Без пощады - Александр Зорич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таня напряглась и поскребла по подлокотнику кресла. Из принципа. После чего правая кисть тоже окончательно отказала в повиновении.
Был, однако, в этой пытке один положительный момент: Таня и думать забыла о страшных черных флуггерах, чьи лазерные пушки могли расправиться с их скорлупкой в один-два залпа. Какие уж тут флуггеры, если «Счастливый» рискует просто не дожить до встречи с ними!
И вот, когда уже казалось, что они навеки останутся в этом трясущемся, пощелкивающем, налитом свинцом аду, стало еще хуже.
В естественное падение-планирование, которое должно было вскоре завершиться аэродинамическим выталкиванием планетолета из атмосферы, вмешалась мощь двигателей.
«Счастливый» резко задрал нос – при этом лепестки синей хризантемы удлинились и пощекотали стеклопакеты кабины.
Таня почувствовала, что вот-вот отключится. Лишь то обстоятельство, что ее сопротивляемость перегрузкам была повышена сеноксом – как у настоящего пилота, – удержало ее в сознании.
К счастью, уже через минуту на борту «Счастливого» установился нормальный вес. Установилась бы и блаженная невесомость, если б только Нарзоев выключил маршевые двигатели. Но он не спешил с этим, забираясь все выше.
Подозрительное пощелкивание прекратилось.
Нарзоев шумно, с видимым облегчением, вздохнул.
– Куда теперь? – спросила Таня. Можно сказать, бодро спросила, учитывая пережитое.
– К «Блэк Вельвету».
– Он далеко?
– Теперь близко. Согласно данным, переданным с флуггеров, улей сошел с геостационара на низкую орбиту, чтобы облегчить эвакуацию таких планетолетов, как наш. А нырок через атмосферу я провел так, чтобы «Счастливый» оказался как можно ближе к расчетной точке.
– Что значит к расчетной? Разве вы не знаете точно, где находится улей?! – Таня забеспокоилась.
– О господи, нет, конечно! Откуда? Я принял по радио только начальные координаты улья и параметры орбиты. Исходя из этого, можно вычислить, где улей окажется в такой-то момент времени. Но если он поменяет орбиту, а связь не восстановится… О, гляди, да это же он!
Таня принялась таращиться в открытый космос, надеясь увидеть две гигантские серебристые бочки, нанизанные на тонкую ось, – приблизительно так выглядел паром-улей с близкого расстояния.
И вновь без толку.
– Где?
– Да на верхнюю панель смотри, ду… глупышка.
На добавочную приборную панель над лобовым стеклом был вынесен контрольный интерфейс радиомаяка. Любой, кто умеет читать по полуаналоговым приборам, обнаружил бы, что произошел долгожданный захват (зеленый глазок), что курс у них верный (мигающий красный крест был лишь ненамного смещен вниз-вправо от зеленого), а дистанция самая что ни на есть детская – две с половиной тысячи километров.
Все те же самые факты были отражены и на интегральных мониторах в самом наглядном виде, но Нарзоев принадлежал к той категории пилотов, которые в первую очередь уделяют внимание показаниям независимых индикаторов. Если они есть, конечно.
– Смотрю. И что?
– А то, что у «Счастливого», оказывается, отличное железо! В вихре наведенных помех мы сумели вычленить несколько импульсов радиомаяка «Блэк Вельвета»! Мы запеленговали улей, а парсер произвел доуточнение элементов его орбиты! Теперь смотри, что я делаю…
Нарзоев с демонстративной вальяжностью протянул руку к панели автопилота.
– Смотри внимательно. Ти-ти-ти-та-та…
Его пальцы выбили заученную последовательность нажатий.
– И все. Все, дорогая моя! Пусть железо трудится. Больше от меня уже ничего не зависит.
Нарзоев с наслаждением потянулся, хрустнув косточками.
Планетолет должен был достичь улья за пять минут. Даже с учетом синхронизации орбиты, торможения и прецизионной коррекции для захвата с последующим докованием их полет обещал завершиться в течение четверти часа.
Пилот, прикрыв глаза, полностью ушел в себя.
Да, от него действительно ничего больше не зависело.
Но, как оказалось, хорошего в этом было мало.
– Глядите-ка! Глядите! – вдруг закричала Таня.
– Ну чего там еще? – устало спросил Нарзоев.
– Наши! Наш фрегат! Я даже могу прочесть его название! «Камарад Лепанто»! Тот самый, который старший на рейде!
Нарзоев наконец-то открыл глаза.
– Чего-о?.. Где?.. Мать честная!
Фрегат шел параллельным курсом – правее и несколько выше. Он был так близко, насколько это вообще возможно в космосе! Пожалуй, ближе даже, чем допускали нормы безопасности полетов!
