Жития Святых. Месяц декабрь - Дмитрий Ростовский

В царствование императоров Диоклитиана и Максимиана язычество господствовало во всей римской империи и было как бы всеобщее взаимное соревнование в служении идолам, в особенности, — когда по всем городам и селением рассылались императорские указы начальникам областей и судьям, повелевавшие приносить в определенные дни и праздники обильные дары и жертвы богам. Этими указами тем, кто усердно служит богам, обещалась царская благодарность, почести и высшие места в государстве; отказавшимся же поклониться идолам грозило сначала отнятие имущества, а затем, — после всевозможных мучений, — и смертная казнь. Гонение на христиан разлилось повсюду и везде начальники областей и вообще власти старались стереть совсем с лица земли веру Христову.

Между тем императоры были извещены, что вся великая Армения и Каппадокия[462] противятся их повелениям и единодушно веруя в распятого Христа и в крепкой на Него надежде, намереваются будто бы отпасть от римской империи.

Раздраженный этим известием, император Диоклитиан созвал всех своих вельмож и три дня с утра до вечера совещался с ними, как бы совсем искоренить христианство. Затем он прежде всего удалил от власти начальников Армении и Каппадокии, как неопытных и неискусных правителей вверенных им областей, несумевших привести народ к повиновению. На их места он выбрал двух греков, Лизия и Агриколая, людей суровых и жестоких, которых и поставил над обеими областями, поручив — Лизию наблюдение и охранение границ, а Агриколаю — общее управление всею епархиею. Им были также подчинены и все войска в обеих областях.

Когда оба новые правителя прибыли на место своего назначения, началось беспощадное истребление людей всякого возраста, без всякого расследования, по одной только пустой клевете завистливых врагов на кого-нибудь из христиан: каждый день христиан разыскивали, схватывали и предавали для казни кровожадньм правителям, как бы плотоядным зверям. Лизий, имевший пребывание в городе Саталионе[463], как только находил где-либо христиан, — мужчин или женщин, — после многих пыток и мучений, отсылал их связанными и под крепкою стражею к Агриколаю, чтобы не дать им умереть на родине и быть погребенными, по христианскому обычаю, родственниками и знакомыми, и они, убитые на чужой стороне, как бы пропадали без вести. Точно также делал и Агриколай, посылая христиан, схваченных в Севастии[464], к Лизию в Саталион, так как оба начальника были в великой дружбе и полном согласии между собою и оба, поступая описанным способом, имели в виду одну цель — причинить христианам еще большую муку, убивая их вне их отчизны.

В это время в Саталионе жил некто Евстратий. Он был известен всем своим согражданам, как первый в городе по благородству происхождения и по сану, — он занимал должность военачальника, — и в тоже время отличался благочестием, богобоязненностью и безупречною жизнию. Видя непрестанное великое гонение христиан, он скорбел душою и печалился. Горько вздыхая и плача, проводя время в посте и молитве, взывал он к Господу нашему Иисусу Христу о том, чтобы Господь оказал милость рабам Своим и, умилосердившись над людьми Своими, спас их от бед и отвратил угрожающую им гибель. Вместе с тем Евстратий и сам желал совершить подвиг, святых мучеников и удостоиться быть участником их страданий; но, при мысли о многоразличных мучениях и жестокости мучителей, он испытывал страх. В конце концов он, однако, решился на следующее. Он отдал свой пояс верному слуге и велел отнести его в церковь Аравракийскую, откуда и сам он был родом и где пресвитером в то время был Авксентий, засвидетельствовавший уже свою верность истинному Богу. Евстратий сказал своему слуге. чтобы он тайно положил пояс в алтаре, а сам спрятался в церкви и смотрел, кто первый из пришедших возьмёт пояс: если возьмёт пресвитер Авксентий, пришедши на молитву, то слуга, ничего ему не говоря, должен воротиться домой; если же ранее захочет взять кто-нибудь другой, то слуга ни в каком случае не должен допускать этого и должен принести пояс назад. Послав слугу с таким приказанием, Евстратий решил в душе так: "если пояс возьмет сам пресвитер, то это будет знаком того, что Сам Бог благоизволит, чтобы Евстратий предал себя на мучение за Христа; если же захотел бы взять кто-нибудь другой, то это будет означать, что ему не должно предавать себя на мучение, а следует тайно хранить святую веру.

