Изгой. Тропа войны и магии - Анатолий Радов

— Послушай, Сальгар, — слегка взвился я. — Я говорю о другой шкале ценностей, понимаешь? Золото — это само собой. Его можно выплачивать в нагрузку к ордену или медали. А основное — это иная шкала ценностей. И даже если мы будем делать знаки отличия из золота, то сэты могут их обменять на что-то. Так что золото здесь вообще не к месту.

Мне вспомнилось, как иногда случается в нашем мире — внуки или правнуки продают, а зачастую просто пропивают или прокалывают награды дедов. Надеюсь, здесь такой мерзости никогда не случится.

— У вас же есть сплав из того, что вы называете жёлтым металлом и белого. Думаю, такой как раз подойдёт.

— Из него посуду делают.

— Самое то. Ценность небольшая, значит, обменивать или продавать никто не будет. Нужно с самого начала закладывать идею, что медали и ордена выше всякого золота и денег. Найди тут хороших гравёров и пусть сделают пробный десяток. Пять орденов… — я задумался. Как назвать? Понятия «мужество» в языке сэтов нет. Доблести или отваги? Так это на медали должно пойти. Стоп. А ведь можно по именам, как у нас. — Пять орденов Альгара…

Сэт посмотрел на меня внимательно, быстро сообразил и кивнул.

— Со степенями потом определимся. А может, и вообще без степеней оставим. И пять медалей. За отвагу…

Через три дня первые ордена и медали были изготовлены. Вот правда форма у них была… После продолжительной дискуссии с Сальгаром, Варнаром и старшим сэтом Нурлима было решено делать их в виде клыков. Так сэтам и ближе и понятнее, хотя лично меня почему-то такое решение покоробило.

А уже на четвёртый день пятью первыми орденами были посмертно награждены Лернар и ещё четверо погибших из его десятка. Остальные пятеро получили медали за отвагу.

Всё это время мы ни на секунду не «спускали глаз» с вражеского лагеря, а на пятый день делать это стало значительно легче. Я собрал «линзу». И это было первое моё заклинание, собранное с нуля.

Хотя, сказать что прямо уж с нуля — не совсем честно. Всё-таки за основу я взял «срезни». Попытки уменьшить плотность не увенчались успехом. Уменьшаешь её — увеличивается размер. Но спустя несколько минут мучений я пришёл к гениальному решению — излишний материал пустил на подставки под «линзу». Помудрил с формой во втором и третьем блоках и получил что-то вроде смайлика с ножками. Потом в четвёртом блоке полностью выключил скорость и стал изгибать ледяной диск. Ушло на это два дня. Изогнул, изучил, сделал, посмотрел. Не то. И снова изгибаю и изучаю.

Наконец, вышло то, что надо, вот только нужно было делать так, чтобы лучи местного светила не попали, не дай бог, на «линзу» с той стороны. Глазам хана. Да и таял диск на открытом солнце очень быстро. Поэтому — металлическая коробка с двойными стенками, между которыми магический «лёд», откидывающийся козырёк и разумеется подставка с торчащим штырём. В дне коробки углубление, куда идеально входит набалдашник штыря. Обычный шар, густо смазанный жиром. Всё. Скастовал «линзу», держа руку перед коробкой, поправил чуть, и крути этот дебёлый перископ, как хочешь.

Несколько таких перископов было установлено на крышах самых высоких зданий, но бегать и постоянно делать новые «линзы» я не собирался. Да, в коробках со «льдом» они оставались работоспособными в течение двух-трёх часов, но я всё равно раздал новое плетение пятерым парням из десятка Лернара и приказал изучить в срочном порядке. Благо само по себе плетение всего лишь первого круга и к тому же эти пятеро молодых сэтов в скором времени должны были стать десятниками, а значит, пусть повышают свои навыки, изучая новые плетения.

Необходимость в новых командирах десятков возникла на следующий же день после битвы у мостов. Сначала ко мне подошли семеро стрелков из находившихся теперь в Нурлиме ста пятидесяти восточных сэтов, потом совсем неожиданно целых два десятка из той местной сотни, что вместе с лернаровскими защищала городской мост. Потом снова из наших восточных, и в этот раз почти половина, а это около семи десятков стрелков. И к концу третьего после боя дня я имел в наличии около сотни желающих влиться в славный первый Вигларский гурт. Причём прилагательное «Вигларский» я решил не выбрасывать, пусть остаётся. Будет чем-то вроде нашего понятия — гвардейский. И новое слово вводить не нужно, и вигларцам приятно будет, да и мне. Всё-таки это поселение стало моей второй родиной после перемещения сюда с Земли. Ну не называть же второй родиной владения ублюдка Вирона?

На четвёртый день случилось ещё одно происшествие — с той стороны прибыл гонец от Дангара и сообщил о том, что они видели в лагере двух жрецов. Глупые представители жреческого сословия даже накидки не поменяли… Или они просто не боятся?

В тот же вечер я с Сальгаром, старшим сэтом Нурлима и пятью будущими командирами десятков отправился в храм. Нужно было с этими охреневшими товарищами что-то решать. Что? Я ещё толком не придумал, но оставлять вот так под боком практически явных предателей не собирался.

Возле входа нас остановили двое служек, решив не пускать. Вид испуганный, но стоят, руками машут, кричат что-то злое. А значит, тех, кто в храме, боятся больше нас. Что ж, эту композицию нужно срочно менять.

— Парни, уберите, — спокойно проговорил я, и четверо лернаровских тут же бросились исполнять, а я на всякий случай приготовился поставить водный «щит» и следом ударить «воздушным кулаком». Служки служками, но ведь будущие жрецы и с магией наверняка уже дружат.

Но сопротивления не последовало, «защитники храма» резко смолкли и для собственной безопасности сами завели руки за спины. Пятый из десятка погибшего Лернара распахнул двери, и я первым шагнул под высокие храмовые своды, всё так же готовый к магической атаке. В нос ударили неприятные церковные запахи, я прищурил глаза и присмотрелся. Вдали что-то вроде амвона, справа и слева наверху, видимо, хоры, или просто балконы. Бросил взгляд на них. Пусто.

— Где жрецы? — спросил у стоявшего рядом Сальгара, и тот, глядя на наших парней, кивнул в сторону служек. Через пару секунд ко мне подвели одного.

— Где жрецы? — повторил я вопрос, и служка заметно дрожащей рукой указал на дальний правый угол.

— Там, в подвал спустились. Сказали, у них собрание. Сказали, нельзя никому входить.

— Что, и старшему сэту нельзя? — я посмотрел на Кульгара. — Прямо государство в государстве тут у вас. Ватикан, блин. А вам не кажется, что они просто чувствуют за собой вину и поэтому спрятались? Позови, — переведя взгляд на служку, холодно бросил я.

— Сказали нельзя, — повторил тот и опустил голову. — Нельзя. Нам нельзя, нас из храма выгонят.