Ад уже здесь - Сурен Цормудян

Грохот торжественного марша, вырвавшийся из спрятанных в стенах динамиков, заглушил толпу. Люди вдруг перестали орать и взмахивать руками. Все приняли строевую стойку. Только та девушка, продолжала медленно качаться…

Марш стих, когда распахнулся бархатный занавес и на трибуне появился человек. И вдруг вся толпа буквально взорвалась истеричными воплями. У кого-то даже появились слезы. Но все испытывали восторг и истошно визжали, протягивая руки к этому человеку.

Он был уже не молод. Бледен. Невысок. Темноволос. Из под массивных надбровных дуг, смотрела пара немигающих глаз. Это Титос, и Николай в этом не сомневался.

Тиран медленно поднял руку, провел ею перед собой и вся толпа мгновенно замолкла. Воцарилась гробовая тишина. Титос окинул всех пристальным взглядом, глядя надменно, поверх голов.

— Вчера я говорил с одним старцем, — начал он вещать тихо и хрипло. Говорил он тихо, чтобы толпа прислушивалась. Это очевидно. Николай заметил как они, открыв рты, выжидающе и преданно смотрели на своего лидера. Все кроме той девушки… Казалось что ее вообще тут нет. Что ее только видит Николай, как некий, воспринимаемый лишь его воображением фантом. Более того, он вдруг стал отчетливо слышать далекий но нарастающий скрип качелей… Как давно он их не слышал…

— Славный старик, — продолжал размеренно и негромко говорить Титос, — Достойный экспонат нашего бесславного прошлого. Прошлого без будущего. Которое было для нас общим. Общим для нас. Прошлое, которое мы вынуждены были делить с недочеловеками и мразью. Старец спросил меня — отчего мы проклинаем свое прошлое? Отчего проклинаем ту страну и отреклись от своих имен? Отчего? — спросил он. Дети мои. Неужели среди вас есть еще люди, для которых ответ не очевиден? Неужели вы не чувствуете своим сердцем истину? Неужели не несем мы печать позора, оставленную этими безмозглыми пращурами? Каждый из нас чувствует боль за прошлое. Огромная страна, опоясанная смрадом, выдыхаемым бездарным и неполноценным населением. Страна вечных рабов, из поколения в поколение сменяющих своих хозяев-угнетателей, с благоговением смотрящих на своих насильников. Страна, в которой они были мусором. Расходным материалом бесконечных войн и интриг власть имущих. Где им, недочеловекам мнящим себя по дикому недоразумению великим народом, не принадлежало ничего. Это был их лес? Их реки? Их ресурсы? Их земля? Долго ли, безгранично ли они всем этим могли пользоваться? Всегда и все решала, всем распоряжалась группа сильных, пред которыми миллионы склоняли головы в покорности. Против которых тихо роптали, но которым громко рукоплескали. По прихоти которых, шли на смерть, гробили здоровье непосильным трудом за гроши. Их жизнями распоряжались немногие, как один пастух распоряжается шерстью и мясом стада овец. У них забирали все. Здоровье, свободу, личное время, жизни. И они послушно все отдавали. А взамен получали сказки о какой-то великой истории, в которой они достигали великих побед, поливая их всходы обильными реками крови своих предков. Они, погрязшие в никчемности, невежестве и пьянстве, мнили себя иными. Непохожими на других. Что у них свой, особенный путь и всю жизнь противостояли всему миру. Прогрессу. Свободе. Развитию. ВЫ!!! — заорал вдруг он, поразив контрастом между тихим размеренным монологом и эти воплем, — Вы другие! Вы новые! Вы — первое поколение сверхлюдей! Первый шаг миллионокилометровго пути в бесконечность! Разве вы не хотите растереть каблуком кованых сапог легионера эту грязь, что была якобы вашей историей?! Разве вы хотите носить имена недочеловеков и рабов?! Я НЕ СЛЫШУ!!!

— Не-е-ет!!! — заорала толпа в один голос.

— Не-е-ет!!! — Вторил толпе Титос, — Вы иные! Избранные! Анафема лжи и раболепию! Они мусор! Их история — помои! Даже сейчас, те из них, кто выжил подобно крысам, жаждут тирана, ибо неспособны они быть свободными! И преклоняются они в своем мазохистском безволии тирану Старшине! И так было всегда! От начала их времен, когда они — дикие варвары, неспособны были ни к чему созидательному, не способны были к стремлению получить свободу и демократию! Неспособны были к культуре! Они призвали княжить над ними заморских нордических разбойников! Тех, кто даже в своем варварстве тех времен превосходили этих рабов! Так к чему нам нужна их история и их имена!..

