Черная сотня. Происхождение русского фашизма - Уолтер Лакер

Трое из подписавших «Слово к народу» приняли активное участие в путче; тем не менее неясно, сыграл ли манифест существенную роль в подготовке заговора. Антиреформистские силы уже давно обсуждали возможность переворота. Шеварднадзе предупреждал о нем в декабре 1990 года, были и другие предостережения. Руководители хунты совершенно бездарно организовали заговор, они даже не подготовили массовую поддержку своему делу. Они не предупредили заранее своих союзников в правой — решение, вероятно, было принято наспех, без тщательной подготовки, поскольку Горбачев вот-вот должен был вернуться из отпуска в Крыму. Похоже, что для националистического истеблишмента путч оказался сюрпризом. Национал-большевики из группы «Единение» приветствовали его и обещали полную поддержку. Александр Проханов, выступая по московскому телевидению, назвал путч «благословением для России» (хотя позднее он намекал, что заговор мог быть провокацией[414]). Поскольку дело завершилось весьма быстро, многие руководители правой не успели высказать свое отношение к нему, что, как оказалось потом, обернулось для них благом.

Перейдем от литературных манифестов, имевших целью координацию усилий и объединение патриотического лагеря, к политическим инициативам 1988–1992 годов. Наиболее значительной группировкой, возникшей в советском парламенте, стал «Союз». Он был создан как антисепаратистское лобби русских меньшинств в Прибалтике и Молдове, и возглавили его руководители этих меньшинств — полковник Виктор Алкснис из Латвии, Евгений Коган из Эстонии и Юрий Блохин из Молдовы. «Союз» заявил о себе как о парламентской фракции в феврале 1990 года; его официальный учредительный съезд прошел в декабре того же года. «Союз» объединял более чем 500 депутатов и был в то время самой значительной силой в Верховном Совете[415].

Лидеры «Союза» пытались (без сомнения, намеренно) привлечь как можно больше сторонников и из националистического, и из коммунистического лагеря. Программа «Союза», датированная апрелем 1991 года, содержала попытки ублаготворить и коммунистов и антикоммунистов, отодвигая раздоры вокруг «социалистического выбора» на второй план. «Союз» выступил за «третий путь» — между капитализмом и коммунизмом, — на котором должно быть «воспринято все ценное из опыта мировой цивилизации и международной социал-демократии»[416]. Третий путь не должен быть чем-то эклектическим — это поиски «новых подходов к разрешению политических и национальных конфликтов», но без экстремизма и с учетом всего положительного и рационального, что предлагают мировая практика и здравый смысл. Лидеры «Союза» не хотели обострять отношения с руководством партии (Горбачев), но, с другой стороны, они все же хотели держаться от него подальше. «Союз» выступал за переход к рынку, но за такой, от которого выиграло бы большинство населения, а не только дельцы черного рынка[417]. Однако их энтузиазм по поводу реальной рыночной экономики был, по-видимому, достаточно умеренным. В программных документах «Союза» не обсуждались вопросы приватизации крупных предприятий, банков и тому подобное. Алкснис и его коллега Николай Петрушенко (тоже полковник) часто говорили о необходимости сильной власти, приводя в качестве примера Чили времен Пиночета. Впрочем, в других обстоятельствах они подтверждали свою приверженность конституционным и гражданским правам и требовали, чтобы политическая борьба велась мирно и цивилизованно. Такой широкой, удовлетворяющей всех программой «Союз» надеялся привлечь к себе коммунистов-консерваторов, включая Лигачева, а также некоммунистов, — при этом постоянно говорилось о преданности патриотическим идеалам и сильной центральной власти. «Союз» пользовался поддержкой мощного военно-промышленного комплекса, части офицерства, а также «наших» — русских, преследовавшихся в нерусских республиках и вынужденных бежать в Россию или готовых к бегству[418].

После распада Советского Союза члены «Союза» могли, вероятно, утверждать, что оправдались их самые мрачные опасения: СССР перестал существовать, перестройка потерпела неудачу. Однако фракция не извлекла из этих несчастий ощутимых выгод для себя. «Союз» был сильнейшей оппозиционной группой в Верховном Совете, но он не сумел завоевать достаточного доверия и утвердить себя как альтернативу администрациям Горбачева и Ельцина.

