Ведьма-хранительница - Ольга Громыко

Тем временем с противоположной стороны площади появился еще один отряд, побольше и пошумнее. На сей раз – человеческий, и тоже чем-то весьма недовольный.

– Вы куды мою дочку дели, вомпэры кляты?! – Зычный голос перекрыл гул трех стакнувшихся на площади воинств.

– Батька!!! – радостно заверещала наемница, так пихнув Ролара локтем, что тот уступил ей дверной глазок, свалившись с бруса. – Я здесь! Задай перцу этим гадам!

– Твой отец – командующий приграничными войсками Винессы?! – вытаращил глаза вампир, разглядев горластого седовласого мужика на белой лошади с заплетенной в косицы гривой. Винесские знамена реяли над грозными рядами подчиненных ему всадников; их было не меньше двух сотен. – Ты что же это нам мозги пудрила, отважная наемница, бедная селянская дочка, бескорыстная патриотка?! В пику папочке решила поступить в Легион союзного королевства?!

– Не твое вампирье дело! – взвилась Орсана. – Нет, ну вы только посмотрите на этого мерзавца – самого выперли из Арлисса, даже вампирам надоел хуже горькой редьки, а туда же – поучает! Куда хочу – туда и поступаю, тебя не спросила!

– Меня не выперли, я – в добровольном изгнании, это разные вещи!

– Неужели? – скептически изогнула бровь Лереена, и Ролар сорвался уже на нее:

– А ты, сестренка, лучше помолчи, пока я тебе под шумок шею не свернул! Заварила кашу – сейчас выкинем тебя наружу, будешь расхлебывать!

– Сестренка?! – потрясение ахнули мы с Орсаной.

– Сводная, – неохотно уточнила Лереена. – И нечего так на меня смотреть, все претензии к моей матери! Уж я-то ни за что бы не опустилась до смешанного брака…

– Ну и помрешь старой девой, – окрысился Ролар. – Тебя не то что Повелитель – последний тролль в жены не возьмет, разве что полдолины в приданое наобещаешь! Впрочем, она теперь и даром никому не нужна – кишмя кишащая ложняками, отгороженная от всего мира отравленной рекой! Как ты умудрилась расплеваться еще и с русалками, а? Они-то тебе чем помешали?

– Они первыми начали! – возмутилась Повелительница.

– Что, вообще без причины? Ты хотя бы пыталась с ними поговорить?

– Я? С русалками, стоя по пояс в воде и выслушивая их вечные насмешки?! – Лереена скорчила брезгливую гримаску. – А для чего мне тогда Совет Старейшин?

– Все ясно, – обречено заключил Ролар, – русалки сразу раскусили ложняков и без разговоров отправили их ко дну, а Лерка, не удосужившись лично во всем разобраться, послала к Данавиэлю кого-нибудь вроде своего фальшивого советничка. А тот, вернувшись, наплел Повелительнице о совсем рехнувшихся русалках и подбил ее протравить реку. Верно?

– А что мне еще оставалось делать? – огрызнулась Повелительница.

– Ничего, – смиренно признал вампир и, внезапно метнувшись к алтарю, так рявкнул, нависнув над Лерееной, что она с писком опрокинулась спиной на плиту, как нашкодивший щенок. – Все, что ты могла, ты уже сделала, идиотка! Насмешки ее, видишь ли, коробят! Неохота в новом платьице в речку соваться! Ну так теперь ты вляпалась по самую макушку, причем отнюдь не в воду!

В другое время мы бы с огромным удовольствием понаблюдали за бурной семейной сценой, но тут за дверью раздался многоголосый вопль, сменившийся топотом, ржанием, лязганьем оружия и разрозненными криками ярости и боли. Орсана снова прильнула к глазку, а я согнулась у щели.

Неизвестно, кто из командиров первым отважился махнуть рукой, но долгожданный жест был воспринят с энтузиазмом, и на площади царило столпотворение. К нашему несказанному облегчению, подкрепление правильно сориентировалось в обстановке и дружно атаковало лжевампиров с гномьими аспидами. Две сходящиеся конницы буквально смяли несколько рядов ложняков, но затем увязли в толпе и пустили в ход мечи и гворды.

За моей спиной Ролар продолжал орать на Лереену, но его голос терялся в общем гаме, и отдельных слов было не разобрать.

Через несколько минут и людям, и вампирам пришлось спешиться – на живых ложняков кони не реагировали, но, учуяв зловоние истаявших трупов, быстренько опомнились и наотрез отказались участвовать в битве. В седле осталась только Келла. Она галопом нарезала круги вокруг площади, благоразумно не ввязываясь в схватку по причине отсутствия оружия, и Вольту приходилось отдуваться за двоих, топча подвернувшихся на пути ложняков.

Мы так увлеклись этим зрелищем, что испуганный вскрик обернувшегося Лёна: «Ролар, прекрати! Она же сейчас…» – несколько запоздал.

