Рейнджер - Котус

в паладина. Кстати, насчёт стрелять — часть орков начала убегать в сторону, противоположную новой угрозе, а стало быть, ближе ко мне. И скоро они войдут в зону прицельного огня (вот только огня-то и не будет, ещё одно словечко, от которого надо избавляться, местные не поймут).

И вот этот призрачный локомотив прошёл через боевые порядки моих преследователей, как настоящий поезд мог бы пройти сквозь шалаш, построенный на путях. Тушки весом около центнера (а с доспехами и оружием — заведомо больше оного) разлетались в стороны, как вороны. Впечатлило, я даже на какое-то время перестал отстреливать цели в зоне досягаемости. Так, а вот стрелять в спину моему союзнику, да ещё из арбалета — не позволю! Паладин проскочил мимо холма и начал разворачиваться. За какую-то минуту поголовье осаждающих уменьшилось минимум вдвое (только я пристрелил не меньше дюжины). На месте командира орков я бы начал делать ноги…

— Сожги меня сссвет! — послышалось откуда-то с южного склона, почти из-под самого бруствера.

Еще при первых звуках голоса я начал формировать копьё света, а к концу фразы, произнесённой кем-то, движущимся ничуть не медленнее меня, бросил заклинание. «Как пожелаете», — подумалось мне. Сияющий столб ударил во что-то, похожее на жидкое тёмное зеркало. Венчик молний впился в «раму» того, что я определил для себя как портал, а собственно свет вонзился в мерцающее полотнище, сминая его с влажным хрустом. Портал схлопнулся одновременно с тем, как погас свет от заклинания. Не знаю, успел дарко проскочить его или нет.

И позже, гораздо позже, ко мне пришёл вопрос: а почему я, собственно, понял эту фразу про свет? Или почему он говорил на понятном мне языке? И на каком из них?

А пока меня заботили более насущные дела. С уходом тёмного начальства рисунок боя резко сломался. Я с облегчением выскользнул из ускоренного режима, а орки с не меньшим облегчением начали разбегаться, видимо, в расчете на то, что паладин не станет носиться по тёмному полю, рискуя переломать ноги коню. Правильно рассчитывали. Прибив ещё парочку зелёных, болтавшихся на склоне, я кликнул двурвов и начал осторожно спускаться вниз, к дороге.

Всадник, подняв копьё вверх, подъехал ко мне, поднимая забрало. Так это же барон!

— Барон ван Дрын?! Очень, очень рад Вас видеть!

— Я же говорил, что ещё встретимся! — прогудело из шлема. — А что эти твари от вас хотели?

— Они-то, может, и ничего, а вот их начальство.… Впрочем, это история длинная, по дороге расскажу. Ведь нам, надеюсь, по пути?

Думаю, если бы и не по пути было, то барон всё равно бы изменил маршрут, чтоб послушать обещающую быть интересной историю. Кстати, и ему этот бой дался далеко не так просто, как казалось издалека. Сияние переполнявшей его при первой встрече Силы заметно потускнело, плащ на спине оказался разорван, доспех на плече оцарапан (видимо, арбалетным болтом), и сам паладин выглядел уставшим.

Пока мы брели по направлению к ближайшей деревушке и рассказывали о своих похождениях (Драун заливался соловьём, живописуя свои подвиги, Гролин периодически хмыканьем или парой едких слов сбивал пафос), я размышлял над своим спасением. А появление барона именно таковым и было. Если ещё учесть момент прихода этой помощи, сразу после того, как я подумал о «кавалерии из-за холмов» — ох и «рояль» же получается! Не в смысле чего-то королевского, и не одноимённый знаменитый в наших краях спирт, а тот, что случайно находится в кустах, у плохих или ленивых авторов — так под каждым. С другой стороны, вспоминая уж навязший в зубах пример, эскадренный бой в Жёлтом море — там два роскошных, лакированных концертных «Стейнвея» даже не в кустах, а в зарослях незабудок. Имею в виду чудесное и случайное спасение одного адмирала в противовес глупой и противоестественной гибели другого, что резко, на сто восемьдесят градусов, развернуло исход боя, а заодно и всю историю той войны. Так что — хватает в истории «роялей» и похлеще, стало быть — принимаем явление барона как должное. Потом, в разговоре, уточнить надо бы, как его сюда занесло, но не столь это и важно.

Тем более что вдали уже показалась спящая деревушка. Три часа ночи, почему бы им и не спать-то?

Глава 9

Ван Дрын, хоть и паладин, то есть — лицо в какой-то степени духовное (в моём представлении), не страдал излишней скромностью. И не излишней — тоже, но к голосу разума и совести прислушивался. Может, это слишком нагло так вот о своём голосе, но от идеи разбудить всех, поставить всё на уши и тут же организовать: баню, ужин, ночлег, подготовку транспорта в Резань и гонцов в Роулинг и далее, прочёсывание местности, сбор трупов и трофеев на месте боя и что-то там ещё я барона отговорил, хоть и не сразу. Ограничились тем, что разбудили корчмаря (заведение в виде комнатки площадью метров пятнадцать) и старосту. Кстати, это опять оказались братья, на сей раз — родные. Да уж, тесная связь бизнеса и власти, наверное, один из фундаментальных законов природы и общества.

Паладин тихим, но внушительным баском рокотал что-то впечатляющее старосте, который то бледнел, то краснел, то закатывал глаза (если не косился в этот момент на меня). Видимо — внушал список задач на завтра и внедрял в голову представителя власти представление о степени ответственности этих самых поручений. Корчмарь тем временем растолкал страшноватую и явственно похожую на него девицу с распущенными на ночь пегими волосами, которые та, недовольно зевая, скручивала на ходу в довольно небрежный хвост. Накинув прямо на льняную ночнушку жилетку из шкуры, пошитую мехом внутрь, она скрылась в дверях кухонной пристройки, откуда вскоре донёсся протяжный грохот и неразборчивое бормотание явно матёрной интонации. Ну да ладно, надеюсь, обед, он же ужин (и уже, пожалуй, ранний завтрак) несмотря ни на что нам дадут.

Я во время всей этой суматохи сидел тихонько на лавочке в углу, прикинувшись ветошью, жевал, чтоб не заснуть, кофейное зёрнышко и размышлял о своём. Вопреки уже сложившейся традиции — не о последнем бое и своих действиях. Я подверг разбору свои мысли. В частности, как я на автомате думал и пару раз, вроде бы, даже сказал вслух о зоне действия своего оружия? «Дальность огня», «в зоне огня», «открыли огонь» и прочее. Это в отношении луков-то! Ладно бы у нас, на Земле — сошло бы за небольшую стилистическую погрешность, но здесь! В мире, где просто нет огнестрельного оружия