Считанные десятки метров отделяли крошечный «Счастливый» от грозной боевой махины. Фрегат неспешно обгонял их, занимая позицию на курсовом угле сорок пять. Затем фрегат дал короткий, расчетливый импульс носовыми дюзами и «остановился». Теперь взаимная скорость «Камарада Лепанто» и «Счастливого» равнялась нулю, хотя – по отношению к Вешней – они изменяли свое положение в пространстве на девять километров ежесекундно.
Для Тани появление фрегата было событием радостным, но по большому счету – самоочевидным.
Ну как же! Раз всякие корабли снуют туда-сюда вокруг Вешней, должны же они когда-то встречаться! То, что просто так фрегат не станет подходить к гражданской лохани вплотную, что подобная оказия попросту немыслима, – Таня не понимала.
А Нарзоев понимал. Без особой надежды он попытался вызвать корабль.
На этот раз помех в эфире не было, но фрегат молчал, как мертвый. Вместо ответа «Камарад Лепанто» пыхнул ориентационными дюзами и стремительно провернулся на сто восемьдесят градусов вдоль продольной оси, встав по отношению к планетолету «вверх ногами».
При этом Нарзоев успел заметить сразу несколько нехороших вещей.
Правый борт корабля был украшен звездообразной пробоиной – несомненное свидетельство недавнего прямого попадания.
Одновременно с проворотом фрегата его зенитные башни перебросили стволы с борта на борт.
Крышки пусковой установки на корме одна за другой отъехали вбок, обнажив острые мордочки ракет «космос – космос».
Через секунду блеснула двойная молния… Вторая… Третья…
Ракеты выстреливались из шахт с такой скоростью, что за ними было невозможно уследить взглядом. Глаз фиксировал только ослепительную вспышку вышибного заряда и запуск реактивного двигателя – уже на почтительном расстоянии от фрегата.
– Ой! – Таня наконец сообразила, что фрегат появился здесь не ради того, чтобы его капитан помахал ей ручкой на прощание. – Алекс, что это?!
– Космическое сражение, – глухо сказал Нарзоев. – Настоящее.
– А где же враги?!
– Подозреваю, где-то там. – Он показал пальцем в пол.
– Под нами?!
– Если тебе так хочется – да… Хотя, похоже, правильнее было бы сказать «везде»…
Фрегат вновь переориентировался – на этот раз он лег на левый борт, повернувшись к «Счастливому» каплевидными надстройками с выдвижными стремянками антенн. Корабль вел огонь на оба борта: половина его башен стреляла «вниз», вторая половина – «вверх».
Затем «Камарад Лепанто» выдал долгий тормозной импульс (Нарзоев не позавидовал экипажу – на глазок ребятам досталось девять-десять g).
«Счастливый» быстро вырвался вперед.
Когда они проходили мимо, перед носом фрегата сверкнула неяркая вспышка.
– Есть! Вот черти! Ай, Аргентина, уважаю! – Нарзоев завопил так, будто его любимые «пахтакоровцы» вогнали мяч в ворота ненавистного «Спартака». При счете 1:1. На последней минуте матча.
– Что? – пролепетала Таня.
– Они только что умудрились уклониться от ракеты! Ты видела? Пропустили перед носом! Она, конечно, рванула! Но это не прямое попадание! Не прямое!
– А может… может, нам полететь побыстрее? – осторожно предложила Таня, которая осознала, что все это не шуточки. Хотя взрывы в космосе не порождают грохота и дымных облаков, хотя не видны ни враги, ни растерзанные тела, ни окровавленные внутренности, но – «Камарад Лепанто» ведет жестокий бой. Здесь стреляют, и даже ракетами, и даже боевыми, и даже… с намерением попасть!
Стало быть, могут попасть и в «Счастливый»? Ой мамочки!
Могут – и еще как.
От следующей серии ракет фрегат, увы, уклониться не смог. Две он сбил, но третья настигла добычу.
Палуба между двумя носовыми башнями вспучилась и, лопнув, выплюнула облако огня. Спустя секунду последовал вторичный взрыв в топливных баках ориентационных дюз, и между башнями на мгновение выросли несколько тонких колонн синего пламени.
В следующую секунду корабль скрылся из виду, уплыв за корму «Счастливого». Примитивное оптическое оборудование планетолета не позволяло вести качественный круговой обзор.
В качестве утешения («достается не только нашим!») на расстоянии прямой видимости проплыл технопризрак, который еще минуту назад являлся боевым флуггером. Крылья, стабилизаторы и носовой обтекатель сохранили приблизительное взаимное расположение – не хватало только остекления кабины и порядочного куска центроплана, превратившегося в облако мелких обломков-сателлитов.
