Жизнеописание вайшнавских святых - Кощеев

Хридой Чайтанья бросил вызов Шьямананде: «Кому это кланяется Дукхи Кришнадас?» – саркастически спросил он. «Прабху, – с удивлением сказал Шьямананда, – я кланяюсь Вашим лотосным стопам, а также стопам всех этих возвышенных личностей». Хридой

Чайтанья не поверил ему: «Ты меня не проведешь своим показным смирением, я вижу твою тилаку и знаю твое новое имя!».

Шьямананда заверил его, что имя и тилаку он сам воспринимает только как величайшую милость своего гуру, иначе он бы их не принял. Но Хридой Чайтанья был непреклонен: «Сны не могут считаться доказательством. Ты действовал без моего согласия и вместе с Дживой Госвами послал мне ложное письмо о каком-то неправдоподобном сне. Это непростительно». «Но я не обманывал Вас, – запротестовал Шьямананда, – все, изложенное в этом письме, – правда».

Хридой Чайтанья стал терять терпение: «Я собственными руками смою эту тилаку и напишу имя Шьямананда на твоей груди, вот увидишь – оно сотрется. Это имя и тилака – также временны и иллюзорны, как и человек, который их придумал. Если они сотрутся, тебя станут считать лжецом, а я буду опозорен – в этом принципиальном вопросе затронута жизнь и честь моя! Если тилака мистическим образом снова проявится на твоем теле, тогда я приму твой так называемый духовный сон за реальность. Принимаешь ли ты вызов?»

Поклонившись стопам своего гуру, Шьямананда ответил, что сделает все, что собравшиеся вайшнавы потребуют от него, и докажет, что его имя и тилака – настоящие, переданные ему по парампаре. Хридой Чайтанья пригласил всех махантов (их были сотни в Раса-стхали во Вриндаване) на собрание. Распростершись перед их стопами, Шьямананда вознес молитвы всем собравшимся.

«Кто твой гуру? – спросили маханты, – и кто дал тебе дал это имя и тилаку?»

«Хридой Чайтанья – мой хозяин, – ответил Шьямананда, – и я – его слуга».

Однако, прежде чем Шьямананда мог продолжить, маханты предостерегли его, как и Хридой Чайтанья, о том, что сны – всегда ложны и что он должен сказать всю правду, особенно если принял другого гуру. Они обещали отпустить ему этот грех, но если он упорно будет говорить неправду, то его ничто не спасет. Пусть он серьезно подумает, прежде чем дать окончательный ответ.

Шьямананда почтительно выслушал махантов и попросил немного времени на подготовку. Глядя на Хридоя Чайтанью, Шьямананда погрузился в глубокую медитацию. В своем совершенном теле он начал читать мантру, которую ему дала Лалита. Он очутился в духовном измерении прямо рядом с домом Радхи-ки. В своей вечной форме служанки Канаки Манджари он сидел на ступеньках Ее дома и плакал от любви. Другие служанки Радхарани проходили мимо и, увидев Канаку (Шьямананду), спросили ее, почему она так горько плачет. Шьямананда объяснил: «Я живу во Вриндаване. Меня зовут Канака Манджари, я – одна из помощниц Лалиты Сундари. Недавно я провела с ней весь день и всю ночь, а когда я вернулась домой, мой муж набросился на меня с угрозами. Я в страхе убежала. Пожалуйста, попроси Лалиту прийти ко мне и спасти мою жизнь. Пусть скажет, что мне делать». Служанка сразу же побежала к Лалите и рассказала ей все, что им поведал Шьямананда. «Приведите ее сюда, – приказала Лалита, – я готовлю орехи бетеля для Шри Радхи и не могу отойти». По приказу Лалиты гопи немедленно привели Канаку Манджари в дом. Она остолбенела, когда увидела Радхарани, сидевшую на красивой кушетке и жевавшую листья бетеля. Шри Руна Манджари массировала стопы Радхики, а Чампакалата Тхакурани омахивала ее чамарой. Канака Манджари поплыла в океане божественной любви, забыв обо всем на свете. С чувством безграничной радости она упала на пол и, глядя снизу вверх на Радхарани, начала рассказывать, что с ней произошло.

«О Величайшая Богиня процветания! Во внешнем мире я – слуга Хридоя Чайтаньи. По его милости я пришла во Враджу и также верно служу Дживе Госвами. Шри Джива очень помог мне, особенно в медитации на Твою милость и в понимании Твоих божественных игр. Он определил меня под начало Рупы Манджари, которая служит Лалите. А ведь Лалита Тхакурани – Твоя близкая подруга. Вот мне и довелось насладиться косвенным служением Твоим лотосным стопам, убирая кунджу».

Рассказав всю историю, Канака Манджари упала к стопам Радхики, прося Ее помочь в этой сложной ситуации. В ответ Радхика позвала Субала, лучшего друга Кришны, и попросила все уладить. Субал тут же нарисовал Канаке тилаку на лбу и имя Шьямананды на груди. «Просто вспомни обо мне в тот момент, когда Хридой Чайтанья попытается стереть тилаку и имя, – сказал Субал, – и тогда имя и тилака останутся нетронутыми. Скажи, что все это произошло по милости Гауридаса Пандита».

Канака хотела выразить свою глубокую признательность, но не могла найти слов. Поклонившись с глубоким почтением Субалу и всем собравшимся гопи, Канака буквально впилась глазами в красоту лица Радхики. Не в силах остановить слезы, рекой льющиеся из ее глаз, Канака обратилась с еще одной, последней просьбой к Шри Радхе: «Пожалуйста, помоги мне посвятить свою жизнь, тело и душу служению Твоим лотосным стопам». Шри Радха, воплощение любви, благословила Канаку и тут же дала ей служение – пойти с Расиком Мурари во все уголки Ориссы, чтобы распространять учение гаудия-вайшнавизма.

В то время как Канака Манджари наслаждалась в духовной обители общением с Радхикой, во внешнем мире Шьямананда сидел безжизненно и неподвижно. Маханты смотрели на него, находящегося в глубокой медитации, и гадали о том, кто же эта великая душа.

Только Шри Джива понимал, что произошло на духовном плане, и чтобы отпраздновать это, начал мощный киртан. Когда все начали петь имя Господа, медитация Шьямананды прервалась, и он вернулся в мир махантов. Глядя на всех этих махатм, он начал кричать: «Хридой Чайтанья! Хридой Чайтанья!» Все собравшиеся вайшнавы повернулась к нему, желая знать его окончательный вердикт.

«По милости моего духовного учителя Гаурирадж Пандит явился ко мне в медитации и заверил меня в том, что имя и тилака мои – чисты, – начал Шьямананда, – пожалуйста, поставьте мне на лоб тилаку и напишите на груди имя Шьямананда. После этого можете тереть мылом и водой сколько хотите – это не сотрется». Маханты пробовали смыть эти знаки у него на теле, Хридой Чайтанья сам подошел и потер лицо и грудь своего ученика. Сначала тилака и имя начали смываться, но затем, когда Шьямананда позвал Гауридаса Пандита и Лалиту Сундари, тилака и