«Сейчас» уже наступило.

Лереена как-то странно вывернула шею, судорожно дернула нижней челюстью, и та внезапно раздалась вперед и вширь, вовлекая в трансформацию всю голову, а за ней и тело. Зубы заострились и удлинились, руки неестественно вытянулись, белое платье истлевшими клоками осыпалось на пол. Ролар едва успел отскочить, как извивающаяся на алтаре тварь подняла красноглазую, клыкастую морду, сложила крылья вогнутой полусферой, вытянула шею и беззвучно завопила. Нас разметало по углам и прижало к полу, звуковая волна ударила по спине, как мешком с опилками. В ушах нестерпимо засвербело, потом их словно заломило от ледяного ветра. Еще мгновение – и из них хлынула бы кровь, но, на наше счастье, тварь с лязганьем захлопнула пасть, переводя дыхание и оглядываясь.

– Под алтарь! – громко скомандовал Лён, вдохновляя нас личным примером.

Только мы успели добежать и на четвереньках заползти под плиту, как Лереена завелась снова, уже уверенно и надолго, волнообразно меняя тональность, но не силу звука. Вокруг с дребезгом взрывались статуи, пятифунтовые мраморные осколки с грацией пушинок кружились в вихревых потоках, то и дело выстреливая в стороны, как из пращи. Стены и пол быстро покрывались вмятинами. Драгоценным камням полагалось бы вообще рассыпаться в пыль, но, к моему изумлению, они целыми и невредимыми лежали на полу, словно прилипнув к углам гексаграммы – видимо, их оберегала остаточная магия Круга.

Наскоро поставленная мною защита не дала нам окончательно и бесповоротно оглохнуть, но голосистая тварь умудрялась-таки частично ее пробивать, и боль в ушах не стихала.

– Что с ней такое? – заорала я, сама не услышав своего голоса. Но Лёну хватило мысли.

– Это вторая ипостась женщины-вампира! – придвинувшись, прокричал он мне в самое ухо. – Вместо волка у мужчин, но проявляется спонтанно и не поддается контролю!

– Ее можно как-нибудь заткнуть?!

– Нет, пока она сама не успокоится!

– Это надолго?

– Смотря насколько сильным было потрясение!

– Куда уж сильнее!

То, перед чем спасовала целая армия ложняков, без труда удалось одной взбешенной вампирше. Храм вибрировал, как чугунный котел, по которому лупят кочергой, из щелей между камнями сыпалась замазка, а сами они на глазах расползались в стороны и выдвигались из гнезд.

– Упырица гхырова! – не сдержалась я.

– А ты еще удивлялась, почему я не хочу на ней жениться!

– Я?! Да женись на ком хочешь, мне-то что! Кто я вообще такая, чтобы чему-то удивляться? Хранительница, тьфу! Да их наклепать – раз плюнуть, даже спрашивать не надо!

– Вольха, ты чего? – опешил Лён.

– Чего я? ЧЕГО Я?! Я в ярости, если ты еще не заметил! Целую неделю за мной оптом и в розницу гоняются всевозможные твари, объединенные пламенной нелюбовью к моей скромной персоне, в течение двух последних лет я сама постепенно превращаюсь в какого-то монстра, полчаса назад вообще умерла, а теперь сижу под алтарем и надо мной носится твоя отвергнутая невеста, пытаясь сровнять храм с землей, снаружи томятся в ожидании орды ложняков, а ты невозмутимо интересуешься, чем я недовольна?!

– И чем ты недовольна? – невозмутимо поинтересовался Лён.

Я задохнулась от возмущения, а этот мерзавец добавил:

– Разве я тебя о чем-то просил? Заставлял догонять посольство, связываться с ложняками, ехать в Арлисс и проводить обряд? Ты сама приняла решение, а теперь предъявляешь мне какие-то странные претензии!

– Странные?! Надеюсь, у тебя нет еще одной Хранительницы?

– Нет, а что?

– Хочу быть уверена, что если сейчас тебя пристукну, то больше никогда не увижу!

Теперь мы орали друг на друга исключительно от избытка чувств, напрочь забыв про упырицу. Я в первый раз видела Лёна таким взбешенным, он даже побледнел от негодования:

– И это твоя благодарность?!

– Что?! Я еще и благодарить должна?!

– Представь себе!

– Извини, здесь мое воображение бессильно!

– Да как ты смеешь меня упрекать – после того, что я для тебя сделал?!

– Со мной сделал! И когда только успел, гнусный кровопийца?!

– Это я-то кровопийца?! Ах ты бесстыжая, паршивая ведьма! Если бы я только знал!

– Если бы я только знала!

И тут рядом с нами раздался такой надрывный, истерический визг, перекрывающий Лереенин, что «паршивая ведьма» и «гнусный кровопийца» разом замолчали и недоуменно уставились на Орсану. Наемница, убедившись, что завладела общим внимание, тут же закрыла рот, откашлялась и деловито уточнила: