Грозное время - Лев Жданов

Облитый холодным потом, с диким воплем просыпается Иоанн. А наяву – все то же. Опочивальня его полна призраками, и чей-то голос читает синодик бесконечный… И кровь леденеет в жилах…

И только, когда часы боевые прозвонят рассветный час, – дрогнут тени, побледнеют и скроются… Ненадолго, до завтра. До первой темноты ночной… Умереть легче, чем эти ночи переживать… А днем? Днем совсем иное… Люди, шуты… Попугаи… Послы приходят… Бояре, дьяки… Не все помимо царя делается… И днем вспоминает Иоанн то доброе, что сделать успел для Руси.

Учить стал народ, людей простых и бояр надменных… В уме вспоминает Иоанн: какую принял Русь, какою оставляет ее… И радуется, и спокоен! Днем – ум работает… Ночью – совесть говорит. Не уснула в царе эта гостья докучная.

Медленно, но неудержимо идет разрешение… И лекарей, и колдунов, и ведуний призывал к себе Иоанн… Ниоткуда нет помощи. По монастырям послал умирающий царь просьбу самую смиренную: пусть молят Бога о помощи, о чуде! Молятся попы и монахи… Усиленно моленья шлют… Народ? Он как-то затих, напуган. И не ждет ничего доброго… И желать боится… Но попы усиленно молятся.

И правда, легче стало Иоанну…

18 марта 1584 года проснулся он, словно совсем поправляться готов. Грудь не давит. Спал всю ночь покойно… Видел Настю и Митю во сне… Своего первенца-царевича…Свою первую жену, первую и последнюю любовь. Все же другие? Ну, известно, чем были оне… Спустились с небес будто оба к нему. Митя по лбу ручонкой водит… Свежесть, прохлада в самую душу проникла от этой нежной, легкой ласки, от мягкой детской руки, пальчики которой, как лепестки розы, легли на пылающий лоб Иоанна… А Настя шепчет… Тихо, кротко шепчет:

– Соскучилась. Позабыл ты, видно, о нас, государь… Грех… Ждем… Побывай на досуге…

И скрылись тут же. Не хотели дольше побыть…

– Знаешь, Якобус, добрый сон мне снился нынче, – говорит врачу-англичанину государь…

– То-то, говорили мне, что спали вы спокойно, ваше величество, нынче всю ночь! – с довольной миной, кивая головой, отозвался тот.

Щупает пульс, глядит язык больного…

Встал Иоанн… Легко, хорошо ему… День весенний за окном. Должно быть, прохладно, свежо, но не очень. Вон на солнце какие лужицы от снегу…

– А не сыграть ли нам в шашки с тобой, Якобус? Давно не побивал я тебя…

– Сыграем, государь… Рад служить…

Принесли дорогую тафельницу… Сели играть… Вдруг дернулось судорогой, потемнело лицо Иоанна.

– Скорей, за царицей… За попами! – крикнул только Якобус… И стал около больного хлопотать, бормоча:

– Так и знал… Не нынче завтра следовало ждать…

Над полумертвым царем совершили обряд пострижения, как он давно приказывал, а к вечеру – не стало инока Ионы, в миру – Иоанна IV, Грозного. Свободно вздохнула земля. Свободно вздохнули бояре, войско… Все. И только спрашивали друг друга:

– Как вынесли мы? Как раньше не сдогадались?

Не умели понять, что их же взаимная свара и рознь делали могучим и страшным этого тирана, который при жизни получил имя Грозного и на Руси, и за рубежами ее… Кровавой, пылающей кометой много лет горело на горизонте имя Ивана. Теперь закатилось это светило, такое тусклое, утопающее в ореоле кровавом под конец…

Воцарился Борис Годунов, именем свояка-царя приявший власть и землю в свои руки…

Ярко заблестела звезда этого умного счастливца-боярина. Светлее заблистали и многие другие звезды на беспредельном горизонте русской государственной жизни.

Но день еще не загорался! Не взошло над многострадальной русской землею ясное солнце свободной и разумной жизни, правды и права общеземского!

Примечания

1

Уральские горы.

2

Таллинн.

3

Наследник трона.

4

Величество (титул).

5

Стокгольма.

6

Бахчисарай.

7

«Окольничий с путем» – с городами, данными для кормления.

8

Гагрина – гангрена.

9

Горицкий Воскресенский девичий монастырь у города Кириллова, где жила инокиня, мать Владимира, Евфросиния, потом нареченная Евдокией.

10

Земское войско, милиция

11

Вассал.