Подводники атакуют - Александр Дмитриев

Нам нужно четыре-пять часов темного времени, чтобы зарядить батарею, провентилировать отсеки, связаться по радио с Кронштадтом: донести о своих действиях, узнать сводку Совинформбюро, а затем подойти к острову Рюген, чтобы занять там выгодную позицию для атаки кораблей при выходе их из военно-морской базы Засниц.

Балтика в это время года капризна. К рассвету, когда нам нужно было уходить под воду, шторм утих. Море успокоилось: оно словно отдыхало, набиралось сил.

Лунные блики разливаются по морской глади, а над подводной лодкой бесконечный простор, усеянный звездами. Но нам пока не нужны ни близнецы Кастор и Поллукс, ни созвездие Ориона, самое яркое и красивое созвездие в Северном полушарии... Штурман определяет местонахождение корабля по маякам. Это проще, быстрее и значительно точнее, чем по звездам.

В южной части Балтики луна, «фонарь земного шара», светит так ярко, что в три часа ночи видимость на море, в особенности в сторону луны, на юг, доходит до пяти миль.

Атакуя противника из-под воды днем, в штилевую погоду, трудно было рассчитывать на успех.

Стрельба торпедами из-под воды велась в те годы с помощью сжатого воздуха. Поэтому в точке залпа из аппаратов вместе торпедами вырывался большой воздушный пузырь, демаскирующий подводную лодку. Кроме того, в торпеде, идущей на цель, отработанные газы машины в 300 лошадиных сил оставляли позади себя заметный след в виде пенистой дорожки. На «Фрунзевце» не было системы беспузырной стрельбы и бесследных торпед. Это давало возможность врагу при хорошо поставленном наблюдении вовремя отвернуть от наших торпед, а кораблям охранения облегчало атаку подводной лодки.

Чтобы избежать всего этого, мы решили атаковать в ночное время из надводного положения. Риск? Да. Связанный к тому же с большим напряжением нервов, особенно у тех, кто находится на мостике подводной лодки.

В подводной атаке почти всегда все ясно: обнаружил дым или мачты корабля на горизонте — даешь команду «Торпедная атака», ложишься на курс сближения с целью, рассчитываешь по таблицам, когда надо лечь на боевой курс, и ждешь прихода цели на пеленг. Изредка поднимай перископ для замера расстояния да не забывай дать команду, какие номера торпедных аппаратов приготовить. А то случалось, что командир подводной лодки приказывает: «Аппараты, пли!», а ему в ответ: «Какие аппараты? Носовые или кормовые?» Пока выясняют да согласовывают, цель уже прошла пеленг залпа.

Атака ночью из надводного положения, да еще в районе сильной противолодочной обороны, более сложна и рискованна. Стоишь на мостике и прикидываешь в уме, как лучше проводить поиск и где. Не хочется приближаться к берегу: лодку могут обнаружить береговые радиолокационные или гидроакустические станции, и тогда противолодочные силы легко могут ее уничтожить.

Когда цель обнаружена, то не знаешь, что это за корабль, пока не сблизишься с ним на расстояние залпа. Если это миноносец, то своим артиллерийским огнем, пока идет к нему наша торпеда, он сможет повредить нам прочный корпус лодки и лишить нас возможности погружаться. А это в условиях войны на Балтике — гибель...

Яркий свет луны облегчал нам поиск. Но атаковать корабли оказалось все же очень сложно. Как только мы сближались с ними на расстояние 35–40 кабельтовых, фашисты обнаруживали подводную лодку, транспорты выключали ходовые огни, резко сворачивали с курса и на полном ходу скрывались в темноте. Корабли охранения в это время открывали артиллерийский огонь и отсекали нас от цели.

За три ночи мы имели несколько таких встреч с врагом и каждый раз вынуждены были срочно уходить под воду. От невиданного напряжения люди неимоверно уставали. Иной раз удавалось довести атаку до команды «Аппараты, товсь», и вдруг вражеский корабль, идя зигзагом, поворачивал на новый курс. Тогда приходилось посылать в первый отсек к Дубинскому специального посыльного, чтобы передать команду «Отставить товсь». Использовать в этот момент приборы управления торпедной стрельбой было нельзя. Люди до предела напряжены и ждут, сосредоточив все внимание на стрелках приборов. Достаточно легкого щелчка или звонка на этих приборах, как кнопка залпа будет нажата и торпеды понесутся в пустоту...

Мы не теряли надежды на сближение с врагом хотя бы на расстояние 5–6 кабельтовых.

Терпение наше было вознаграждено в ночь на 29 августа.

Около 23 часов при сильной облачности, когда луна только изредка появлялась в просветах туч, мы обнаружили конвой, шедший на юг — в Германию. На этот раз удалось занять позицию залпа так близко, что отвернуть от наших торпед в момент команды «Товсь» гитлеровцы уже не могли.

Залп из четырех торпед накрыл колонну транспортов. Стоя на мостике, мы наблюдали, как два огромных, низко сидевших в воде транспорта почти одновременно были как бы приподняты кверху взрывами, а затем с грохотом, треском, и пламенем рухнули в воду... На поверхности плавали доски, пустые шлюпки раскачивались на небольшой волне.

Не ожидая, когда нас начнут преследовать силы противолодочной обороны, мы срочно погрузились под воду и взяли курс на север. Глубинные бомбы рвались где-то в стороне. Сторожевые корабли явно нас не видели и в темноте вели беспорядочное бомбометание.

Говорю помощнику:

— Можно заняться перезарядкой торпедных аппаратов. Ложитесь на курс в точку, где вы пометили место встречи конвоев. Радист Титков принял сводку Совинформбюро. На юге надшей Родины не стихают ожесточенные бои. Грозная опасность нависла над Сталинградом. От нашего командования по-прежнему нет никаких радиограмм.

Ждать вражеского конвоя в районе, куда мы пришли, пришлось недолго. На следующий день старший лейтенант Луганский, стоявший на вахте, обнаружил в перископ дым и объявил боевую тревогу.

Быстро поднимаюсь в боевую рубку. Море снова штормит. На горизонте едва заметные дымовые точки. Внимательно всматриваюсь в перископ и вдруг совсем близко вижу миноносец, идущий курсом на юг.

Большие накаты волн не дают боцману возможности точно держать глубину. Словно какая-то неведомая сила все время стремится выбросить Л-3 на поверхность. Крастелев распорядился принять дополнительно в среднюю цистерну три тонны воды. Торпедисты готовят залп из двух торпед. В такую погоду миноносец вряд ли сможет нас атаковать, его бросает с борта на борт, но он мешает нам выйти в атаку на транспорты. Надо его уничтожить!

Полным ходом идем прямо на миноносец. Волны заливают перископ.

— Аппараты, товсь! Напряжение достигает предела.

— Аппараты, пли!

Торпеды вонзаются в кипящее море.