Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг - penzenski

Несмотря на приведенные убедительные цифры, следует заметить, что качество подготовки юридических работников было не всегда на высоте. К примеру, многие народные судьи, заканчивавшие соответствующие вузы, действовали неквалифицированно, допуская в ходе работы значительные нарушения процессуально-правовых норм. О буднях народных судов дает представление справка о проверке Министерством юстиции РСФСР работы нарсуда 4-го участка Кировского района г. Уфы от 12 июля 1957 года. В ней говорилось, что в данный нарсуд ежемесячно поступает 24 уголовных и 60 гражданских дел. Сроки их рассмотрения грубо нарушались практически по всем категориям преступлений. Это приводило к постоянному накапливанию остатков дел. На 12 июля 1957 года в остатке находилось 105 гражданских и 55 уголовных дел, что составляло их двухмесячную норму поступления в суд. Рассмотрение многих дел откладывалось по несколько раз из-за неявки сторон, но каких-либо мер к неявившимся не предпринималось. Протоколы судебных заседаний о переносе зачастую фальсифицировались. К ведению дел нарсудья Кондратьев относился безответственно, появлялся в зале суда в нетрезвом виде и в таком состоянии приступал к работе, написание приговоров и определений поручал народным заседателям или секретарю судебного заседания, что являлось грубейшим нарушением процессуальных норм.[711] Проверки работы нарсудов постоянно выявляли картины подобного рода. На коллегиях Министерства юстиции РСФСР отмечали плохую подготовку судьями дел к слушанию, частое рассмотрение дел в незаконном составе, небрежное оформление судебных документов, приговоров, протоколов заседаний, исправления в них, иногда даже допускалась невыдача подсудимым обвинительного заключения. Неслучайно, что 74,4 % всех жалоб и заявлений, поступающих в Министерство юстиции РСФСР, относилось к работе судов различных инстанций.[712]

Но самым слабым звеном правоохранительной системы СССР в период 1953–1964 годов являлись органы Министерства внутренних дел. Уровень образовательной подготовленности работников МВД оставался самым низким по сравнению с другими службами. По состоянию на начало 1960 года в уголовном розыске число сотрудников со средним и высшим образованием составляло 54,5 %, среди начальников городских и районных органов милиции около трети не имело среднего образования, среди начальников колоний и лагерных подразделений около половины. Низок был и уровень участковых уполномоченных, где 30 % составляли лица с незаконченным средним и низшим образованием.[713] Осознание сложности ситуации усиливает тот факт, что именно на органы внутренних дел приходилась основная нагрузка от общего количества уголовных преступлений в стране. Так, в 1954 году в РСФСР из 179 329 человек, арестованных за совершение преступлений, 143 861 были арестованы милицией, в 1964 году на долю органов внутренних дел приходилось около 66 % от общего количества дел.[714] Эти данные показывают — именно милиция имела наиболее тесное соприкосновение с населением, и зачастую по ее работе люди судили о деятельности правоохранительной системы в целом.

Функционирование органов МВД вызывало постоянные нарекания. Из года в год Прокуратуры СССР и РСФСР информировали ЦК КПСС о нарушениях социалистической законности в милиции.[715] Например, прокурор РСФСР Круглов писал: «Считаю необходимым доложить, что при расследовании ряда уголовных дел установлены случаи грубейшего нарушения некоторыми работниками милиции социалистической законности — избиение подследственных и вынуждение на дачу вымышленных показаний об участии в преступлении, к которому они не причастны, фальсификация доказательств по уголовным делам и провокация преступлений. Прокуратура РСФСР неоднократно ставила перед МВД вопросы об искоренении фактов нарушений закона… Однако достаточных мер к созданию обстановки нетерпимости ко всякого рода нарушениям закона и воспитанию подчиненных работников не принято… По поводу указанных грубейших нарушений закона Прокуратурой РСФСР были внесены в МВД представления о невозможности дальнейшего использования виновных лиц на работе в милиции, однако министр внутренних дел РСФСР Стаханов Н. П. ограничился наложением на них дисциплинарных взысканий».[716]

Обеспокоенность существовавшей ситуацией выражали и сами работники милиции. Вот что писал Хрущеву начальник отделения МВД г. Сталинграда майор Латкин (21 декабря 1956 г.): «Среди лиц, назначенных на руководящую работу в районные отделения милиции, просачиваются морально неустойчивые люди и лица, не имеющие необходимой оперативно-служебной и общеобразовательной подготовки, а также практического опыта… Такая практика вызывает справедливые нарекания, недовольство и даже нездоровые разговоры. Среди некоторой части вновь назначаемых на руководящую работу в райотделы милиции имеются скомпрометировавшие себя и просто не способные для этой работы люди, но их выдвигают и пишут на них положительные характеристики только потому, что они подхалимы и угодники».[717]

