Женатый мужчина - Кэтрин Эллиотт

Раскрасневшись от негодования, я размышляла над размерами его наглости. Ладно кто другой, но Джек Феллоуз? Вы только подумайте! «Ну и лицемер, — шипела я себе под нос, пересекая мостик через реку. — Мало того, что он чертов лицемер, так он мне еще и завидует. Завидует, потому что кому-то другому весело, потому что теперь не ему одному позволено веселиться! Хотя мне вовсе не весело, — расстроенно подумала я, выплевывая волосы и звонко цокая по деревянному мостику. По крайней мере, не так весело, как он думает. Он небось считает, что моя жизнь — сплошь острые сексуальные ощущения, а на деле моя жизнь — сплошь острое чувство вины. Стыд, обвинения и никакой радости. По-тря-са-ю-ще».

Я поднялась по холму в самое пекло; солнце жгло лоб, и когда я добралась до калитки, то уже еле дышала. Я прошла по узкой вымощенной кирпичом тропинке к амбару и драматично захлопнула за собой дверь. Огромное стекло в раме зловеще зазвенело. «О господи, веду себя, как капризный ребенок, — подумала я, виновато опустив руки. — На такие выходки только Макс способен». Макс… Я уже сто лет его не видела. Я снова прикоснулась к вискам и вдруг с ужасом осознала, что в голове зарождается страшная боль. Я испуганно замерла на коврике. Все эти вопли, хождение на жаре — может, у меня даже начнется мигрень, мигрень, которой не было уже несколько лет!

Я медленно подошла к дивану и села, двигаясь, как индианка с вазой на голове: я знала, что любое резкое движение смертельно. С мигренью нужно быть осторожней. Я подождала. Ну вот, снова: зловещая пульсация у самых глаз, как будто приближается марширующая армия. Три-четыре года назад меня постоянно мучили такие боли, и справиться с ними помогала лишь пригоршня нурофена и темная комната.

Я встала и поплелась к лестнице, а потом наверх, держась за перила. «Чертов Джек», — подумала я, выискивая в ванной в шкафу бутылочку с таблетками. Давно уже мне не приходилось прибегать к этому средству, и все по его вине! Я по стеночке прошла в спальню и села на кровать, вооружившись обезболивающим. Засунула в рот одну таблетку за другой и запила каждую глотком воды, пытаясь не подавиться. И только я сделала последний глоток, как на прикроватном столике зазвонил телефон. Я в страхе схватилась за голову, защищая ее от пронзительного жужжания, но потом поняла, что оно не прекратится, пока я не сниму трубку.

— Алло, — прошептала я и отодвинула трубку подальше от уха.

— Люси? — голос было еле слышно.

Я осторожно приблизила трубку.

— О, Чарли, привет.

— Какой-то у тебя слабый голос, дорогая, ты почему шепотом говоришь? Не можешь разговаривать?

— Нет-нет, могу, мальчиков нет дома, просто… — Я зажмурилась и приложила одну ладонь к глазу. Такое ощущение, будто сейчас он выпрыгнет из глазницы. — У меня сильно болит голова. Просто адски.

— О, бедняжка. Выпей аспирин.

Я поморщилась.

— Тут надо кое-что посильнее. Но я уже выпила таблетку.

— Отлично. Теперь послушай, любовь моя, — торопливо проговорил Чарли. — Буду говорить кратко, она на минутку вышла в магазин, но произошло кое-что замечательное. Дорогая, похоже, наш хитрый план сработает, если ты сможешь вырваться в субботу вечером. К Миранде приезжает школьная подруга, и я знаю, она не хочет, чтобы я болтался под ногами. Так что скажу, что буду работать в Лондоне, а сам поймаю тебя на слове: я уже забронировал чудеснейший отельчик. В маленькой деревеньке, где-то рядом с Бисестером — подальше отсюда, сама понимаешь. Романтическая кровать с балдахином, пылающий дровяной камин — правда, вряд ли он нам в такую жару понадобится, — старинные дубовые балки, медные фигурки лошадей и самый потрясающий вид на Котсуолдские холмы. Что скажешь, милая?

В субботу вечером. Сердце бешено застучало. И в голове тоже. Короче, началась какая-то какофония. Глаза по-прежнему были крепко зажмурены. Я попыталась думать. Суббота — это же всего через пару дней, и при мысли, сколько мне придется наврать и напридумывать, чтобы вырваться, мне стало тошно.

— Люси?

— Да, да, я думаю, Чарли. Мне придется сочинить какую-то отговорку. Для мальчиков.

— Джесс.

— Что?

— Скажи, что едешь к подруге в Лондон.

— О да, Джесс… Ну, наверное, можно сказать…

— Конечно, если ты хочешь, Люси. — Он вроде обиделся. — Между прочим, я очень долго искал этот отель, но если ты не хо…

— Нет-нет, еще как хочу. — Я выпрямилась на кровати, вдруг увидев себя со стороны, сгорбившуюся, как испуганный маленький гномик. Будь ты проклят, Джек. Будь ты проклят! Все мне испоганил, от тебя голова раскалывается, и теперь я слишком много думаю, все обдумываю заново! Но я не позволю тебе испортить мне жизнь! — Я еду с тобой, Чарли, — твердо проговорила я. — Джесс — идеальное оправдание. Я ее ребенка уже сто лет не навещала, а ведь я его крестная мама.

— Отлично. — Он обрадовался. — Ох, Люси. Не могу дождаться, когда мы увидимся.

— Я тоже, — выпалила я, и пехота в моей голове на один блаженный момент немного притихла, уступив любви — а может, нурофену? — О Чарли, я знаю, что мы поступаем правильно, — проговорила я, ухватившись за трубку обеими руками, — кто бы что ни говорил, правда?

— Кто бы что ни говорил? — испуганно переспросил он. — А что, кто-то что-то говорит?

— Да нет, просто Джек… Двоюродный брат Неда. Он… ну, в общем, он никто. Просто… понимаешь, минуту назад я с ним разговаривала, и он набросился на меня с нравоучительными бреднями. В общем, мы поссорились.

— Из-за нас с тобой?

— Нет-нет, не совсем, — успокоила я его. — Мы не имели в виду кого-то конкретно. — Я скрестила пальцы. — И имен не называли. Он просто разглагольствовал о людях, у которых… — я хотела сказать «роман», но осеклась, — у которых такие отношения, как у нас, — неуверенно проговорила я. Вообще-то, я уже собиралась идти. Положить трубку. Мы же договорились насчет свидания, и теперь единственным моим желанием было закрыть шторы и улечься на прохладное белое покрывало, сжав голову руками. Чтобы больше никто на меня не давил.

— Он ничего не понимает, — невозмутимо произнес Чарли. — Откуда ему знать. Если бы он знал хоть что-то, то не судил бы так поспешно. Такая любовь, как у нас, — она не обращает внимания на препятствия.

Я встрепенулась и убрала ладонь с глаза. Что, правда?

— Да, ты прав. Ты прав, Чарли. Все именно так.

— Конечно. Боже, Люси, когда я думаю о тебе, я теряю голову. Я так тебя хочу. Мне хочется тебя съесть.

Съесть меня. Черт. Меня бросило в жар. Я сняла кардиган.

— Я тоже тебя хочу, Чарли, — заверила его я, приободрившись еще сильнее. — И не могу дождаться субботы. Я так хочу войти в этот отель и увидеть тебя у стойки бара, чтобы ты улыбнулся мне и мы с коктейлями пересели за уютный столик у огня…