Сокровища любви - Розалинда Лейкер

— Разве она не хочет снова выйти замуж? — спросила Айрин.

— Лилиан вполне устраивает ее теперешнее положение: иметь мужа на расстоянии. Мне отводится роль разменной карты в ее интригах с поклонниками, которые поджидают ее у служебного подъезда.

Айрин поежилась, плотнее укутавшись в свой палантин, хотя в воздухе совсем не похолодало и Грегори не сообщил ей ничего нового. Поднявшись из кресла, она скользнула к поручням яхты, глядя на берег. Он подошел к ней, упершись в перила за ее спиной. Приближался берег. Имя Лилиан больше не упоминалось.

Выйдя на берег, они поужинали в простенькой таверне — в спортивной одежде они не могли пойти в фешенебельный ресторан. Лицо Айрин немного обветрилось и загорело, волосы пропитались морским воздухом, придав ее облику новый оттенок. Грегори все нравилось в ней. Девушка выпила довольно много вина, что было несвойственно для нее, и к ней вернулись легкость и веселое настроение, будто никакого разговора и не было. Они весело отплясывали под пианино на крохотном пятачке вместе с местными парочками. Музыканты оставляли желать лучшего — лауреатов международных конкурсов среди них явно не наблюдалось, — зато они играли громко и от души. Грегори через официанта послал музыкантам по бутылке вина, и они заиграли еще задорнее. Айрин танцевала со своим кавалером, который оказался прекрасным танцором, несмотря на высокий рост. Они так лихо кружились, что оттеснили всех остальных танцующих с крошечной площадки, сорвав бурные аплодисменты. После их сольного выступления все мужчины стали наперебой приглашать Айрин на следующий танец, но Грегори уже схватил ее в объятия и закружил в танце.

Когда он проводил ее до дома, Айрин радостно обняла его за шею и, попрощавшись, снова закрыла перед ним дверь.

Наступил пятый вечер, последний перед его отъездом. Днем Айрин много работала, стараясь не слишком загружать Артура и Жака. До открытия оставалось совсем мало времени. Раньше половины восьмого Айрин просила Грегори не приходить за ней. В эти дни у него тоже было много работы. Подготовив партию бриллиантов для Картье, он собирался на поезде ехать в Канн, а на следующий день арендовать машину и отправиться в Ниццу, где у него были назначены встречи с частными клиентами. В это последнее утро он совершил короткую поездку на мыс д'Эй, где находились богатые особняки с огромными участками земли, раскинувшимися на пологих склонах прибрежных Альп, откуда открывался великолепный вид на море. Он присмотрел там участок, и агент по недвижимости, договорившись с местными властями, предложил ему осмотреть место. В антракте между отделениями концерта, на который он в этот вечер пригласил Айрин, Грегори рассказал ей об этом.

— Я застолбил один участок и обсудил с архитектором план застройки.

— Удачное вложение капитала, — со знанием дела ответила Айрин. — Через пару лет, когда Монте-Карло превратится в Мекку богатых игроков, земля здесь будет вдвое дороже.

Ему хотелось сказать ей, что для него это больше, чем капиталовложение, хотя, по большому счету, так оно и было. Грегори втайне мечтал, что когда-нибудь они будут жить там вместе. Постоянно закрывая перед ним дверь, она только оттягивала этот момент. Он понимал, что Айрин не стала бы его мучить или дразнить, если бы созрела для этого, но ей еще требовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах, прежде чем сделать шаг, после которого нет пути назад.

Как обычно, он проводил ее по лестнице до двери, повернул ключ, как делал это с самого первого вечера. Грегори ожидал, что сейчас она пожелает ему доброй ночи, поцелует на прощание и закроет за собой дверь, к чему он уже привык за несколько встреч. Однако на этот раз она вошла в узкий коридор своей квартиры, оставив дверь незакрытой, давая понять, что приглашает его. Айрин оставила свет в коридоре и оглянулась. Шарф соскользнул с ее плеч, повиснув на локте. В полумраке ее изумрудные глаза блестели, как море в лунном свете. Молча приоткрыв губы, Айрин сделала глубокий вдох, словно переступила черту, осознав, что не в силах больше сопротивляться.

Грегори повернул ключ в двери и задвинул засов. Вернувшись назад, он прошел за ней в спальню, в которой стояла огромная металлическая кровать, накрытая белым кружевным покрывалом. Жалюзи уже были спущены. Бросив шарф на кресло, Айрин зажгла лампу на тумбочке. Комната осветилась мягким приятным светом. Убрав покрывало, она отвернула верх белоснежной льняной простыни и поправила подушки. Грегори молча наблюдал за каждым ее движением. Айрин ни разу не взглянула на него. Стоя к нему в пол-оборота, она подняла руки, чтобы расстегнуть на спине застежку платья с высоким воротником.

— Позволь это сделать мне, — тихо произнес он.

Айрин неподвижно стояла, слегка опустив голову, чтобы он мог расстегнуть крючки на ее платье. Когда открылась ее спина, он поцеловал ее в шею и осторожно снял платье. Айрин сделала шаг и, наклонившись, бросила его на кресло, не отрывая глаз от Грегори. Теперь она стояла перед ним в шелковой рубашке, сквозь которую проглядывали соски ее высокой груди. Он потянул за конец ленты на глубоком вырезе декольте, развязал бант, и рубашка соскользнула вниз, обнажив ее дивную грудь. Видя его восхищенный взгляд, она коснулась кончиками пальцев его губ и щеки. Грегори схватил ее руку и перецеловал все пальчики.

— Ты моя единственная любовь, Айрин, — прошептал он.

Грегори не ожидал от себя, что еще способен произносить такие слова. В последние годы сердце его молчало. И теперь оно снова проснулось. Грегори будто родился заново.

Опустив веки, Айрин напряженно смотрела в сторону.

— У меня уже был мужчина, который меня любил, — еле слышно проговорила она.

Грегори понял, что она хочет избавить его от сюрприза. Возможно, она боялась вызвать в нем ревность. Ее искренность и простодушие, с каким она это сказала, тронули Грегори.

— Ты ошибаешься. Тебя еще никто не любил так, как я буду тебя любить. Я люблю тебя всем сердцем, всем телом и душой.

Айрин очень серьезно посмотрела на него, и этот взгляд объяснил ему все. Он говорил о том, что с ее души упал последний камень, так долго тяготивший ее. Откинув назад голову, она тряхнула пышной копной своих прекрасных рыжих волос. Когда Грегори коснулся ее груди, она в блаженстве закрыла глаза, изнемогая от счастья. Он продолжал настойчиво целовать ее грудь, соски, а она, обхватив руками его голову, гладила его темные волосы. Тело ее трепетало, когда он снял все, что еще оставалось на ней: шелковую нижнюю юбку, подвязки, чулки. Он был ослеплен красотой ее обнаженного тела. Взяв ее на руки и сгорая от желания, он перенес ее на кровать, а она, обняв его за плечи, неотрывно смотрела ему в глаза. Бережно поддерживая Айрин за спину, Грегори опустил ее на постель.