Операцию «Шторм» начать раньше… - Николай Иванов

— Я не могу согласиться с тем, что написано в этом донесении. Давайте пригласим сюда автора шифровки и вместе будем разбираться по каждому факту.

— Вот видите, вы там, на месте, никак не разберетесь между собой, а нам здесь за вас принимай решение, — в сердцах воскликнет Устинов. Захочет еще что-то сказать, но передумает: — Вы свободны.

Выйдя из кабинета министра, Василий Петрович увидит знакомых офицеров в полевой форме. Узнав, что большая группа оперативников срочно вылетает в Ташкент и Термез, начнет о чем-то догадываться. Однако еще через день ему совершенно неожиданно порекомендуют вместо Афганистана поехать в те военные училища, где обучаются афганцы, — посмотреть жизнь и быт.

«Сказали бы просто, что хотите убрать не только из Афганистана, но и из Москвы». — После выяснения всех подробностей с «обращением дочери в ЦК» Заплатин начал смотреть на происходящие вокруг него события немного глубже.

Вернувшись из поездок по училищам, доложил о результатах. Как и ожидал, доклад его никому не был нужен: все уже работали на Туркестанский округ. А когда официально будет объявлено о вводе войск, Епишев пригласит Заплатина к себе:

— Ну, знаешь, что произошло?

— Слышал.

— Надо срочно возвращаться туда. Обстановка, и особенно политическая, сложная.

— Она другой и не может быть. Но можно свое мнение?

— Конечно, пожалуйста.

— Товарищ генерал армии, я бы не хотел возвращаться в Афганистан. Мое присутствие там нецелесообразно.

— Это почему же? Ты ведь прекрасно разбираешься в обстановке, а посылать кого-то нового…

— Сейчас, с приходом к власти Бабрака Кармаля и «Парчам», придется круто поворачивать руль в политике в другую сторону. Я этого не смогу сделать, потому что работал с другими людьми. За свою шкуру не дрожу, но делать мне в Афганистане больше нечего.

Устинов, как ни странно, поймет и поддержит Заплатина. Епишев, правда, намекнет:

— Но лететь-то все равно придется, Василий Петрович. У вас же там жена, вещи.

— Товарищ генерал армии, я не хочу лететь туда даже по этому поводу.

— Хорошо, больше не будем возвращаться к этой теме. Я скажу, чтобы передали Магометову и Тутушкину, пусть они помогут собраться вашей жене.

К сожалению, генерал-майор Тутушкин, заместитель Магометова, еще до этого получит указание из КГБ ничего не сообщать жене Заплатина — ни зачем он вызван в Москву, ни почему не возвращается. Постепенно среди советников родились слухи: Заплатина исключили из партии, разжаловали из генералов, а сам он находится под следствием. Жена бросится к его рабочему столу, сожжет все, что было написано мужем за время работы в Афганистане. А написано было очень много…

Заплатин стал первым, кто выразил свой протест против ввода войск в Афганистан. Академики Богомолов, Сахаров с их письмами будут после, Заплатин же, коммунист, политработник, генерал, отказался ехать служить туда. Для конца семидесятых годов — тягчайшее преступление. Однако никто его за это не выгонял из армии и партии. Служил еще несколько лет. Первый афганец, которого он встретил через одиннадцать лет, был его подсоветный Экбаль Вазир. Но об этом уже упоминалось…

Глава 23

ПОДНЯТЬ БЕЛОРУССКУЮ ДИВИЗИЮ. — НАПРАВЛЕНИЕ — ЮГ. — ВЫЛЕТ «МУСУЛЬМАНСКОГО» БАТАЛЬОНА. — ЕЩЕ ОДНО ПОКУШЕНИЕ НА АМИНА. — «РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ СТАТЬЕЙ 51 УСТАВА ООН…». 13 декабря 1979 года. Москва. Генеральный штаб.

Военные — единственные, кем страна имеет право рисковать. И 12 декабря, приняв решение на ввод войск, политическое руководство пошло именно на это.

13 же декабря помимо всех остальных событий Огарков срочно вызвал к себе командующего ВДВ Дмитрия Семеновича Сухорукова. Тот со штабом ВДВ инспектировал дивизию, расположенную в Белоруссии, но начальник Генштаба повторил:

— Все отставить. Прибыть немедленно.

Через два часа Сухоруков уже был в Москве и докладывал маршалу о своем прибытии.

— Для одной из твоих дивизий будет поставлена задача. Боевая задача, — тут же уточнил Огарков, потому что десантники вечно выполняли какие-нибудь задания, — Какую лучше поднять?