Титос неистовствовал. Он уже не говорил спокойно, а орал как одержимый, обильно жестикулируя и то и дело, закидывая голову. Толпа, которую казалось уже невозможно взвинтить еще больше, продолжала заводиться. Васнецову было страшно. Он не чувствовал угрозы от людей, предпочитая думать что он один может сам представлять для них угрозу, но он боялся абсурдности их мышления. Ему было страшно от их безумия. От их предательства своей крови и наследия предков. От того как они растоптали своих родителей и свою родину. От того что они все охотно превратились в дикую биомассу, слепо принимающую на веру все то безумие и чудовищное лицемерие, которое вещал им этот дьявол в человеческом обличии. Пугал их фанатизм. Их наркотический экстаз от всего того извращения, которое представляло их общество и их идеология. Но почему вся эта толпа слепо верит всему, что говорит этот безумец?…

Тем временем Титос взмахом руки снова заставил ликующую и визжащую толпу заткнуться.

— Мы знаем пример, — снова тихо заговорил он. — Каких-то тридцать километров и там, — он вытянул руку, — За этой рекой, царство мрака и варварство. Псевдореспублика Старшины. Сборище рабов и мутантов. Недочеловеков недовымерсшей расы плебеев. У них еще живы предрассудки моногамности и архаичных семейных ценностей. Они не позволяют своим мужчинам сеять семя всюду, где возможно зарождение жизни. Они не позволяют принять женским организмам, предназначенным для плодоношения, принимать в свои недра как можно больше генетического материала. Они сублимируют инстинкт к выживанию и возрождению жизни в каторжный физический труд. Мы можем лишь радоваться этому, ибо они не достойны для продолжения рода. Их гены грязны, их семя порочно. НО ВЫ!!! — он снова заорал и распростер над толпой руки, — Вы обязаны во имя будущего нести в мир совершенные чада! Плоды естественного отбора избранных! Новую расу! Вы зарождатели высшей расы! Вы — высшая раса!!! — еще громче стал орать Титос, — Высшая раса!!! — истерично завопил он!!! — ВЫСШАЯ РАСА!!!

Николай осматривал толпу. Это было страшное зрелище. Они орали как безумные, повторяя слова главного Титораса. Они плакали, закатывали восторженные истерики. Некоторые легионеры вдруг набрасывались на ближайших женщин и те охотно отдавались… Иные женщины кидались на легионеров и нервными нетерпеливыми движениями срывали с них мундиры… Охранники, которые привели его, как-то странно дергались и плакали от счастья, раскрыв рты из которых кажется текли слюни. Где-то в толпе в эпилептическом припадке дергался Ежов, на которого эта «профилактика» возымела действие. Только та странная шатающаяся девушка, которой, кажется, на самом деле тут не было, не принимала участия во всеобщем безумии. И он, Николай, был единственным тут вменяемым человеком. Что же это происходит?… И почему все сильней и сильней скрипят несуществующие качели, звук которых слышит только он один?…

— Господи, — пробормотал Васнецов, осознав одну простую и жуткую вещ, — Да ведь он…

И Титос вздрогнул. Это было хорошо видно. Он вздрогнул и принялся судорожно водить взглядом по безумной толпе. Он уловил нарушение в общем психическом поле обезумевших человеческих существ. Он почувствовал присутствие совсем другого существа — Николая. Титос ощутил присутствие себе подобного!

И их взгляды встретились, словно убийственные лучи направленные друг в друга, они погрузились в души двух отличных от остальных существ…

— МОРЛОК! — выдохнул Васнецов, заглянув в бездну взгляда Титоса.

В это мгновение время остановилось. Замерли сотни людей собравшихся в этом ангаре. Запрокинувшая в предвкушении немыслимой оргии девушка застыла в своей позе, и повисли в воздухе ее взмывшие волосы. Застыли безумцы орущие, рвущие одежды, подбрасывающие непривычного вида каски, которые так же зависли в воздухе. Наступила тишина. Зловещая и неестественная. И Николай смотрел в глаза Титосу, а Титос смотрел в глаза Николаю и на лице этого чудовища на трибуне прорисовался ужас от осознания того, что здесь еще один морлок. Невосприимчивый к дурману его речей. Тот, кто равен ему был по силам, а значит и способный его уничтожить. И Титос в своем страхе от такой неожиданности дал слабину. И БЛАЖЕННЫЙ Николай смог прочитать в его черной, покрытой ядерной копотью душе ВСЕ. Он увидел его прошлое. Он увидел, ЧТО сделал Титос в прошлом…

Шатающаяся девушка резко развернулась. Это было единственное движение в застывшем мире обезумевших людей. А ведь можно было догадаться. Это была она, Рана. На ее лице застыл ужас, она вытаращила на Николая глаза и, набрав полную грудь воздуха, закричала с невероятной силой сотен децибел: