Собор - Нельсон Демилль

Флинн обернулся и опять посмотрел на окна часовни.

– Может быть, и так. Война знакома им с детства, и Меган знает ее с младых ногтей. Они привыкли к ней и даже танцы и пикники использовали в военных целях. Молодые люди даже не помнят, каким был прежде Нижний Белфаст. Ты не должна винить их. Понимаешь это?

Морин встала.

– Но ее поведение показывает, что она не просто одержима военным психозом. Ты и я, Брайен… ведь наши души не умерли, правда?

– Да, мы помним другую жизнь, которая была раньше, до всего этого сумасшествия.

Морин подумала о Джин Корней. Затем в ее памяти всплыли лица других.

– Ведь мы затеяли все это, да ты сам знаешь.

– Нет, не мы. Все начали те, кто против нас. Первыми всегда начинают враги.

– Вражда рано или поздно кончится, а наша страна еще долго будет плодить детей, из которых вырастают убийцы, и детей, пугающихся темных углов. Нас уже не переделать, и только через поколение все эти страхи забудутся.

Флинн несогласно мотнул головой:

– Боюсь, что и поколения здесь недостаточно. Ирландцы никогда ничего не забудут. Об этом напишут книги, перечитают их и будут рассказывать по вечерам у камина. По сути дела, все мы: и ты, и я, и Меган – дети событий, произошедших задолго до нынешней напасти. Все завертелось и смешалось. Кажется, резня Кромвеля произошла… неделю назад, вчера разразился голод, а сегодня утром вспыхнули восстание и гражданская война. Спроси Хики, он тебе многое порасскажет.

Морин глубоко вздохнула:

– Черт возьми! Не хотелось бы, чтобы ты оказался прав.

– А мне не хотелось бы, чтобы ты оказалась права насчет нас. Ну ладно, пошли.

И Морин вслед за Флинном вышла из тихой часовни.

Глава 42

Флинн спустился по ступенькам ризницы и увидел у решетки Бурка и Пэда Фитцджеральда, смотрящих друг на друга. Около Бурка на площадке стоял переносной телевизор.

– Через пять минут приведи сюда священника! – приказал Флинн Фитцджеральду.

Тот перекинул через плечо «томпсон» и вышел. Бурк внимательно всмотрелся в лицо Флинна. Он выглядел уставшим, даже каким-то грустным. Брайен вынул из кармана детектор и провел им по телевизору.

– Мы оба относимся ко всему с подозрением вследствие своих характеров и профессии. Боже мой, как это тоскливо, тебе так не кажется?

– С чего бы такая внезапная меланхолия?

Флинн медленно покачал головой:

– Не перестаю думать, что вся эта затея вряд ли закончится добром.

– Могу почти гарантировать это.

– Я жду тебя, как манны небесной, после разговоров с этим ослом Шрёдером, – улыбнулся Флинн. – Ты не мучаешь меня слащавыми увещеваниями или льстивыми призывами сдаться.

– Хоть мне и трудно говорить после такого комплимента, но скажу, что тебе все же лучше сдаться.

– Если бы я даже хотел, все равно не могу. У этой машины, которую я запустил совместно с другими, нет единого управления, единого мозга. Но есть множество смертоносных приспособлений… внутри и вне собора, каждое из которых сдетонирует в определенное время и в определенных условиях, и тут уже ничего не поделаешь. Я не более чем создатель этой машины, которая теперь живет самостоятельной жизнью… Я могу говорить о ней, но не от ее имени. Понимаешь, в чем тут дело?

– Вроде бы понимаю.

Бурк не мог сообразить, блефует Флинн или нет. Тот был прекрасным актером, каждое его движение и слово были хорошо продуманы и нацелены на создание иллюзии, чтобы спровоцировать желаемый ответ и нужную реакцию.

Флинн кивнул и тяжело оперся о прутья дверной решетки. У Бурка создалось впечатление, что внутренняя борьба в душе Флинна отнимает у него массу времени.

Наконец Флинн сказал:

– Как бы там ни было, мне нужно поговорить с тобой об одном деле. Мы с Хики пришли к выводу, что это Мартин похитил архитектора собора святого Патрика. Зачем – спросишь ты? Да для того, чтобы у тебя не было плана церкви и ты не смог бы продуманно подготовить успешный штурм.

Бурк молча обдумывал сказанное Флинном. В доме епископа и резиденции кардинала настрой был бы, наверное, более оптимистичный, если бы архитектор сейчас разглядывал чертежи вместе с Беллини. Бурк попытался мысленно поставить все на свои места. Фении упустили Стиллвея – теперь это очевидно. Морин Мелон вряд ли нашла бы незаминированный потайной ход, если бы Стиллвей находился в соборе; любой человек, как бы храбр он ни был, уже через четверть часа, проведенных у этой банды экстремистов, раскололся бы и выдал все сведения.

К тому же нетрудно поверить и в то, что майор Мартин предвидел, какую роль мог сыграть в этом деле архитектор, и постарался схватить его намного раньше фениев. Но поверить в это – значило бы поверить и в другие более ужасные и кровавые поступки, совершенные Мартином.

Размышления Бурка прервал Флинн, заявив:

– Теперь понимаешь, что к чему? Мартину не нужно, чтобы полиция шевелилась слишком скоро. Он хочет, чтобы она действовала ни шатко, ни валко, и ждет рассвета, когда истекает срок нашего ультиматума. Вероятно, он уже советовал вам добиваться продления срока, верно?

Бурк ничего не ответил. Флинн нагнулся к нему ближе и продолжал:

– И без четкого плана штурма вы готовы поверить ему. Но позволь заметить, что в шесть часов три минуты собора больше не будет. Если вы нападете, ваши люди взлетят на воздух вместе с ним. Единственное, что может предотвратить кровопролитие, – следовать моим условиям. Ты же веришь, что мы уже одолели вас. Так что подави свою проклятую гордыню и упрямство и скажи этим тупым подонкам по ту сторону стен собора, что пора закругляться и расходиться по домам.

– Они даже и слушать меня не станут.

– Так заставь их слушать!

– Люди по ту сторону стен собора считают, что фении для полиции и правительства Нью-Йорка такие же преступники, как и уличные банды грабителей и насильников. Они не могут договориться с тобой, Флинн. По закону они обязаны арестовать тебя и бросить в тюрягу к убийцам и насильникам, потому что, по их понятиям, все террористы – это те же воры и убийцы и даже еще хуже…

– Заткнись!

На несколько секунд воцарилось молчание, затем Бурк опять заговорил, но уже более спокойно:

– Я объясняю тебе, какова их позиция, и говорю то, о чем умалчивает Шрёдер. Да, мы пока проигрываем, но на уступки не пойдем никогда. Вам лучше сдаться… достойно… выторговать самые лучшие условия, сложить оружие.

– Нет. Ни один мой человек не согласится ни с какими предложениями, пока не выполнят наши условия.

Бурк понимающе кивнул:

– Ладно, сообщу вашу позицию… Может, пока еще не поздно что-то придумать, чтобы сохранить твою жизнь, жизнь твоих людей, заложников и собор… Но люди, находящиеся в лагерях для интернированных… – Бурк с сомнением покачал головой: – Лондон никогда…

Флинн тоже покачал головой:

– Все или ничего!

Оба замолчали, каждый оставался в полной уверенности, что сказал больше, чем хотел. А еще понимал, что то маленькое доверие, возникшее было между ними, исчезло.

С лестницы донесся голос Пэда Фитцджеральда:

– Отец Мёрфи пришел.

Флинн повернулся и приказал:

– Пусть идет вниз, к нам.

Священник, пошатываясь, медленно спустился по мраморным ступенькам, держась за медные перила. Его лицо, перевязанное бинтами, озарила улыбка, и, просунув руку между прутьями решетки, он тихо проговорил:

– Патрик, рад видеть тебя.

Бурк пожал руку священника, спросив:

– С вами все в порядке?

Мёрфи кивнул:

– Смерть была совсем рядом, но, видно, мой час еще не настал. Господь пока не хочет видеть меня у себя.

Бурк отпустил руку священника и отдернул свою. Флинн быстро просунул руку сквозь прутья:

– Ну-ка, дай мне это.

Бурк разжал руку, и Флинн схватил клочок бумаги, лежащий на ладони.

Развернув бумагу, он прочел слова, написанные карандашом:

«Последнее сообщение из исповедальни передал Хики».

Далее следовало довольно точное описание мер по обороне собора. Флинн, сердито нахмурив брови, еще раз взглянул на начало:

«Последнее сообщение… передал Хики».

Что бы это могло значить?

Он положил клочок бумажки в карман и взглянул на стоящих мужчин. Когда он начал говорить, в его голосе не чувствовалось раздражения:

– Я горжусь этими людьми, Бурк. Они не теряют присутствия духа. Даже эти двое святых отцов заставляют нас, я бы сказал, все время держать ухо востро.

Бурк повернулся к Мёрфи:

– Вам никому не нужен доктор?

Мёрфи мотнул головой и ответил:

– Нет. Травмы небольшие, доктор тут ни к чему. У нас все в порядке.

– Тогда все, святой отец. Возвращайтесь обратно, – сказал Флинн.

Мёрфи заколебался и осмотрелся. Он бросил взгляд на цепь и висячий замок, затем на Флинна, который стоял рядом, высокий, но далеко не массивный.