История веры и религиозных идей. Том 1. От каменного века до элевсинских мистерий - Мирча Элиаде

После неудачной попытки сделать Демофонта бессмертным Деметра открывает, кто она, и требует, чтобы для нее построили святилище. И она отказывалась раскрывать свои таинства людям до тех пор, пока не обретет свою дочь. Посвящение «мистериального» порядка радикально отличается от посвящения, прерванного Метанирой. Посвящаемый в элевсинские мистерии не получал бессмертия. В определенный момент большое пламя вспыхивало в святилище Элевсина. Но, хотя некоторые примеры кремации известны, маловероятно, что огонь играл прямую роль в посвящениях.

То немногое, что мы знаем о тайных ритуалах, свидетельствует, что центральным мотивом было присутствие обеих богинь. Посредством инициации человеческое состояние изменялось, но по-другому, чем в случае с Демофонтом. Несколько древних текстов, которые имеют непосредственное отношение к этим мистериям, сосредоточены на посмертном блаженстве посвящаемого. Выражение "Блажен смертный…" из гимна "К Деметре" повторяется как лейтмотив. "Счастлив тот, кто видел это перед тем, как спуститься под землю!" — восклицает Пиндар. "Ему известен конец жизни. Он также знает его начало!" "Трижды счастливы те смертные, кто видел эти таинства и спустится в Аид; только они могут иметь настоящую жизнь там, для остальных все там — страданье" (Софокл, фрагм. 719). Другими словами, вследствие увиденного в Элевсине, душа посвящаемого будет наслаждаться блаженством после смерти; она не станет печальной поверженной тенью без памяти и силы (состояние, которого так боятся герои Гомера).

Единственное упоминание земледелия в гимне "К Деметре" — это сообщение, что Триптолем был первым посвящен в мистерии. И, согласно традиции, Деметра послала Триптолема обучить сельскому хозяйству греков. Некоторые авторы объясняют ужасную засуху следствием схождения в Аид Персефоны, богини растительности. Но гимн утверждает, что засуха была наслана Деметрой намного позднее, после того, как она удалилась в святилище, построенное для нее в Элевсине. Можно предположить, вслед за Вальтером Отто, что изначальный миф рассказывает об исчезновении растительности, но не пшеницы; до похищения Персефоны пшеница не была известна. Многочисленные тексты и памятники изобразительного искусства подтверждают тот факт, что пшеница была получена от Деметры после драмы с Персефоной. Здесь можно усмотреть следы древнего мифа, который объясняет появление зерна через смерть и воскресение божества (§ 11). Но, обладая бессмертием олимпийцев, Персефона не может умирать, как божества типа dema и Хаинувеле (см. § 12) или как боги растительности. Древний мистико-ритуальный сценарий, продолженный и развитый мистериями Элевсина, провозглашает мистическую связь между священным браком, насильственной смертью, сельским хозяйством и надеждой на счастливое существование по ту сторону могилы.[626]

В конечном итоге, похищение — т. е. символическая смерть — Персефоны имело огромное значение для человечества. В результате этого жительница Олимпа и благосклонная богиня стала проводить время в царстве смерти. Она стерла непроходимую грань между Аидом и Олимпом. Посредница между двумя божественными мирами, она могла с этого времени вмешиваться в судьбы смертных. Используя известное выражение христианской теологии, мы можем сказать: felix ciilpa! [счастливая ошибка]. И точно так же неудача Деметры в даровании бессмертия Демофонту привела к сверкающей эпифании самой богини и основанию Мистерий.

§ 97. Инициации: публичные церемонии и тайные ритуалы

Согласно преданию, первыми жителями Элевсина были фракийцы. Новейшие археологические раскопки позволили реконструировать большую часть истории святилища. Элевсин, по всей видимости, был колонизирован около 1580–1500 гг. до н. э., но первое святилище (комната с двумя внутренними колоннами, поддерживающими крышу) было построено в XV веке, и Мистерии были торжественно открыты тоже в XV веке (Милон. «Элевсин», стр. 41).

Мистерии праздновались в Элевсине около двух тысяч лет; возможно, некоторые церемонии менялись с течением времени. Строительство и перестройки, начавшиеся во времена Лисистрата, свидетельствуют о могуществе и растущем престиже культа. Близость Афин и защита с их стороны, безусловно, способствовали превращению Элевсина в центр панэллинской религиозной жизни. Письменные и изобразительные свидетельства относились, главным образом, к первым ступеням посвящения, которые не требовали соблюдения секретности. Таким образом, художники могли представлять элевсинские сцены на вазах и барельефах, и Аристофан ("Лягушки" 324 и сл.) позволяет себе намекать на некоторые аспекты обряда посвящения.[627] Весь обряд состоит из нескольких уровней: Малые мистерии, обряды Великих мистерий (teletai), и Последнее Испытание (epopteia). Тайны teletai и epopteia никогда не разглашались.