В течение лета 1991 года «Союз» пытался преобразоваться из парламентской фракции в общенациональное движение, но для этого ему не хватило ни решительности, ни политического умения. Лидеры «Союза» прежде не занимались политикой. Алкснис, например, происходил из семьи старых большевиков, его дед был одной из знаменитых жертв репрессий 1937 года, но сам он пошел по военно-инженерной линии. Лидеры выносили резолюции, в которых «Союз» претендовал на роль главной консервативной оппозиционной партии, но массовой опоры у них не было. Им удалось организовать лишь несколько митингов и демонстраций, а тираж их журнала не превысил 25 тысяч экземпляров. «Союзу» не хватало свежих идей (среди его лидеров было мало идеологов), и поэтому философы «новой правой» вроде Дугина свободно публиковались в изданиях фракции. Они нападали на масонов и время от времени одобрительно отзывались о положительной (но не ведущей) роли церкви в новой России. Фракция по большей части воздерживалась от острых проявлений антисемитизма, типичных для крайней правой. «Союз» как движение находился в зачаточном состоянии, и многие его члены одновременно принадлежали к другим патриотическим группам.

Лидеры «Союза» были нарасхват в средствах массовой информации[419]. Но их не пригласили участвовать в августовском путче — то ли потому, что заговорщики считали их возможными соперниками, то ли потому, что они невысоко ставили политические возможности «Союза». Алкснис и Петрушенко не были талантливыми демагогами-краснобаями, подобно Жириновскому, и не могли делать шокирующие и безответственные заявления в его духе. Однако их нельзя считать умеренными: в конце концов, они обвиняли политическое руководство в распродаже страны и требовали, чтобы Бакатин (который, по словам Алксниса, развалил и Министерство внутренних дел, и КГБ) и Горбачев не ушли от возмездия за свои преступления[420]. Слабость положения «Союза» была в том, что, несмотря на националистический уклон, в общественном сознании фракция отождествлялась со старой коммунистической партией, с различными неокоммунистическими группировками вроде Объединенного фронта трудящихся (ОФТ), Марксистской рабочей партии, компартии РСФСР и многими другими подобными организациями, стремившимися завоевать поддержку общественности[421].

Б трудные времена на передний план нередко выходят дотоле неизвестные политические вожди. В русской истории таких людей называют самозванцами. Не все они обязательно политические мошенники; просто политические гении и в спокойные времена встречаются редко, а при сломе политической системы на поверхность всплывают люди с обочин общества, которые при нормальных обстоятельствах едва ли преуспели бы. Некоторые могут оказаться демагогами или шарлатанами, другие — людьми сильными, целеустремленными, полагающими, что они призваны спасти страну, и случайно оказавшимися в центре внимания общества. Одни такие политические кометы недолговечны, другие способны продержаться довольно долго. Первой среди новых претендентов стала ленинградка Нина Андреева, которая попыталась возродить партию большевиков на национал-коммунистической основе. Ее «Не могу поступиться принципами», опубликованное в «Советской России» (март 1988 года), сразу стало сенсацией. Три недели все верили, что этот манифест антиреформистских сил стал новой программой партии, но затем Горбачев вернулся из очередного отпуска, «Правда» опубликовала строгую отповедь по всем пунктам статьи Андреевой, другие газеты подхватили, — и бедная г-жа Андреева из-за такой неприятной известности вынуждена была временно покинуть свою квартиру. Однако она решила остаться на политической сцене и в мае 1989 года основала новую национал-коммунистическую организацию «Единство». Андреева родилась в Ленинграде, куда семья ее родителей переехала из окрестностей Твери (Калинина). Они были крестьянами (причем верующими). Отец работал грузчиком в Ленинградском порту, мать — монтажницей на Кировском заводе. Отец и старшая сестра погибли во время блокады Ленинграда, брат погиб на фронте. Андреева с отличием окончила школу, изучала химию, вышла замуж за преподавателя марксизма-ленинизма. В 1966 году она вступила в партию[422]. Как говорят, имела официальный выговор за поведение, несовместимое с членством в партии.