Боевая единица - Артём Каменистый

Чапай безжалостно потащил полоску скотча в сторону, не обращая внимания на слёзы, выступившие на глазах жертвы. Едва рот освободился, Робинсон, сильно искажая речь, взмолился:

– Господин Бровкин, я...

Чапай немедленно вернул скотч на место и горестно вздохнул:

– Робинсон, Робинсон!.. Я-то думал, что ты запомнишь мои несложные правила с первого раза. Жаль. Но не грусти, это не смертельно. Если что-то не получается на сознательном уровне, то можно попробовать сделать требуемое условным рефлексом.

Рыцарь подошёл к журнальному столику и начал вдумчиво перебирать зловещие предметы. При этом он не терял нить беседы, если этот монолог можно было назвать беседой:

– Слышал про собачек Павлова? Хотя, откуда вам, саксам, знать про такие вещи, вы ведь до сих пор уверены, что радио изобрел Маркони, а про Попова и не вспоминаете. Типично жидовские у всех вас замашки. Робинсон, ведь ты жид? А? Можешь не отвечать, мне, в сущности, всё равно. Не бойся, я не антисемит, и не националист какой-нибудь, я все нации ненавижу одинаково. Будь ты негр или китаец, без разницы; хотя нет, негр – это что-то новое, не доводилось мне с ними работать... Стоп! Вру! Было дело, но давно, лет двадцать назад. Эх, молодость, молодость... Робинсон, ну почему ты не негр? А? Ладно, не тряси головой, это я тебе как-нибудь прощу. Что мычишь? Хочешь что-то сказать? Извини, мне некогда, да и правила нельзя нарушать, один раз ты это уже сделал. Кстати о нарушениях, а не пора ли нам взяться за дрессировку одной непослушной собачки по имени Робинсон?

Чапай прекратил возиться с инструментами, сделал погромче звук телевизора, после чего направился к стулу с жертвой, держа в руках топорик для рубки мяса и разделочную доску. Робинсон замычал, явно пытаясь показать, что осознал свою ошибку и больше такого не повторится. Но рыцарь не обратил на его красноречивый взгляд ни малейшего внимания. Он освободил куратору правую руку, легко справившись с её сопротивлением, вытянул вдоль стола и, накинув на запястье кусок бечёвки, надёжно закрепил.

Полюбовавшись на результат работы, Чапай постелил на стол газетку, просунул под ладонь разделочную доску, скупо прокомментировал алгоритм зловещих действий:

– Полировка хорошая, не хочется портить. Сейчас такую мебель нечасто увидишь, одно дерьмо строгают. Робинсон, ну что притих? Никак в штаны наложил? Ничего, бывает, но вообще я против подобного в моём присутствии. Так что учти, если в ходе беседы ты позволишь себе столь нетактичное поведение, то я буду вынужден наказать твою нехорошую задницу. Заодно и паяльник в деле испытаю, не зря же я его покупал на поповские денежки. Ладно, я несколько отвлёкся от темы: итак, Робинсон, предоставляю тебе право выбора. Сейчас твоя рука сжата в кулак. Есть два варианта дальнейших событий: я ломаю тебе всю кисть, либо ограничусь одним пальцем, причём выбор пальца любезно предоставляю тебе. Ну и?

Куратор зажмурил глаза и медленно, по миллиметру, вытянул мизинец, чуть приподняв его над доской.

– И что мы видим? – умилённо произнёс Чапай. – Мальчику не нужен мизинчик? С этим мальчиком всё ясненько, он думает, что беседа у нас продлится недолго и все остальные пальчики останутся в целости и сохранности. Святая наивность!

Коротко замахнувшись, Бровкин врезал обухом топорика точнёхонько по кончику пальца. Тело Робинсона выгнулось дугой, глаза вылезли из орбит, а скотч едва не лопнул, надувшись пузырем от дикого вопля. Чапай терпеливо дождался, пока пройдёт первая реакция на боль, после чего назидательно покачал пальцем:

– Итак, повторяю: все вопросы задаю я, сам без разрешения не произносишь ни слова. Правило простое, надеюсь, после этого маленького урока ты всё же его запомнишь.

Потянув в сторону полоску пластыря, Чапай освободил рот куратора и поинтересовался:

– Скажи-ка мне, друг любезный, что ты делаешь в этой квартире?

– Свен оставил меня у себя пожить несколько дней, – дрожащим голосом ответил Робинсон.

– Пожить? Вы что, педики? – поинтересовался рыцарь.

– Нет, нет, всё не так, – перепугался куратор: гомофобия Чапая была одним из анекдотов Ордена и прослыть сейчас голубым значило серьёзно осложнить и без того непростую ситуацию.

– А как? – уточнил Бровкин.

– Ни я, ни он здесь почти не бываем. Очень много работы, я сюда пришёл первый раз за три дня... Принять душ и немного поспать.

– А Свен когда появится?

– Я не знаю.

Чапай молниеносно заклеил Робинсону рот и, взглянув в его перепуганные глаза, улыбнулся:

– Не бойся, ты не нарушил мои правила. Вообще, я тобой доволен, одного урока вполне хватило. Но видишь ли, проблема в том, что слова «не знаю» я не считаю полноценным ответом. А неполноценные ответы я очень не люблю, так что ты меня серьёзно огорчил, за что и будешь сейчас наказан. Итак, Робинсон, выбор за тобой. Какой пальчик не жалко?

– Итак, вы их упустили, – констатировал Ланс.

– Да, – признал Кимов. – Никаких следов. Мы нашли машину, которую они захватили, покинув поезд, но дальше проследить их не смогли. Сейчас прорабатываем все варианты, сотрудники обходят район, беседуя со всеми, кто мог видеть девушек.

– Как могло получиться, что они ушли от семнадцати наших агентов?

– Пока не ясно. Странностей хватает; так, некоторые уверяют, что стреляла только Ветрова, причём из пневматического пистолета, точнее, двух. Один нашли на перроне, что подтверждает их слова.

– Отравленные иглы? – уточнил Ланс.

– Нет. Простые стальные шарики с медным покрытием. Такие пистолеты можно приобрести в любом спортивном магазине, разрешение не требуется. Из них серьёзную рану не нанесёшь.

– И как же она смогла убить наших людей?

– Не знаю, скорее всего, очевидцы ошиблись и у неё, или других девушек, был мощный пистолет или обрез. Вскрытие ещё не провели, но по предварительным отчётам два сотрудника убиты пулями крупного калибра. Ещё один в реанимации: ему отрезало ногу колесом поезда и много других травм; несколько человек незначительно пострадали от шариков, один ранен в руку метательным ножом.

– Напоминает сводку потерь с театра военных действий, – констатировал магистр. – Кстати, если погибла Снегова, то остальные могли получить ранения. Этот вопрос проработали?

– Да. В салоне угнанной машины кровь не обнаружена. Точнее, обнаружена, но отдельные пятна. Скорее всего, девушки просто выпачкались в ней, когда возились со Снеговой.

– Понятно. А телефон? Больше не объявлялся?

– К сожалению, его обнаружили на месте событий, вероятно, потерян.

– А может, Ветрова сама от него избавилась?