Вида своего защитник - Данияр Саматович Сугралинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще, при пристальном изучении друзья показались мне утомленными. Юто ссутулился, Ирвин как-то осунулся, и под его полными щеками проявились скулы, черты лица Шака тоже обострились, а у Хоуп проявились морщинки. Видимо, время под ментальным контролем юяй не прошло для них даром, они пережили огромный стресс, и, очевидно, теперь нескоро захотят вернуться в космос.
На прощание я подарил каждому по монете Сидуса. Пять миллионов фениксов каждому — огромные деньги для друзей, но совсем не большие теперь — для меня. Какой-нибудь бессердечный и очень рациональный человек сказал бы, что я идиот, раз раздариваю миллионы по сути чужим людям, но пусть лучше я буду простодушным наивным идиотом, зато с чистой совестью. В неравном столкновении с вооруженными бандитами эти четверо не испугались и рискнули жизнями, чтобы мне помочь, а я вполне мог тогда погибнуть, если бы не помощь «отщепенцев». Мне хотелось хоть как-то вернуть им моральный долг.
— Поздравляю, мистер Рокотански, вы приняты, — вернул меня в настоящее рекрутер Линдон. — У вас сутки, чтобы явиться в космопорт Канаверал. В секторе грузовых перевозок обратитесь к представителю нашей компании, он подскажет, каким рейсом вы летите. Постарайтесь явиться вовремя, иначе могут быть неприятные последствия. — Он прищурился и повторил: — Очень неприятные последствия. Не рассматривайте контракт с «Гленкор-Антофагастой» как легкий способ покинуть планету и бежать от чего бы там ни было. Вам придется отработать каждый вложенный в вас децифеникс!
Закончив с угрозами, он мановением руки затемнил прозрачную перегородку между нами, и мне не оставалось ничего другого, как уйти не прощаясь. Думаю, уже в этот миг он стер меня из памяти.
Лекса к этому времени тоже освободилась. Она не переставала меня удивлять, и сегодня я увидел еще одну грань ее личности. Беверли, с которой я познакомился, Лекса-аферистка, была легка на подъем, сексуальна и очаровательна. Лекса-боец — храбрая, надежная и самоотверженная. На Земле, помогая мне вырваться из рук Триады, она обрела серьезность и деловитость. И, наконец, сегодня я познакомился с Лексой — секретным агентом, которая взяла все лучшее от первых трех версий, но полностью изменила видимую мне мотивацию: авантюризм, эгоизм и личные интересы сменились ответственностью и патриотизмом.
— Слушай, а твой долг Тукангу настоящий? — спросил я Лексу, когда мы вышли на крышу и направились к флаеру. — То есть ты реально торчишь ему сотню монет?
— Долг настоящий, проигрыши в азартные игры — тоже, — подтвердила она. — Нельзя влезть в долги, не тратя деньги.
— Какой же в этом был смысл? Ты же могла просто прятать то, что заняла, или откладывать куда-нибудь.
— Могла, но так не интересно, — ухмыльнулась Лекса. Она села во флаер, я тоже, и продолжила отвечать она уже сидя в кресле. — Я давно разрабатываю рапторианцев. В частности, нас интересуют нюансы взаимоотношений их Великих домов, их настоящие сферы влияния. Туканг Джуалан — крепкий орешек, и чтобы втереться к нему в доверие, нужно было проигрывать по-настоящему. У него глаза и уши в каждом квартале Нидума.
— Зачем?
— Понимаешь, чужие не так уж монолитны. Даже во времена Грозовой войны против вольтронов рапторианские кланы не отличались единством, а потому и проиграли первый этап. Это дает нам некоторый простор в дипломатии… и не только.
— Вам? — поинтересовался я, активируя силовые ремни безопасности.
— Нам. Институту. Людям на Сидусе. Человечеству в целом.
— Раз такое дело, расскажу тебе об одном рапторианце, которого пощадил в поединке до смерти.
— Ты об Оран’Джахате? — не переставая меня удивлять своей памятью и информированностью, спросила девушка.
— Он самый. Глава их Великого дома, великий буфо Биджак, наверное, уже несколько дней, как прибыл на Сидус. Он хотел лично со мной встретиться и как-то наградить.
— Твою мать, Картер! — воскликнула Лекса, ее глаза загорелись. — Это же, мать его, сам Биджак Джахат! Личность легендарная не только среди рапторианцев, но и на Сидусе! Черт-черт-черт! Чего ты раньше молчал?! Если бы я знала, мы с Агони полетели бы сразу на Сидус! Такой шанс, а ты… — Она чуть не заплакала, ну или сделала вид, но все равно было видно, что расстроилась она по-настоящему. — Ты представляешь, сколько нам добираться до Пояса? Две недели! Знала бы, уговорила бы командира патруля Корбана припарковать «Слейпнир» у Земли, а не в Поясе!
— Мы же можем уйти в гипер в прошлое? — спросил я. — Ну, хотя бы попробовать же можем? Вот так и сделаем. Кроме того, Биджак только прибыл на Сидус. Не думаю, что он отправился в такую даль ради пары дней.
— Да, ты прав, — успокоилась Лекса. Она завела флаер и задумалась над маршрутом. — Так, раз уж мы покидаем Землю, давай-ка я залечу к мистеру Рональду Синклеру и поставлю точку в наших отношениях.
— Так мистер Синклер все-таки существует? — удивился я. — Думал, это часть твоей легенды.
— Разум не проведешь, а светить девичьей фамилией мне было не желательно, — нехотя ответила Лекса. — Поэтому пришлось влезть в брачную аферу. Теперь, как мне рассказали в Институте, муженек перевернул с ног на голову всю планету в моих поисках, узнал, что меня видели на Сидусе и собирается туда. Нужно его убедить, что ему туда не нужно.
— А какая у тебя родовая фамилия?
— Шеппард. Да, я родная сестра президента Алекса Шеппарда, но я тебя очень прошу, Картер, не спрашивай об этом больше ничего. Отношения со старшим братом у нас запутанные, и я их с ним не поддерживаю. Когда-нибудь расскажу почему. Твоя Микки, кстати, сразу меня узнала, потому что в ее возрасте я была, пожалуй, самой известной девочкой в мире — свое шоу, сериал, мультфильмы, даже кукла была… — Она покраснела и улыбнулась. — Кошмар!
— А кто твой муж? Неужели тебе его не жалко? Судя по тому, что он все еще тебя ищет, он по-настоящему тебя любит и беспокоится.
— Мой муж — очень влиятельный человек, у него своя космодобывающая компания в Поясе астероидов и, по всем признакам, тесные взаимоотношения с Триадой. Он не знает, кто я на самом деле, я разрабатывала его для Института…
В этот момент я ощутил прилив ревности. Объяснить себе я его не мог, потому что вроде бы не испытывал к Лексе никаких чувств, кроме дружеских, да и вообще, дело прошлое, но факт
