Киты по штирборту. Второй шанс - Антон Демченко

По полю пронёсся дикий рык, распугавший всех окрестных птиц, а уже через несколько минут портовые телеграфисты вынуждены были отбиваться от разъярённого Ветрова, надрываясь в объяснениях, что ТАКОЕ они передавать в эфир просто не имеют права. О радиотелеграфе на "Резвом", второй помощник благополучно позабыл.

Глава 12. Что с бою взято… попробуй, отними

Я‑то думал, точки — это сокращения, а оказалось… Когда Хельга честно призналась, что не поняла в телеграмме ни единого слова, я удивился. Настолько, что отобрал у неё листок, будто мог разобраться в написанном на итальянском. Мда уж. И ведь разобрался… через полчаса. Но повторить "расшифровку" вслух, не рискнул. Пожалел ушки Хельги. Они ж в трубочку свернутся и отвалятся, как осенние листья, от таких‑то оборотов.

Но это ж надо было додуматься до того, чтобы писать матерные загибы латиницей с сокращениями, но на русском языке! А учитывая "мультиязычность" радиотелеграфистов, я вообще с трудом представляю, как Ветрову удалось заставить их отослать ЭТО!

Нет, в принципе, Святослав Георгиевич мог восстановить расстрелянный захватчиками радиотелеграф на "Резвом", но… тогда бы он точно не стал заморачиваться с этими нелепыми аббревиатурами.

Впрочем, мне от этого не легче. Хм… я что‑то не помню, а в уставе Вольного торгового Флота Новгорода, есть положения о телесных наказаниях для юнцов? Для нижних чинов в общей массе, точно нет, а вот насчёт своего "чина", я как‑то не уверен…

— Ну и как, разобрался? — Заводя двигатель мобиля, поинтересовалась Хельга.

— Угум. — Кивнул я, аккуратно сворачивая телеграмму и, вложив её в конверт, положил шедевр эпистолярного жанра в карман. Пусть у меня будет хоть что‑то способное смирить с грядущей перспективой отхватить ремня по нижним полушариям… или линька? А он на "китах" вообще водится? Сколько помню, там больше стальные тросы в ходу. Ой… Что‑то мне как‑то… может ремнём обойдётся? Троса я могу не пережить. Даже с подключением рунных цепей.

— И? — Ехидно поинтересовалась Хельга. — Что пишет второй помощник капитана?

— Радуется нашим успехам. С нетерпением ждёт в Паданском порту. — Буркнул я. Мобиль выплыл на дорогу, и спутница бросила на меня короткий удивлённый взгляд.

— Что, серьёзно? — Изумилась она и даже зажгла небольшой фонарик открытого перчаточного ящика. — Ну‑ка, зачитай, что ты там напереводил.

— Не могу. — Ещё более хмуро ответил я.

— Почему? — В голосе Хельги мелькнули нотки любопытства.

— Он матерно радуется. Очень. Приличные девушки такого и слышать не должны!

— Думаешь, я приличная девушка? После наших ночных приключений‑то?

— Приличная. — Упрямо кивнул я, покрепче ухватившись за поручень. — Неприличные не прыгают с парашютом с пятимильной высоты, не отстреливают зарвавшихся работорговцев и не гоняют по ночам на угнанных мобилях так, словно за ними черти гонятся!

— Оригинальная трактовка. — После недолгого молчания, ошеломлённо протянула Хельга, решительно прибавляя ходу. И добавила себе под нос. — А чем же тогда занимаются неприличные девушки?

— Сидят в борделях и ждут клиентов. — Зря я это сказал… ой, зря… да и о работорговцах тоже не надо было упоминать. Хотя бы сейчас… Но к моему удивлению, Хельга только рассмеялась, и мобиль помчался ещё быстрее.

Открытая красная "Изотта — Фраскини" мчалась над узкими дорогами ночной Италии, пожирая километры и с каждой секундой приближала нас к Падуе, где ждал разъярённый жаждущий мести за мою выходку Ветров, а мы с Хельгой хохотали, как заведённые…

В Падую мы прибыли без проблем, когда солнце ещё только — только окрасило верхушки красных черепичных крыш. И ведь ни разу даже не заблудились. Впрочем, с профессиональным штурманом за рулём это было бы слишком… забавно.

И лишь оказавшись перед въездом в город, я вспомнил об одной маленькой детали…

— Хельга… А что мы с машиной‑то делать будем? — Спросил я, едва мы затормозили у дорожного указателя.

— С машиной? — Не поняла она. Я ткнул пальцем в запылённый борт кабриолета.

— Ну, с мобилем!

Девушка печально вздохнула и пожала плечами. Очевидно, с "Изоттой" она расставаться не хотела, но не прицепим же мы её к брюху "Резвого", правильно?

А делать что‑то надо. Номера- то свинтить — не проблема, но уж больно машинка приметная и роскошная. Её здесь могут неплохо знать. А зачем нам лишние ниточки?

Мои размышления прервал восторженный крик Хельги.

— Кирилл! Смотри, это же "Феникс"!