Сухоруков думал, что начальник Генерального штаба продолжит постановку задачи или хотя бы в общих чертах пояснит, что ждет дивизию, в каком регионе, сроки готовности, но Огарков, замолчав, испытующе глядел на него.

Однако ответить Дмитрий Семенович не успел. В кабинет вошел командующий военно-транспортной авиацией, и Огарков, кивнув на Сухорукова, так же двумя фразами озадачил и летчика:

— Десантники получают боевую задачу. С учетом дислокации вашей авиации на аэродромах, какую из их дивизий мы сможем поднять в воздух с наименьшими проблемами? В первую очередь имеется в виду время и скрытность.

Командующие посмотрели друг на друга, молча подошли к столу, на котором топорщилась свежими склейками карта. Вгляделись каждый в свои точки.

— На сегодня больше всего самолетов у меня в Белоруссии, — первым доложил летчик.

— Дмитрий Семенович? — потребовал ответа Огарков у Сухорукова. — Что вы скажете о своей белорусской дивизии?

— Готова к любым действиям. Там как раз находится и группа офицеров из штаба ВДВ, если что, помогут командованию на первых порах.

— Хорошо. Поднимаем эту дивизию. Сегодня ночью ей быть на аэродромах взлета. Боеприпасы с собой, но пока не выдавать.

— Какую задачу я должен поставить командиру дивизии? — не терял надежды добиться хоть какой-то конкретности Сухоруков.

— Пока произвести расчеты на высадку десанта посадочным способом на аэродромы номер один, номер два и номер три.

— Кто мне поставит задачу?

— Или я, или министр обороны. Время и место выполнения задачи также укажем при постановке задачи. Все, выполняйте первый пункт приказа.

Необходимое послесловие.

К ночи на 14 декабря командир воздушно-десантной дивизии генерал-майор Иван Федорович Рябченко выведет свои полки к аэродромам взлета. О возможном выполнении именно боевой задачи знали только комдив, начальник штаба, еще два-три человека. Вся остальная дивизия думала, что штаб ВДВ решил устроить проверку, организовав учения на недельку. Или меньше — из-за глубокого снега и морозов. Многие офицеры, не говоря уже о солдатах, не успели попрощаться даже с семьями — такие учения для десантников проходили достаточно часто, каждый раз не напрощаешься.

Оказалось, однако, что дивизия улетала не на неделю, а на девять лет. И не на учения, а на войну. Первые на нее уходили именно так — не прощаясь.

14 декабря летчики ВТА получат приказ перебазироваться вместе с десантниками на среднеазиатский аэродромный узел. Становилось известным направление — юг.

В последний день декабря десантник Сергей Голиков напишет отцу письмо, в котором он, следуя законам акростиха, когда каждая начальная буква строки является частью слова, сообщит на станцию Шаховская Московской области о дальнейшем:

«Здравствуй, папка! С приветом, с

Моим огромным приветом, твой Сергей. Все пом-

Ыслы мои сейчас о доме, как вы там Новый год в-

Стречаете. У меня все в порядке, я теперь командую

Отделением, ребята отличные, мы довольно быстро

Выяснили отношения и поняли друг друга. Я по-настоящ

Ему узнал службу. Что такое караул в мокрых

Рукавицах и сапогах, Но теперь я знаю, что

Шесть десантников стоят роты… солдатни.

Итеперь стальная пружина сработает, я знаю, в

Любой ситуации. Папка, как ты там воюешь с зимой?

Или у вас тоже снег по заказу? У нас так он

Пошел только 31 декабря, под Новый год. А Новый год,

Если б ты знал, я встретил на посту

Рядом со Знаменем, его я охранял. Сейчас сменился, и

Есть время написать тебе. Как солдат солдату

Выкладываю тебе свои думы. Знаешь, армия —

Она многому меня научила, прежде всего ценить

Родителей своих. Как я перед вами в долгу,

Об этом я раньше мало задумывался, и только

Теперь я научился ценить ваши заботы. Четыре дня назад,

27-го, было ровно восемь месяцев, как я расстался с вами на

ВДНХ. Как много изменилось с тех пор, особенно я,

АТатьяна, наверное, совсем взрослая, как там она,

Форсу, наверное, много? Вы следите за ней, помо-

Гайте, ей сейчас трудно. Папка, как ты там?

Ана охоту, наверное, так и не выбрался, ждешь меня.

Ничего, я вот уже стрелять научился, приду,

Итогда вместе сходим. Я начал немного по дому

Скучать, тем более что письма от вас получал