Малые мистерии обычно праздновались раз в год, весной, в течение месяца анфестериона. Ритуалы проводились в Агре, пригороде Афин, и включали в себя серию обрядов (постов, очищений, жертвоприношений), проводимых под руководством мистагога. Вероятно, некоторые эпизоды мифа о двух богинях разыгрывались претендентами на инициацию. Великие мистерии праздновались также раз в год, в месяц боэдромион (сентябрь-октябрь). Церемонии длились восемь дней, и "все, у кого были чистые руки" и кто говорил по-гречески, включая женщин и рабов, имели право принять в них участие, при условии, что они прошли предварительные обряды в Агре весной.

В первый день празднество происходило в афинском Элевсинионе, куда накануне вечером из Элевсина торжественно приносились священные предметы (hiera). На второй день процессия шла к морю. Каждый претендент, сопровождаемый учителем, нес с собой молодую свинью, которую он омывал в море и приносил в жертву по возвращении в Афины. На следующий день в присутствии афинян и жителей других городов царь-архонт (arclion-basileus) и его супруга совершали великое жертвоприношение. Пятый день был кульминацией публичных ритуалов. Огромная процессия начиналась на рассвете в Афинах, она включала в себя неофитов, их учителей и многочисленных афинян, сопровождающих жриц, которые несли обратно священные предметы. К полудню процессия пересекала мост через Кефисий, где люди в масках бросали оскорбления наиболее почитаемым гражданам.[628] К наступлению ночи паломники с зажженными факелами входили во внешний двор святилища. Часть ночи они посвящали танцам и пению в честь богинь. На следующий день претенденты постились и приносили жертвы. Что касается тайных обрядов (teletai), то мы ограничиваемся лишь гипотезами. Церемонии, которые проходили вне и внутри телестериона, были, вероятно, связаны с мифом о двух богинях (Милон. «Элевсин», стр. 262 и сл.). Мы знаем, что мисты с факелами в руках изображали скитания Деметры в поисках Персефоны при свете факела.[629]

Ниже мы обсудим попытки проникнуть в тайну teletai. Добавим, что целый ряд церемоний включал в себя legomena — краткие литургические формулы и заклинания, содержание которых мы не знаем, но которые играли огромную роль; именно поэтому обряд посвящения был запрещен для тех, кто не знал греческого. Нам почти ничего не известно об обрядах второго дня в Элевсине. Вероятно, ночью происходила кульминация обряда посвящения, наивысший момент, epopteia, к которой допускались лишь те, кто проходил обряд посвящения целый год. На следующий день проходили обряды поминовения усопших, и на девятый и последний день участники мистерий возвращались в Афины.

§ 98. Можно ли проникнуть в тайну?

В попытках проникнуть в тайну teletai и epopteia ученые обращались не только к произведениям античных авторов, но также и к сведениям, сообщенным христианскими апологетами. Данные, представленные последними, надо тщательно проверять; тем не менее, их не следует игнорировать. Со времен Фукарта часто обращаются к отрывку из Фемистия, цитируемому Плутархом и сохраненному Иоанном Стобеем. В этом отрывке испытания души, через которые она проходит непосредственно после смерти, сравниваются с тяжкими испытаниями обряда посвящения Великих мистерий: вначале душа блуждает в темноте и переживает всевозможные страхи, затем неожиданно она освещается чудесным светом и видит прекрасные поля и луга, слышит голоса, видит танцы. Мист, с венком на голове, присоединяется к "чистым и святым людям"; он видит непосвященных, теснящихся в грязи и тумане, гибнущих в своей скверне из-за того, что поддались страху смерти и не поверили в загробное блаженство (Стобей. 4, стр. 107). Фукарт полагает, что обряды (dromena) включали в себя и странствия в темноте, и разнообразные ужасные зрелища, и неожиданный выход на залитый светом луг. Довольно позднее свидетельство Фемистия отражает орфические представления.[630] Раскопки святилища Деметры и телестериона показали, что там не было подвальных помещений, в которые посвящаемый мог бы ритуально спускаться, как будто в Аид.[631]