Случайная встреча Кэлли и Кайдена (др. перевод) (ЛП) - Джессика Соренсен

— Она задаст тебе тысячи вопросов и будет невероятно веселой.

— А что насчет твоего отца?

— Уверена, он будет без умолку болтать про футбол.

У меня пищит телефон, и я останавливаюсь у подножия лестницы, чтобы проверить сообщение.

— Еще одно от твоей мамы? — интересуется он, и я качаю головой.

Сет: «Привет, дорогая. Как дела? Надеюсь, что хорошо. Ты уже отведала вкусных угощений?».

Я: «Может быть... А о каких угощениях ты говоришь?».

Сет: «ТВОЮ МАТЬ!!! Так да? Потому что у меня странное ощущение, что ты это сделала».

Я: «Сделала что?».

Сет: «Ты знаешь что».

Я гляжу на Кайдена, который смеется надо мной, в уголках его глаз появляются морщинки.

— Это от Сета.

Он наклоняется вперед, чтобы лучше рассмотреть, но я закрываю ладонью экран.

— Вы говорите обо мне?

Я закусываю губу, чувствуя, как краснеют мои щеки.

— Нет.

— А вот и да, — гордо восклицает он. — Даже после всего я могу заставить тебя покраснеть. Господи, я хорош.

Я наклоняю голову, позволяя волосам закрыть мое лицо.

— Я не краснею.

— Краснеешь. — Он кладет палец на мой подбородок и приподнимает мое лицо. — И я этому рад. — Он слегка касается меня губами, даря мне нежный поцелуй, который я ощущаю до самых кончиков пальцев.

С улыбкой я отстраняюсь, но замираю, когда мельком замечаю на подъездной дорожке еще одну машину.

— Чья это машина?

Кайден следует за моим взглядом и пожимает плечами.

— Понятия не имею.

В смущении я открываю заднюю дверь. Несколько секунд спустя меня все это покидает: каждый вздох, каждое биение сердца, каждый поцелуй, каждое мое мгновение. Перед глазами пляшут черные точки, когда я вижу сидящего за столом своего брата Джексона, пожирающего пирог прямо из формы. Напротив него сидит его лучший друг Калеб Миллер. Он листает журнал, его темные волосы поредели и отросли, как будто он не стригся многие годы. Когда он поднимает глаза, мой взгляд инстинктивно устремляется к полу.

— Эй, разве это не маленькая мисс Кэлли, которая так выросла, — говорит Калеб, и я гляжу на карандаш, лежащий на столе перед ним. Я представляю себе, как множество раз втыкаю его ему в глаз, чтобы причинить как можно больше боли.

— Мама решила, что ты сбежала, — произносит Джексон, слизывая с вилки взбитый крем. — Она написала тебе сотню сообщений.

— Молодец, — огрызаюсь я. Я всегда испытывала горькую ненависть к брату за то, что он все время таскает с собой этого кретина. Знаю, что ему неизвестно, но и я не могу это вычеркнуть. — Можешь сказать ей, что мы пришли и что со мной все в порядке, так что она может перестать мне писать?

— Нет, — отвечает Джексон. — Я не твой посыльный. Она в гостиной. Скажи ей сама.

— Что ты здесь вообще делаешь? — спрашиваю я, когда палец Кайдена касается внутренней части моего запястья. Моргая, я смотрю на него. Я чуть не забыла, что он здесь.

Кайден качает головой, и его изумрудные глаза передают то, что мне не нравится. Он видит — чувствует — то, что глубоко прячется под моей кожей.

Калеб встает из-за стола и идет через кухню, его движения неторопливы, как будто ничто в мире его не заботит.

— Так, как тебе футбольный колледж? — спрашивает он у Кайдена. — Я слышал, что на этом уровне все гораздо серьезнее.

Кайден не сводит с меня глаз.

— Все не так уж плохо. Просто нужно проявлять достаточную выносливость.

С садистским выражением лица Калеб оглядывает воспаленную щеку Кайдена и открывает шкафчик.

— Да, ты проявляешь огромную выносливость. Кстати, миленький «фонарь».

Кайден одаривает его холодным жестким взглядом, его пальцы на ладонях сжимаются в кулаки.

— А тебя еще не выперли из колледжа за продажу травки в кампусе?

— Эй, мне же нужно на что-то жить, — говорит Калеб, захлопывая шкафчик. — Не у всех есть папочкины деньги и стипендия.

Челюсти Кайдена сжимаются, и я дергаю его за руку.

— Может, пойдем?

Он кивает, пятясь к двери и держа меня за руку, его глаза впиваются в Калеба, чья тревога возрастает.

— Ну уж нет, — говорит мне Джексон. — Ты не оставишь меня тут, чтобы меня замучила мама.

— А ты разве не должен быть во Флориде? — спрашиваю я с яростью и неуверенностью в голосе. — Тебя здесь не должно быть.

Он взъерошивает волосы и встает из-за кухонного стола с формой для выпечки в руке.

— У нас в последнюю минуту все изменилось.

— Ты не должен работать? — саркастически спрашиваю я. — Или ты только что уволился с очередной работы?

— У меня есть чертова работа, Кэлли. — Он бросает форму в раковину и смотрит на меня. — Так что хватит вести себя, как дрянь. Я не знаю, почему ты все время так со мной разговариваешь.

— Эй. — Кайден встает впереди меня. — Перестань так ее называть, черт возьми.

— Я могу называть ее так, как захочу, — парирует Джексон, складывая руки на груди. — Ты не знаешь, через какое дерьмо пришлось пройти этой семье из-за нее. Ее маленькие проблемки или что там чуть не свели маму с ума.

Калеб с интересом наблюдает за мной, ожидая моей реакции. Я не могу отвести от него взгляда. Я хочу, но он берет надо мной верх, потому что знает, что это за проблемки — он их создал. Я медленно ослабеваю, разваливаюсь на кусочки словно Царица ночи — цветок, цветущий один раз в году ночью и умирающий до рассвета, его жизнь и счастье быстротечны.

— Оставь ее в покое. — Калеб вскидывает брови с расползающейся на губах улыбкой. — Может, у Кэлли есть на то свои причины.

Забери меня отсюда. Забери меня отсюда. Спаси меня. Спаси меня. Спаси меня.

Вдруг мои ноги начинают двигаться, а меня куда-то тащат. Задняя дверь распахивается, и меня спускают по лестнице на середину подъездной дорожки.

Стоя у подножия лестницы в свете крыльца, Кайден с неуверенностью в глазах смотрит на меня, его руки лежат на моих плечах.

— Что случилось? У тебя такой взгляд...

Я сдавленно выдыхаю.

— Я не очень-то люблю своего брата.

На его шее двигаются мышцы, когда он с трудом сглатывает.

— Кэлли, мне знаком страх. Поверь мне. Я видел его на лицах своих братьев, испытывал множество раз. Ты боишься его. Я вижу это по твоим глазам.

— Боюсь своего брата? — притворяюсь я, про себя моля Бога, чтобы он не узнал, и боясь того, что в этом случае может произойти.

— Не надо, — строго говорит он, прижимая ладонь к моей щеке. — Ты боишься Калеба. Он... он сделал это с тобой?

— Да. — Я даже не собиралась говорить, оно просто само вырвалось. Я гляжу на него, прислушиваясь к биению сердца в груди, к пению ветра, к ломающемуся звуку где-то вдалеке.