В непродолжительном времени слуга возвратился и поведал своему господину. что как только он положил пояс в алтаре, тотчас же пришел пресвитер Авксентий, как будто кто нарочно прислал его и, вошедши в алтарь, взял пояс. Услышав это, Евстратий был весьма обрадован; лицо его сияло радостью, чему весьма удивлялся один из его друзей, по имени Евгений.

Вскоре после того блаженный Авксентий был схвачен вместе с другими, допрошен на суде, мучим и заключен в темницу, где и содержался в узах. Затем среди города на возвышении снова было устроено место для суда, и Лизий, надменно сев на судейском кресле, приказал привести узников на допрос. Святой Евстратий, пришедши в темницу, просил всех заключенных в узах за Христа помолиться о нем, ибо и сам он, по его словам, намеревался в тот же день разделить с ними их подвиг. Тогда все святые узники, преклонив колена, помолились о нем Богу. Когда они окончили молитву, воины, под предводительством Евстратия, повели их из темницы на суд. Когда воинский отряд остановился по обычаю пред судиею, Лизий приказал приводить к себе на суд — по одному тех, которые были уже на первоначальном допросе. Когда начался суд, Евстратий сказал:

— По указу императорскому, изданному ранее и теперь на суде опять прочтенному, все христиане, где-бы они ни находились и какое-бы положение в государстве ни эанимали, подлежат суду: по сему указу приведен сюда Авксентий, — муж давно уже известный своим происхождением и благочестивой жизнью, а теперь еще более прославившийся мужеством и твердостью, с какими объявил себя рабом Христа, Царя Небесного. Находясь в сем суде, он уже подвизался подвигом бесвмертия и изобличил твое, судия, безбожие, свидетельствуя словом и делами и доблестно перенося мучение. С того дня он, как злодей заключен был в темницу, а сегодня ты приказал привести его на допрос вместе с его святою дружиною: и вот, все они стоят вместе со мною, непоколебимо твёрдые духом и готовые посрамить и разрушить все коварные замыслы, которым научает тебя против них отец твои — диавол!" " Услышав это, Лизий пришел в смущение от неожиданной смелости Евстратия. Грозно смотря на него и задыхаясь от гнева, он воскликнул грозным голосом:

— Никогда еще мне не случалось производить более строгий суд, чем сегодня, когда этот гнусный нечестивец осмеливается разглогольствовать предо мною! Пусть же с него снимут пояс и воинское одеяние, и да будет известно всем, что он лишается сана, какой имел доселе, а затем пусть обнаженный и связанный верёвками по рукам и ногам и повергнутый на землю, он продолжает свою речь!

Слуги поспешно исполнили приказание Лизия, и тогда он сказал Евстратию:

— Не раскаешься ли ты в своем пагубном намерении? Тогда ты приобретешь мое расположение и совершенно избежишь наказания. Во всяком случае. ранее пыток объяви мне свое имя и отечество и открой нам свою веру.

Святой отвечал:

— Я родился в городе Аравраке и имя мое — Евстратий, а на моем отечественном языке Кирисик. Я — раб Владыки всего — Бога-Отца и Сына Его Господа Иисуса Христа и Святого Духа, и поклоняться Единому в Троице Богу и веровать в Него научился от младенческих пелен.

Лизий сказал:

— Пусть воины скажут, сколько лет он находится на военной службе?

Воины ответили:

— Вот уже двадцать седьмой год, как он начал службу, когда был еще совсем юношею.

Тогда Лизий сказал святому:

— Евстратий! Ты сам видишь, какую беду принесло тебе твое ослушание: оставь же теперь твое безумство, одумайся и не губи своей чести и сана, приобретенных трудами стольких лет воинской службы; признай милость и могущество богов и склони к себе кротость царскую и человеколюбие суда!

— Мерзким бесам и глухим идолам — произведению рук человеческих, — отвечал святой, — никто из имеющих здравый рассудок никогда не находил нужным поклоняться, ибо в Писаниях наших говорится: "боги, которые не сотворили неба и земли, исчезнут с земли и из-под небес" (Иер. 10:11).

Судие сказал:

— Уже не тот ли имеет здравый рассудок, кто покланяется Богу Распятому, подобно вам, впавшим в полное заблуждение?!

— Если бы твои духовные чувства, — отвечал ему святой Евстратий, — не были извращены служением суете и если бы душа твоя не погружена была вся в помыслы о земном, то я доказал бы тебе, что Сей Распятый есть истинный Спаситель и Господь и Создатель всей твари, прежде век сущий во Отце и по Своей неизреченной мудрости ожививший чрез возрождение нашу омертвелость.