Обречённые. Том 1 - Павел Буркин

В дисциплине этот Хлепень явно знал толк, отметил Петрович. Потом вспомнился крупный, серьёзный мужик, к которому до войны летал за машинным маслом. Правильный он, Хлепень этот, будет надёжным помощником.

— Сначала берём мост, — произнёс Петрович, видя, как к развалинам напротив моста спешат бойцы. Так, вот и Амёмба, лёгок на помине! Раз все в сборе, и даже бойцы с вокзала, можно начинать. Петрович вскинул к плечу плазмомёт, ничем больше быстро поразить пушку нереально… и застыл. Потому что в кузове грузовика с пушкой встал в полный рост…

Встал…

«Не нравится мне эта тишина» — думал Хорь, осторожно перебирая конечностями. Новый, невиданный в посёлке способ передвижения (ну, разве что с пьяных глаз) отнимал много сил, но кое-что оставлял и для мыслей. Ярцефф, конечно, учил, но все верили, что мастерство ползания по грязи не пригодится. А пригодилось. Хорь полз быстрее и тише всех, да еще не отклячивал при этом задницу. Сейчас, сейчас мы вас, ребятки… Стойте там, на мосту, у своей пушки, да смотрите на вокзал: оттуда вся опасность, а мы тут так, после краников домой ползём.

От Старины Раста Хорь уже собирался уходить — надо же предупредить своих, что есть ещё одна группа, почти без оружия, но готовая драться. Но тишина за Днепром взорвалась стрельбой, разрывами и многоголосым криком. Определить, что происходит, в темноте с расстояния в полкилометра было нереально. Но судя по интенсивности стрельбы, началось всерьёз. Петрович не дождался своих разведчиков, решил начинать на свой страх и риск. Его можно понять: он же не рассчитывал на дополнительную задержку разведки. А отход с завода вот-вот заметят, если уже не заметили. И огромная, но почти беззащитная колонна будет уничтожена в полчаса. Петрович прав — надо начинать.

— Раст, — сказал Хорь. — Наши уже начали.

— Сам вижу, — буркнул предводитель. — Что ж, пошли.

По словам Старины Раста выходило, что на южном берегу противника почитай, что нет. Ещё утром они оцепили раздачу, оттуда целый час раздавались крики и стрельба: палачи забавлялись, стараясь растянуть удовольствие. Наверняка ещё и фильм снимали, неприязненно подумал Хорь: днём на заводе с расстрелянной колонны сняли и несколько камер. Заняв мосты, они двинулись на север, где весь день слышалась канонада. Раст и сам хотел прорваться к своим, но днём через Днепр было не перебраться — даже под мостом вплавь.

— Ну, конечно, совсем без присмотра нас не оставили, — понижая голос, произнёс Раст. — Вон там, у ворот перед мостом, окоп отрыли каким-то бульдозером. Пулемёт там у них…

— А что ж меня пропустили?

— Может, не заметили, — предположил Раст. — А может, не стреляют по одиночкам. Хотя странно это, странно… Ладно, ты готов?

— Так точно, — совсем как учил Ярцефф, ответил Хорь.

— Подъём. И тихо мне, тихо, чтоб эти ничего не заподозрили…

Идти до стены всего ничего, по забарьерным меркам, каких-то триста метров. Сами подкуполяне к расстоянию относились примерно так же, как и ко времени, только ещё менее конкретно. «Тут, рядышком» или «до хренища пилить» — вот и все меры расстояния, применявшиеся сколько-нибудь заметно. Нет, можно, конечно, измерять расстояние шагами, только кому это надо, есть выразить две универсальные меры. Другое дело, в рост этой ночью и в этом месте не походишь. Выбираясь из развалин, и осторожно, стараясь не чавкать грязью и держаться завалов, ползли к стене.

