Слово о словах - Лев Успенский

Поэтому в смысле краткости слов состязаться с корневыми языками другим языкам нелегко. И создается впечатление, что мы уже решили нашу небольшую задачу: самые короткие слова должны как будто найтись в языках, близких к китайскому, самые длинные – в языках, пользующихся всевозможными аффиксами. К последним принадлежит и русский язык.

В самом деле: в нашем языке, как и в его ближайших родичах, части слов срастаются друг с другом очень тесно и прочно. Они как будто врезаются, ввинчиваются одна в другую до того, что порою крайне грудно различить, где кончается одна и начинается другая. Попробуйте определить, что´ является корнем в таких словах, как «обувной» или «одежда», и вы сами скажете, что это так.

Поэтому я и назвал эти языки «языками на шипах», а корневые – «языками россыпью». Но, во-первых, кроме них, существуют в мире языки третьего типа, «языки на клею», которых мы еще не коснулись. А во-вторых, далеко не все причины разрастания слов исчерпаны нами. Поговорим об этом еще немного.

О ФЛЕКСИИ И О ПРОЧЕМ

Что такое суффиксы и окончания, мы знаем хорошо. Но в наших европейских языках наряду с ними большую роль играет при образовании и изменении слов флексия. Из-за нее такие языки носят даже название «флективные». Вот до какой степени флексия важна и характерна для них! Что же она собой представляет?

В старых школьных грамматиках флексиями называли иной раз самые обычные окончания слов. Теперь от этого давно отказались. Имя это придано совершенно другому явлению.

Среди большой группы языков «аффигирующих» (мы уже говорили об этом названии) ученые видят два различных типа.

Вот, например, немецкий язык.

Есть в нем корень «финд», означающий «находка». От этого корня произведено немало слов, и у каждого слова есть разные формы. Но, поставив их в ряд, не всегда непосвященный легко определит, что они относятся именно к одному корню:

находить – финден.

я нашел – их фанд.

эта книга была найдена – дас Бух вар гефунден.

Как видите, при изменении слова перемены коснулись не только суффиксов (-ен) и префиксов (ге-), но и самого корня: «финд» превратилось в «фанд», потом в «фунд». И изменение гласного звука внутри корня привело к изменению смысла слова.

В немецком языке это явление постоянно. Вот несколько примеров:

манн – человек

меннер – люди

зинген – петь

занг – пел, гезунген – спетый

баум – дерево

боймэ – деревья

кнабе – мальчик

кнэблайн – мальчишка

Еще более удивительное положение можно встретить в арабском языке. Там корень слова вообще всегда состоит только из одних согласных звуков; обыкновенно из трех, редко из четырех. Гласные же могут быть любыми, но каждое чередование их придает корню один, строго определенный смысл.

Вот, например, корень «ктб». Он означает «письмо». Когда араб вводит в него два гласных "а", возникает глагол действительного типа, и притом прошедшего времени.

КаТаБа – написал.

Если на те же места попадут гласные "у" и "и", глагол в том же прошедшем времени приобретает страдательное значение:

КуТиБа – был написан.

Совершенно так же:

КаТаЛа

– убил (корень «ктл»)

КуТиЛа

– был убит

ДаРаБа

– побил (корень «дрб»)

ДуРиБа

– был побит

И тут, как в немецком языке, только гораздо чаще и правильнее, изменение смысла слова выражается при помощи изменения гласных звуков корня. Корень как бы «ломается», «изгибается» при этом, становится не самим собою. Именно потому такое явление, характерное для части «аффигирующих» языков, и называется «флексией»: слово это по-латыни означает «изгиб».

Наличие «флексии» резко отличает такие языки (и русский в их числе) от многих других. Поэтому они называются «флектирующими».

Надо заметить, что между «флектирующими» языками и «корневыми» (вроде китайского) нет непроходимой бездны. Мы знаем, что английский язык относится к «флектирующим». Но ведь в нем же мы встречали корни слов, которые ведут себя почти как китайские слова-слоги. Таких корней в английском языке становится все больше и больше; значение суффиксов и приставок в нем снижается. Видимо, язык этот был таким же, как немецкий или русский, а станет, может быть, похожим на китайский.

С другой стороны, ученые выяснили, что многие «флектирующие» языки прежде были «корневыми»; только постепенно они сделались тем, чем являются сейчас.

В то же время рядом с этим типом языков есть в обширной группе «аффигирующих» языков еще другие, резко отличные от всего, что мы видели, языки.