В ЦК КПСС реакция на такие письма сводилась, как правило, к призывам о необходимости увеличивать партийно-комсомольскую прослойку в органах милиции. Отмечался ее очень низкий уровень — 50,7 % (на 1 января 1960 г.) от числа работающих.[718] В этом виделись причины многих недостатков в деятельности МВД. Подобная реакция преобладала даже в оценке чрезвычайных ситуаций, происходивших по вине работников милиции. Такую оценку, например, получили события 16–17 июля 1963 года в г. Кривой Рог. Здесь милиция своими незаконными действиями по задержанию и избиению гражданина фактически спровоцировала в городе массовые беспорядки с применением огнестрельного оружия, разгромом отделения милиции толпой, требовавшей освобождения задержанного. Четыре человека, в том числе женщина, были ранены и госпитализированы. На пленуме ЦК КП Украины, комментируя это чрезвычайное событие, Подгорный говорил, что его причины — в отсутствии опоры на партийные организации, актив, коммунистов и комсомольцев. Если бы такая опора имелась, то все было бы нормально.[719]

Характеризуя кадровое состояние правоохранительной системы в 1953–1964 годы, следует особо отметить возрастание роли и значения в этот период такого важного юридического института, как адвокатура. Охрана прав граждан, соблюдение законности, становившиеся приоритетами административной политики государства, объективно делали фигуру адвоката полноправным участником следственного процесса, судебного заседания. Как показало изучение материалов, работники адвокатуры являлись самым образованным и подготовленным звеном юридической сферы. В 1953 году из общего количества действовавших адвокатов 71 % имели высшее юридическое образование. Уровень подготовленности оставался стабильно высоким и в последующие годы: в 1962 году из 6938 адвокатов РСФСР 5403 (около 80 %) окончили юридические вузы. Некоторые даже имели ученые степени кандидатов юридических наук, в столичной коллегии адвокатов таких насчитывалось 25 человек.[720] В сфере адвокатуры трудилось много специалистов, юристов-профессионалов высочайшего класса. На их счету немало блестяще проведенных дел, восстановивших много честных имен, не давших сломать человеческие судьбы. Таких, как, например, адвокат Ленинградской городской коллегии Экменги, который провел большую работу по делу о защите врача Андреева. Адвокат смело и настойчиво взялся отстаивать невиновность врача, обвинявшегося в халатном отношении к своим обязанностям, повлекшим за собой смерть ребенка. Несмотря на отрицательное общественное мнение, сложившееся вокруг этого дела, адвокат использовал все имеющиеся возможности для сохранения хорошей профессиональной репутации врача. С этой целью, изучив обширную специальную литературу и проконсультировавшись со специалистами-медиками, Экменги потребовал назначения компетентной медицинской экспертизы. Благодаря его настойчивости суд пригласил экспертную комиссию в составе члена-корреспондента АМН, ряда профессоров, которые пришли к выводу о невиновности врача в смерти ребенка.[721]

Однако, несмотря на всю важность и полезность труда адвокатов, отношение к ним было неоднозначное. Особенно это проявлялось со стороны судебных и прокурорских работников. Повсеместно допускалось грубое администрирование по отношению к адвокатам, которых в правоохранительных органах зачастую считали не сотрудниками системы юстиции, а членами второстепенной общественной организации. Адвокатам препятствовали в выдаче дел в судах, отстраняли от работы, самовольно выселяли юридические консультации, расположенные в зданиях судов. На совещаниях руководящих судебных работников бывший министр юстиции РСФСР Беляев прямо с трибуны призывал «адвокатов гнать в шею».[722] Примечательно, что серьезные претензии к адвокатам в основном предъявлялись не с профессиональной точки зрения, а с позиций идейной неустойчивости. На одном из совещаний начальник отдела Минюста Мухин с ужасом рассказывал, что в процессе ревизионной работы столкнулся с фактами использования советскими адвокатами в выступлениях выдержек из речей своих дореволюционных коллег. Это признавалось недопустимым и крайне вредным.[723] Лишь после ХХ съезда КПСС были опубликованы речи русских юристов конца XIX — начала ХХ веков. Сборник включал 35 речей известных адвокатов — П. Александрова, С. Андреевского, Ф. Плевако, В. Спасовича, А. Урусова, В. Жуковского и др..[724]