Футарк. Первый атт - Кира Измайлова

– Ничего хорошего, – кивнул я. – Так значит…

– Я его опередил, – сказал дядя и прикурил новую сигарету. – Эддерли еще смеялся, мол, молоко на губах не обсохло, а туда же… Правда, когда я всадил ему пулю в легкое, смеяться ему стало затруднительно. Я стрелял тогда не так хорошо, как Артур: целился в сердце, но не попал. Впрочем, так даже лучше, этот негодяй успел помучиться перед смертью…

Я невольно сглотнул.

– И… что было дальше? – осторожно спросил я.

– Да ничего интересного, – ответил он. – Разумеется, я признался во всем дяде Персивалю. Для него это стало серьезным ударом… Впрочем, полагаю, выслушивать мерзости о Мейбл было еще хуже. Подробностей я не знаю, но он пустил в ход все свое влияние и, думаю, немалые деньги, чтобы заставить родственников Эддерли помалкивать и даже не думать о проведении расследования. Ну а мне пришлось немедленно уехать как можно дальше… и много лет даже не помышлять о том, чтобы вернуться в Англию.

– Но почему тогда…

– Почему обвинили Артура? Ну, он все-таки родной брат Мейбл, а я так… дальний родственник, у него было больше поводов. Вдобавок мы очень похожи, если кто-то видел, как мы с Эддерли удаляемся в лес, мог и спутать. Перепутали же вас с Сирилом! Плюс мое бегство… – Эдвард невесело усмехнулся и выбросил окурок. – Да. Об этом ни я, ни дядя Персиваль не подумали… Впрочем, доказательств все равно ни у кого не было.

– А потом? – спросил я.

– Что потом? Дядя Персиваль был очень расстроен: он рассчитывал, что я, закончив учебу, стану партнером Артура. Мейбл тоже очень переживала, поэтому, наверно, и пошла за этого Кертиса, особенно не раздумывая. Сами понимаете, свадьбу нужно было сыграть как можно скорее, чтобы сплетники прикусили языки… А Кертис, насколько я помню, производил на дядю Персиваля самое благоприятное впечатление. Кто же знал, что будет дальше? – Дядя вздохнул. – Жаль, Клариджес тогда уехал. С ним Мейбл было бы куда лучше…

– Да уж, – пробормотал я. – Но вообще-то я имел в виду вас…

– А что именно вы хотели обо мне узнать? – удивился он.

– Ну, к примеру, почему местом добровольной ссылки вы выбрали именно Австралию? – осторожно спросил я.

– А, – Эдвард махнул рукой и усмехнулся. – Юношеский максимализм. Сперва я хотел податься в Америку, но потом подумал: раз уж в Австралию ссылали преступников, а я, по большому счету, убийца, то мне туда прямая дорога! Вот и отправился…

– А там? – мне стало любопытно.

– Ну, дядя Персиваль, конечно, снабдил меня кое-какими средствами, но надолго бы этого не хватило, – ответил он. – Вдобавок я не собирался сидеть у него на шее, еще чего не хватало! Учебу я закончить не успел, так что найти работу по специальности не мог… ну разве что клерком устроиться, но меня такая судьба не привлекала.

Я только улыбнулся: похоже, мы с Эдвардом в юности были одинаково непоседливыми натурами.

– Тогда я прибился к золотоискателям, – продолжал дядя. – Жизнь еще та! Климат скверный, работа тяжелая, еда… не будем о еде. Но в конце концов нам таки повезло!

– Ах вот откуда у вас ферма, – понятливо кивнул я.

– Это было позже, – отмахнулся Эдвард. – Мы еще долго вкалывали, как проклятые… А потом дошло дело до дележа добычи. – Он помолчал. – Хорошо, что к тому времени я все-таки научился метко стрелять.

– Гхм… – произнес я.

– Ну а после этого мы с напарником подумали и решили, что хватит с нас приключений, – преспокойно закончил дядя, – и разошлись. Я купил ферму, нанял хорошего управляющего, получаю недурной доход. Счет у меня в банке более чем приличный, меня даже засуха не пугает. Вот так, Виктор…

– И что же, вы ни разу не дали о себе знать? – поинтересовался я.

– Как я мог так поступить со своей семьей?! С людьми, которые столько для меня сделали! – возмутился он. – Разумеется, как только я более-менее обжился на новом месте, так стал писать им.

– Ни тетушка Мейбл, ни отец никогда не упоминали…

– Ну разумеется! Зачем болтать? И у стен есть уши! К тому же, – добавил Эдвард, – я ведь не писал напрямую. Сами посудите, Виктор, что было бы, если бы на здешний почтамт пришло письмо с австралийским штемпелем да с моим именем!

– Назавтра же об этом гудел бы весь Блумтаун, – сказал я, усмехнувшись. – Значит, вы передавали послания через кого-то?

– Да, через старину Клариджеса, – кивнул он. – Я решил, что надежнее никого не сыщу. Так что я отправлял письма ему, в Лондон, до востребования, он их забирал, когда ездил по делам, и уже из Лондона пересылал их дяде Персивалю, Мейбл и Артуру.

– То есть он все-таки в курсе этой истории?

– Ну да. Артур ему все рассказал – они ведь дружили, и очень крепко. А на Клариджеса всегда можно было положиться.

– Постойте, но я недавно разбирал бумаги и не видел… – Тут я осекся, вспомнив, что искал только адрес отцовского друга. Конвертов-то было много, а внутрь я не заглядывал! – Хм… ладно.

– А как вы догадались о таком способе связи? – спросил Эдвард.

– Я сам пользовался подобным, – хмыкнул я. Пришлось кратко описать свой ход с надежным человеком в Париже…

– Да, это явно семейное, – засмеялся дядя, дослушав. – Но, говорите, Мейбл вас вычислила?

– Отец тоже, – вздохнул я. – Жаль, я узнал об этом так поздно… Но, видимо, способности к аналитическому мышлению – это тоже семейное.

– Не исключено, – кивнул Эдвард. – Ну что, Виктор, это все, о чем вы хотели узнать?

– Пожалуй, да, – ответил я. Оставалась еще смутная тень неуверенности: даже если дядя сейчас мне солгал, я никак не могу уличить его в этом. А правды, кроме него, не знает никто. Откуда мне знать, что отец сказал мистеру Клариджесу? Или тетушке Мейбл?

Очевидно, на лице моем читалось сомнение, поскольку Эдвард вдруг сказал серьезно:

– Виктор, я понимаю, почему вы колеблетесь. Так вот, даю вам слово джентльмена – ваш отец не убивал Эддерли. Это сделал я. Теперь довольно?

– Да, Эдвард, – сказал я с заметным облегчением. – Более чем. Благодарю вас.

– Было бы, за что, – усмехнулся он и повернул обратно к дому. – И довольно об этом… Виктор, я вижу, ваши странствия были опаснее моих!

– Ну, как сказать, – ответил я. – Обычно мне везло, но кое-где изрядно досталось…

– Со стороны практически незаметно, – утешил дядя.

– Это вы о чем?

– О том, что у вас левый глаз искусственный.

Я споткнулся и тут только сообразил, что Эдвард все время держался справа, так, чтобы я мог его видеть.

– Так вы заметили?

– Еще при знакомстве, – заверил он. – Вернее, тогда я подумал просто, что вы этим глазом не видите, бывает. А сейчас, на дневном свету, сообразил, в чем дело. Блеск немного не такой, как у живого глаза, это раз. И два – зрачок не реагирует на изменение освещения.