Эти так называемые «агглютинирующие» языки стоят как бы посередине между теми разрядами, которые мы уже разобрали.

Слово «агглютинирующий» значит «склеивающий». Почему так назвали эту группу языков?

В языках вроде китайского их «сюй-цзы» – вспомогательные словечки, наподобие английского «to» меняющие значение слов, – вовсе не связываются с самими «ши-цзы», настоящими, значимыми словами. Они живут там особой, самостоятельной жизнью.

Напротив, в языках, похожих на русский, наши суффиксы так тесно срастаются и с корнями и друг с другом, что иной раз трудно даже разобрать, где кончается один и начинается другой104. Сами по себе, в отдельности от корня, они существовать никак не могут.

А в некоторых языках сочетания звуков, подобные китайским «сюй-цзы». или нашим суффиксам, можно сказать, «от одних отстали и к другим не пристали». Они, правда, потеряли всякую самостоятельность, перестали быть отдельными словами, но не стали, как у нас, в полном смысле «частями слова».

К таким языкам относятся многие языки Советского Союза, родственные татарскому, азербайджанскому, узбекскому, казахскому. Это так называемые «тюркские языки». В ту же группу входят и языки, вовсе не родственные тюркским: грузинский, финский, эстонский и пр. Вот сравните для примера, как образуются множественные числа в русском и турецком языках:

Русский язык:

Турецкий язык:

Ед. число:

Множ. число:

Ед. число:

Множ. число:

девушкА

девушкИ

кыз

кызЛЕР

ребенОК

ребяТА

чоджук

чоджукЛАР

доМ

домА

эв

эвЛЕР

отеЦ

отцЫ

ата

атаЛАР

Очень ясно, что если у нас слова изменяются довольно различными способами (сравните: «реб + +енок» – «реб+ята» и «девушк+a» – «девушк+и»), то тут к слову прибавляется одно и то же постоянное сочетание звуков, один аффикс – «лар» («лер»); он имеет лишь эти две разновидности, в зависимости от гласных самого слова.

Но разница не только в этом. В языке «на шипах» один и тот же суффикс способен выражать не одно, а сразу два и больше грамматических значений. В языках «на клею» это немыслимо: там каждому такому новому оттенку служит особый аффикс.

Русский язык:

Турецкий язык:

Именит., ед. ч. дом

Неопред,, ед, ч. эв (ev)

Дательн., ед. ч. дом+У

Дательн., ед. ч. эв-Э (ev-e)

Именит., мн. ч. дом+А

Неопред., мн. ч. эв-ЛЕР (ev-ler)

Дательн., мн. ч. дом+АМ

Дательн., мн. ч. эв-ЛЕР-Э (ev-ler-e)

Сразу видно: наш суффикс «-ам-» в дательном множественного числа указывает сразу и на число и на падеж. Турецкому же языку для этого потребовались два отдельных аффикса: один – для всех дательных падежей, другой – для всех форм множественного числа.

То же самое происходит и при образовании производных слов.

От существительного «баш» (голова) можно образовать прилагательное «баш+лы» (головастый). Аффикс «лы» годится всюду, где надо произвести такую же работу. От слова «карын» (живот) при его помощи можно получить прилагательное «карын+лы» (пузатый), от «кулак» (ухо) – «кулак+лы» (ушастый), и т. д.

Если же вам понадобится множественное число от этих прилагательных, вы снова можете нарастить на них «аффикс множественности», уже известный нам «лер, лар»:

голова – баш

головастый – башЛЫ

головы – башЛАР

головастые – башлыЛАР

При помощи различных других аффиксов от того же «баш» можно образовывать различные слова. Аффикс предметов, имеющих определенное назначение, звучит «-лык»; прибавив его к слову «баш», вы получите слово «баш-лык», название головного убора. А множественное число от «башлык» снова будет «баш+лык+лар».

Вы видите: в языках «на клею» корень нигде и никак не изменяется. Аффикс всегда «приклеивается» к концу слова. Вслед за одним аффиксом можно при надобности «приклеить» другой, третий и т. д. Ни один из них никогда не может очутиться перед корнем в качестве «приставки». Ни один никогда не может слиться с корнем так, чтобы их было затруднительно разделить глазом или слухом.

Вот это-то все и называется в языкознании «агглютинацией» – «склеиванием». Татарский, турецкий и многие другие агглютинативные языки способны, как и языки флектирующие, образовывать довольно длинные слова. Но, вообще говоря, слова этих языков скорее можно определить как средние по длине.