Ложное божество (СИ) - rassvet
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы будем устраивать матч реванш, только теперь с судьей? — спросил с ходу вошедший, отчего Эрис, вспыхнув жаждой битвы, встала со стула, а Чарльз хлопнул себя ладонью по лицу.
— Мистер Алмазов, вы можете не провоцировать мисс Стронг, сделайте милость, — вежливо попросил директор.
— Простите, я перегнул палку, битва с мисс Стронг была слишком хорошо, — Зигфрид поклонился, краем глаза заметив положительные перемены в лице Эрис.
— Хорошо, садитесь, сегодня я вызвал вас двоих по двум причинам, — немного подождав, пока все сядут, Чарльз продолжил, — во-первых, ваша битва на территории академии, вы вообще в своем уме? Мисс Стронг все взяла на себя и ее семья заплатит за ущерб, но мистер Алмазов, часть вины все равно на вас, а судя по моим наблюдениям, это и вовсе может быть большая часть вины.
— Простите, у меня нет денег…
— Я не об этом! — стукнул по столу он, — вы имеете огромное влияние на кандидатов в совет магов и, вместе с тем, очень дружны со многими студентами из Великих домов, у вас невероятные связи для человека вашего положения. И что вы делаете в первый день знакомства одних с другими? Устраиваете битву!
— Я очень давно не видел мисс Эрис и глядя на ее прогресс не смог сдержать любопытства, но бой с ней совершенно свел меня с ума и мы перешли грань, я прошу простить меня, — Зигфрид еще раз поклонился, а сидящая рядом с ним девушка отвернулась, пряча смущенное лицо, от былого недовольства не осталось и следа.
— Вы думаете, я совсем дурак мистер Алмазов? — видя этих двоих как открытую книгу, печально произнес Чарльз.
— Это риторический вопрос? — уточнил Зигфрид.
— Шутите значит, хорошо, я тоже умею шутить, и теперь я расскажу вам о второй причине, по которой вас собрал, — заулыбался директор.
— А если я возьму свои слова обратно и…
— Это уже не поможет мистер Алмазов. Значит, слушайте внимательно. Вы двое назначаетесь старшими по специальному классу магистратуры. Именно вы теперь обязаны сохранять там порядок и следить за общим спокойствием. Естественно за любые пакости и нарушения в первую очередь спрашивать будут с вас, а уже потом с непосредственного виновника. Все ясно, вот такая она взрослая жизнь, и вот такие в ней правила. Перечень всех правил мы вам выдадим.
Выслушав сие, Эрис с Зигфридом переглянулись.
— Зачем это все? — спросила она.
— А можно разделить ответственность? Я буду отвечать за кандидатов, а Эрис за высокородных? — выдвинул предложение он.
— Нет, так я точно не согласна, — взбрыкнула девушка.
— Мисс Стронг против, мистер Алмазов, что я могу поделать, — беззастенчиво встал на сторону дамы, директор.
— Я не могу следить и указывать высокородным, кто я такой?
— Старший класса, этого мало?
— Вы сами знаете что да.
— Мисс Стронг будет вместе с вами, она из высокородных.
— Тогда зачем ей я, в таком случае?
— Вы будете следить за кандидатами.
— Тогда давайте разделим обязанности официально, — настаивал Зигфрид, понимая, в какой капкан его хотят заманить.
— Нет, — покачал головой Чарльз.
— Почему?
— Мисс Стронг против.
— Это просто отговорка.
— Да и что с того? У вас какие-то проблемы мистер Алмазов? — сложил ладони в замок, директор, — я имею право назначить вас старшим, скажите спасибо, что вы будете не единственным.
— Вы не могли сделать меня единственным, — поняв безвыходность ситуации, вяло продолжил беседу Зигфрид, — тогда кто-нибудь из высокородных возмутился бы. А так, никто и не пикнет.
— Вы очень догадливы, вот только от этого иногда нет никакой пользы, не так ли? — щурясь, улыбнулся Чарльз.
«Он меня уел, надо признать этот факт, я слишком обнаглел, видимо успехи вскружили голову, — подумал про себя Зигфрид».
— На этом все вы двое свободны, отдыхайте и помните, через два дня у вашего класса поездка.
На этом разговор с директором был окончен, и двое побрели на выход.
— Зигфрид, скажи честно, — опустив голову вниз, заговорила Эрис, когда двое шли по небольшой аллее, — то, что ты говорил у директора это правда?
Спрашивала она явно не про то, что их назначили старшими класса, было видно как день: ее это не заботит.
— Эрис, ты великолепная девушка и один из самых блестящих магов огня, с гигантским потенциалом, я тебе это при каждой встречи говорю, чего ты от меня еще хочешь? Или ты думаешь я врун?
— Зигфрид, мы оба знаем, что ты врун.
— Да?
— Да.
— По поводу тебя я никогда не врал.
— Точно?
— Абсолютно.
— Я тебе верю…
— У тебя прекрасная улыбка Эрис, улыбайся почаще.
— Хорошо…
Погуляв еще немного в полной тишине, двое расстались, на дворе вечерело, и скоро нужно было быть в общежитии. У Зигфрида были большие планы на вечер, и он был замотивирован их исполнить, ведь помимо отличной прогулки с прекрасной девушкой, его сегодня в очередной раз макнули в лужу собственного бессилия. И он не был зол за это на директора Чарльза, нет, он был ему благодарен. В последнее время Зигфрид зазнался и запутался, а пещера Чудес и последствия после нее стали последней каплей. Юноша потихоньку начал деградировать, по крайней мере он сам так считал, и перенесенные сегодня унижения, протрезвили ум.
«Моя главная цель от меня еще далеко, я должен разобраться с моими снами, миром души и этими проклятыми цифрами не дающими мне покоя. И сделать это нужно не откладывая в долгий ящик».
Решив так, Зигфрид уединился в своей комнате.
В этот раз при выполнении техники «Песни Жизни» мир души вновь открыл свои врата и Зигфрид очутился на островке суши, посреди воды и бушующего, гремучими тучами, неба. Вот только черного дуба там уже не было, а вместо него росло нечто похожее на свившийся комок ветвей и листьев, имеющий под собой мощную корневую систему.
Приглядевшись получше, юноша понял, что сие диковинное растение, это и есть тот самый черный дуб, вот только по какой-то причине, он начал сворачиваться сам в себя и в итоге получилось вот это.
«Постойте, ведь этот дуб по факту зримое воплощение моей души, правильно? Тогда что с ним вообще происходит? Мало того что он почему-то был черным, так теперь вот это? А может я последний урод, и просто не замечаю этого? Да нееет… Хотя…»
Закончив бесполезные рассуждения и излишние, ни к чему не приводящие, метания, Зигфрид начал обследовать изменившийся мир души. В этот раз в воде никаких двигающихся картин он не наблюдал, при соприкосновении с дубом, в голове, как и прежде, вспыхивали все те же странные цифры, непонятного предназначения.
