Быть тенью - Ольга Романовская

Отняла руки от лица и сквозь слёзы улыбнулась любимому. Он никак не отреагировал, будто я ничего не сказала, затем тряхнул головой с такими мягкими длинными русыми волосами и выдавил из себя улыбку. Я не могла не заметить фальши.

- Исория, я пребываю в замешательстве и…

Аллоистель осёкся, замолчал, а потом огорошил правдой:

- Прошу простить, но между нами всё кончено. Не вижу смысла продолжать бесполезные отношения.

Бесполезные отношения? Не знала, что и подумать, потом, когда немного пришла в себя, дрожащим голосом спросила:

- А как же наша любовь?

Аллоистель ответил гробовым молчанием.

Я разрыдалась. Всё тело содрогалось от слёз, его колотила дрожь.

Слова лорда Аксоса обретали плоть и кровь, но сердце отказывалось верить. Аллоистель, любимый, единственный, неповторимый, не мог предать. Скорее я ошиблась, скорее все вокруг лгут!

- Ваше высочество, может, позвать слуг?

Каких слуг? Отчаянно замотала головой и заголосила на одной ноте, повторяя имя Аллоистеля. Потом подскочила, бросилась к эльфу, ухватила за руки и зашептала, что люблю его, жить не могу без него. Аллоистель отталкивал, а я снова и снова пыталась обнять, вырвать признание в любви, умоляла не бросать меня. Эльф остался глух, напоминал камень, а не человека. Я не понимала, что произошло, кляла Эрданасиэля, называла его разлучником, а Аллоистель всё хранил молчание. Прекрасное эльфийское лицо не расцветила ни одна эмоция, только губы поджались.

- Ваше величество, вы ошиблись, нас ничего не связывает. Мне очень жаль, - наконец процедил Аллоистель, поклонился и вышел.

Мне было больно, так больно, как не случалось со времени смерти матери. Сердце будто вырвали из груди и втоптали в грязь. Позабыв обо всём на свете, упала на колени и как последняя простолюдинка выла. Умом понимала, что с Аллоистелем покончено, но не верила даже себе.

Ишта, неужели меня нельзя любить? Неужели всем важен только мой дар, а я как слепой котёнок буду торкаться в чужие руки, надеясь получить хотя бы кусочек счастья? Не хочу жить, не хочу, не хочу!

Понятия не имею, сколько провела на холодном полу, очнулась только от стука в дверь. Глянула на платье, руки и ужаснулась - все в пудре, краске для ресниц и помаде. Я ведь приказала накрасить себя с утра, хотела быть красивой - представляю, что стало с этой красотой. Позор королевы увидят все.

Кое-как поднялась на ноги - с моими юбками это непросто, пришлось опереться о стол - и подошла к окну. Использовала отражение как зеркало и носовым платком, смоченным в слюне, удалила остатки краски с лица. Шмыгнула носом и в порыве чувств разбила бокал Аллоистеля.

Звон стекла не на шутку испугал людей в соседнем помещении: послышались испуганные крики. Кажется, велели ломать дверь. Дверь… Ах да, я ведь закрыла её в полубредовом состоянии перед тем, как упасть на пол. Сделала машинально, не думая.

Огляделась в поисках второго выхода и не нашла его. Оставалось одно: раскрыть окно и улететь. Не желаю, чтобы кто-то злорадствовал, пусть дадут выплакаться в одиночестве.

Крылья, послушные моей воле, раскрылись за спиной, унеся в свежий весенний воздух. Я не думала о том, кто меня увидит, что подумает, позабыла о правилах приличия и выставленном на обозрение нижнем белье - это всё потом, когда разум очнулся из спячки и проанализировал ситуацию, тогда просто хотелось бежать. Лететь, подставив лицо ветру, чтобы он хлестал по щекам, больно-больно, до крови, как поступил со мной Аллоистель.

Доберусь до спальни, забьюсь в тёмный угол, сожмусь в комочек и умру, потому что жить дальше невозможно.

Меня никогда не предавали, и это оказалось так… Будто сердце вырвали. Ты доверяешь, целиком и полностью отдаёшься человеку, а он вонзает зазубренный ржавый нож в спину и проворачивает, наслаждаясь твоими муками.

Слёзы мешали сориентироваться, и меня унесло в город. Очнулась на окраине и задумалась: стоит ли возвращаться? Я же хотела сбежать, почему не сейчас? Никогда не пожалеет, никто не всплакнёт. Крылья сильные, до ближайшей деревеньки точно выдержат, а потом по земле и по воздуху доберусь к отцу - единственному человеку, которому можно доверять.

В сотый раз всхлипнула и потёрла глаза: чтобы куда-то лететь, нужно видеть, а у меня веки опухли и ресницы слиплись. На подкорке сознания мелькнула мысль: хорошо, что тепло оделась, а то бы замёрзла. Тут, на высоте, прохладно, зубы стучат.

Или сложить крылья - и камнем вниз? Надоело всё, разом со всем покончу.

Сердце билось с перебоями, дышалось тоже тяжело - да что там, я задыхалась! В один прекрасный момент покорно сдалась. Не знаю, что удержало, что заставило в последний момент затрепетать кожаные перепонки, не дало разбиться. В итоге я просто жёстко приземлилась на крышу какого-то дома и осталась сидеть, воя от бессилия и горя.

Сколько так просидела, не имею ни малейшего понятия. Когда приземлялась, оцарапала руку и потеряла туфли.

Было зябко и тошно. Рвало по-настоящему, выворачивало так, что не могла разогнуться. Не знаю, от нервов или беременности. Разумеется, запачкала одежду, потому как крыша - это не устойчивая поверхность, не встанешь, но подобные мелочи не волновали.

В таком состоянии меня и нашли.

Сначала я не обратила внимание на голоса: банально не расслышала, погружённая в своё горе, но потом очнулась. Разум начал вновь воспринимать звуки. Оказалось, меня звали.

Ваше величество… Скривилась и отвернулась. Не желаю возвращаться, буду сидеть здесь и ждать. Когда-то я читала, что, замерзая, человек засыпает и уже больше ничего не чувствует - то, что нужно.

Люди внизу, кажется, побежали за лестницей.

Вздохнула и взмахнула крыльями.

- Исория, иди-ка ко мне, - чердачное окно распахнулось, явив в облаке пыли лицо лорда Аксоса. - Третий скандал за неделю - это слишком. В таком виде тебя показывать даже собственной камеристке нельзя.

Надо же, прискакал, консорт! Меня вдруг обуяла такая ненависть к этому человеку, что, не задумываясь, чиркнула по воздуху крылом. Лорду Аксосу сильно повезло, едва успел увернуться от когтей, а то бы перерезали горло.

- Мне на тебя смирительную рубашку надеть? - прикрикнул консорт. - Глупая девчонка, вся в мамашу! Принцесса Меридит тоже не отличалась умом, тоже влюблялась в кого ни попадя, вредила репутации рода. Что вылупилась? Думаешь, раз с даром крови, то тебе всё можно? Надоело, пора принимать какие-то меры. Головой займусь позже, когда разгребу все дела, а пока посидишь в своих покоях.

- На каких основаниях? - возмутилась я.

- Беременным часто нездоровится. А теперь спланируй во двор. Смотри, без глупостей, а то увидишь мир в алых тонах.