаются, что вместе и хищника загрызут.

— Они мне кое-кого напоминают.

— Ой, не придумывай, — отмахнулась Лулу. — Оказывается, что если виды в природе никак не завязаны в пищевой цепочке, и между ними нет никакого целевого взаимодействия, то тогда может возникать телепатический контакт.

Сэм помнил из курса экопсихологии, что телепатическая связь рождалась там, где слабели сознательные и речевые формы коммуникации. Когда взаимодействие существ не определялось рациональными интересами, а тем более пищевыми. Хищник не может вступить в телепатическую связь с жертвой, поскольку сознание блокирует этот контакт. Если бы лев впал в транс рядом с сочной антилопой, то, ощутив ее смертельный страх, потерял бы аппетит.

— И что дает этот телепатический контакт?

— Они влияют на психологическое состояние друг друга.

— Кошмар! Суслики станут борзеть, как сойки?

— Да нет, просто происходит некоторое симбиотическое выравнивание. Угадай, чем мы их объединили?

— Организовали кружки по вышиванию бисером для сусликов и соек. Или водите хороводы по главной площади Зоосити.

— Сэм — ты дурак! — провозгласила жена обиженным тоном.

Когда речь касалась любимой работы, Лулу теряла всякую невозмутимость и взвешенность суждений, взвивалась от малейшей иронии. Сейчас и волосы растрепались сами собой, и нос заострился.

— Ладно, хорошо, сдаюсь. И что вы сделали?

— Расселили по районам, расположенным в шахматном порядке. И у тех и у других повысились показатели жизнеспособности. Прямо сильно повысились. Особенно у сусликов. Суслики стали спокойнее и увереннее.

— Здорово. Может, и нам пожить рядом с сойками?

И Тима поселить.

— Ну тебя, Кэмбелл. Я серьезно все рассказываю.

— Это я — серьезно. А вот ты волнуешься, как суслик.

Сэм сделал последний глоток кофе и ощутил легкую вибрацию — параметрический остров пошел на снижение. Под ними раскинулся Зоосити.

Сэм и Лулу отправились в путешествие над городом животных на небольшой энергосекции. Маська со Слоной заявили, что у них дела — пойти и порадовать одного бегемота, и быстро исчезли. Жена уверила, что с ними ничего не случится, зато не будут мешать увлекательной экскурсии. Растянувшееся во все стороны поселение выглядело необычно. Искусственно и сказочно одновременно. Геометрические формы районов отделяли места жизни разных зверей, конструкции для гнездования и норности. Везде проходили транспортные коммуникации: широкие дороги для крупных животных, узкие — для средних и мелких. Территории разрезали дорожки воды и движущиеся ленты термитников. То там, то здесь высились дендротроны. Открывалось несколько площадей для парнокопытных с каскадными водопадами, разными уровнями водопоя и скальными грядами. Справа тянулась заболоченная местность, но тоже застроенная сложными геометрическими конструкциями из пористого материала.

— Как вы определяете архитектуру районов для разных видов?

— Они сами определяют, а мы помогаем. Все жители Зоосити разговаривают с помощью голосовых модуляторов и даже пользуются гаджетами.

— Ты шутишь?

— Вот еще. Например, в каждой семье орангутангов есть синтезатор. Они любят готовить разную еду.

— Черт! Чем же они тогда отличаются от нас?

— О! Сэм, очень многим. Они, например, любят трахаться во дворике и чтобы их детишки наблюдали за папой и мамой. Да что детишки! — все желающие.

— Диковато звучит.

— С их точки зрения — это очень культурное поведение. Вокруг соития — целый ритуал. Кстати, дворики у них — ничего так себе, а вот жилище — не очень человеческое — сначала нужно проползти по узкому проходу, а потом…

— Ладно, не рассказывай про потом, я тебе верю, что они от нас отличаются.

— Ты ужасно нелюбопытный!

— Просто тревожусь от большого количества новой информации, как суслик.

— Я только начала рассказывать! Кстати, все экстренные вызовы я перевела на твой интерком.

— Лулу!!

— Да ничего и не случится! Тут все стараются быть осторожными и не есть друг друга без предупреждения.

— Очень смешно! И кто всем командует? Ты?

Лулу мгновенно стала серьезной и с деланой тревогой поглядела вокруг. Потом подвинулась к Сэму и произнесла с тихим драматизмом:

— У них есть мэр!

— Не может быть, — таким же драматическим шепотом ответил Сэм.

Лулу кивнула и вздохнула.

— Не поверишь, но это крыса. Она победила на выборах при активной поддержке термитов и кошачьих, и я ее опасаюсь.

Сэм рассмеялся.

— Ничего смешного нет, Кэмбелл. Она очень жутко строгая. Садится на задние лапы, а передние складывает себе на животик. А потом впивается в тебя черными глазками, шевелит усами и сухо так говорит: «Ну что ж, рассказывайте, что у вас, милочка?». И сразу страшно, что сделал что-то неподобающее.

Сэм театрально оглянулся, подтянул Лулу и поцеловал в губы.

— Будем надеяться, что мы ей не попадемся.

— Да. Не полетим в ту часть Зоосити, где находится мэрия.

Они еще раз поцеловались, чтобы скрепить договор. Интерком Кэмбелла издал странный визгливый звук. Лулу отпрянула и завертела головой. На севере от них, километрах в десяти по ощущениям, оранжевый луч тянулся от земли к небу.

— Что-то с Маськой! — воскликнул Сэм и вскинул вверх руку с голограммой.

Ведь подозревал, что пешее путешествие в компании со слоном добром не кончится. Все эти ворчливые бегемоты и прочий зверинец…

— Это не Маська, успокойся. Стандартный вызов скорой помощи. Я же сказала, что все перевела на тебя.

— Уверена, что не Маська?!

— Луч — он в районе кошачьих. Такой сигнал, когда кто-то из жителей пострадал.

Энергосекция ускорялась по направлению к торчавшей оранжевой палке, и Сэм ощутил прилив раздражения. В отпуске, в семейной поездке и носится сломя голову по каким-то вызовам. Вечером четко объяснит Лулу,