Я поднял взгляд туда, куда указывала рука дочки Завидича и, увидев огромный купол опускающийся куда‑то за дома, вынужден был согласиться. Точно "Феникс"… Хм, кажется, у нас появилась интересная возможность. Думаю, за этот подарок Хельга мне будет должна.

— Поехали, Кирилл… ну, куда ты полез? — Девушка аж подпрыгнула на сиденье, от возбуждения. А я, не обращая никакого внимания на её выкрики, выбрался из машины и, откинув крышку инструментального ящика притороченного к широкой подножке мобиля, принялся искать в нём что‑нибудь подходящее для исполнения моей задумки. И нашёл. Вот только радости на лице Хельги, когда она увидела огромный гвоздь в моей руке, как‑то не наблюдалось. А уж когда я начал царапать им краску двери… у — у-у!

— Ты что творишь, вандал мелкий?! — Возмутилась она.

— Занимаюсь камуфляжем. — Не прекращая действа, буркнул я. Ну действительно, хоть в том же Манербио я видел десятки мобилей, но уж такую приметную машину, как "Изотта", ещё поискать. А вдруг кто опознает?!

Выпрыгнув из мобиля, Хельга попыталась оттащить меня прочь. Ну — ну…

— Не мешай! Хочешь, чтоб эту тачку в городе узнали? До Манербио меньше двух сотен вёрст, наверняка эту машину здесь видели и помнят!

— Ой. — Хельга отпрянула, едва до неё дошёл смысл моих слов, а в следующую секунду глаза девушки удивлённо округлились. — Это как?

— Как‑как… каком кверху. — Пробурчал я, переключаясь на соседнюю дверь. — Всего‑то, вывернутый наизнанку рунескрипт освещения… с маленькими модификациями.

— Но… она же теперь чёрная! — Протянула Хельга. — Как… как… катафалк!

— Подумаешь. Зачистить руны, подкрасить, и будет красной… или жёлтой… как цыплёнок.

Мой выпад девушка проигнорировала с гордым фырком и принялась молча наблюдать за перекраской машины. Через четверть часа работа была закончена, руны набрали нужное количество энергии и мобиль радикально почернел. Целиком. Стильно. Хочу такой же!

Окинув довольным взглядом дело рук своих, я свернул с решётки радиатора номер и, бросив его в инструментальный ящик, повернулся к Хельге.

Девушка покачала головой, окинула задумчивым взглядом преобразившуюся "Изотту", и вернулась за руль. Но прежде чем тронуться с места…

— Хм, Кирилл, а вот на ногти можно так же руны наносить? Только, чтобы цвет был другой, а? — Неожиданно поинтересовалась Хельга. Жен — щи — ны…

— Давай сразу к портовому полю, нечего машиной без номеров по городу светить. — Вопрос спутницы я оставил без ответа. Мне моё здоровье дорого… и время… а если она вздумает сделать из меня своего мастера маникюра… р — р-р…

Гюрятинич без слов обменялся рукопожатием со встретившим его прямо у перрона Ветровым и лишь вопросительно взглянул на своего второго помощника.

— Ещё нет. — Правильно поняв посыл капитана, угрюмо проговорил второй помощник.

— Откуда они телеграмму присылали? Может "Резвого" отправить?

— Из Манербио. Дыра в двухстах километрах отсюда. Если они уже выехали, разминёмся.

— Хм… Придётся подождать. — Грустно заметил Гюрятинич и, заметив, как Ветров неожиданно затряс головой и принялся протирать глаза, оглянулся.

— Не верю… — По полю вихрем пронёсся чёрный как ночь, длинный, сверкающий хромом кабриолет и, взлетев по пандусу на перрон, замер перед офицерами "Феникса".

"Потеряшки" едва выбрались из машины, как капитан и его второй помощник сжали их в медвежьих объятиях, и попытались тут же утащить на борт "Феникса". Не тут то было!

— Мой трофей! — Хельга вывернулась из объятий Владимира и бросилась к машине. Гюрятинич хотел было предложить плюнуть на чёртов мобиль, но Ветров отрицательно покачал головой.

— Не оставят, не надейся. Трофей не бросят. Это ж Завидичи! Можешь даже не заикаться. А если ещё к агрессивным переговорам перейдут… Кхм… в общем, не рекомендую, мда. — И было что‑то в словах и взгляде второго помощника такое, что капитан предпочёл его послушаться. Впрочем, привычки давать дурные советы за Ветровым не водилось.

Эпилог

До моего слуха донёсся тихий лязг захватов, прочно заякоривших "Феникс" меж двумя перронами в Новгородском порту, и я облегчённо вздохнул. Дома.

Наконец‑то закончился этот чёртов рейс… и моё "вечное" дежурство на камбузе. Ветров так и не простил мне ту выходку с наручниками, так что на следующие два месяца мне пришлось переквалифицироваться в поварёнка. А уж как он материл меня за мозоли на руках, что заработал, пока прикапывал трупы людей Гросса в какой‑то рощице под Падуей… Как будто я виноват в том, что он не знает с какой стороны браться за лопату.