Ползти было не только холодно и мокро, но и страшно. Накатило сильнее, чем когда расстреливали Дрыся. Казалось: сверхчувствительные аппараты чужаков, пеленгаторы и беспилотники уже засекли горсточку смертников, и только ждут, чтобы подобрались поближе. Несмотря на все технические нововведения, чужаки редко стреляли дальше, чем на пятьдесят метров. Только если уж совсем верная добыча…

Впереди ползли безоружные. То есть нет, не совсем безоружные: ещё убегая со своего завода, от раздач и от краников, парни запаслись кто ломиком или лопатой, кто кувалдой, кто и старым, безнадёжно ржавым топором-колуном. На самом деле толку от этого добра, за исключением, быть может, топора, в рукопашной не будет. Как и от штыков с прикладами, как и от зубов, когтей и кулаков. Задача тех, у кого не было автоматов — добраться до окопа любой ценой, и завязать рукопашную с солдатами, не давая стрелять. Тогда остальные успеют добежать и добить врагов вблизи. Соответственно, как ни рвались вперёд автоматчики, им приходилось ползти сзади. Нельзя даже выматериться — разве что мысленно. Только ползти, да ещё сдерживать запалённое пыхтение, да придерживать автомат, чтобы, упаси Тот, Кто Наверху, не звякнул железом по камням, не клацнул затвором…

Казалось, время остановилось, даже развалины вокруг одни и те же, а ползут они на одном месте. На другом берегу всё так же гремела стрельба, рвались гранаты, кто-то что-то орал… «Наши» — подумал Хорь. И когда у тонущей во мраке крепостной стены загремели выстрелы и замелькали мутные сполохи дульного пламени, его как подбросило. Самое же обидное, стрелять было явно рано: до чужаков оставалось не меньше тридцати метров. Увы, у чужаков таких проблем не было. Смог, прежде верный союзник защитников Подкуполья, обернулся против его жителей…

— Бего-ом! — выпуская короткие, злые очереди по сполохам, проорал Раст. — Автоматчики — следом!

Хорь вскочил, стараясь не обращать внимания на встающие под ногами фонтанчики слизи, на плотный, порой с металлическим лязгом, звук ударов пуль о камни. Наугад, от бедра саданул длинной очередью по сполохам — может, пригнутся, хоть дёрнут рукой, прицел собьют. В ответ тоже стреляли: бежавший впереди парень с ржавой лопатой вдруг будто споткнулся, голова безжизненно мотнулась и упала на камни. Сбоку кто-то закричал, вывалился автомат из рук одного из стрелков. Что-то чуть заметно, вроде бы совсем несильно, зацепило плечо, и по комбинезону потекло горячее. Уже понимая, что ранен, в горячке боя Хорь не чувствовал боли. Преодолев последние шаги, прыгнул в окоп и изо всех сил обрушил приклад на шлем ближайшего врага. Убить, естественно, не убил — но точно ошеломил, на несколько драгоценных секунд выбил из колеи. Враг опрокинулся навзничь, попытался подняться — и снова упал, когда в грудь в упор ударила очередь. Грохнул одиночный, потом ещё очередь…

— Что стоим? — как сквозь вату, донёсся голос Раста. — Бегом на мост! Сейчас развернут пулемёт — и всем кирдык!

Мост выдержал грузовик с пушкой, два пулемёта и нескольких автоматчиков — ещё несколько мутантов ничем не могли ему повредить. «А ведь он уже два века тут стоит! — изумился Хорь. — Кто ж его так поставил?!» Он бы ни за что не поверил, скажи ему кто-то, что это были его предки. Потихоньку рана брала своё, в плече словно ворочался раскалённый гвоздь. А уж когда понадобилось вскинуть автомат и, сменив магазин, стрелять по чужакам на мосту… И всё-таки разведчик стрелял снова и снова, щедро тратя всё, что дал на дорогу Петрович.

Автоматчик… Стреляет, сука… А, вот так его! Маска шлема разлетается вдребезги: сразу две или три пули не оставили ей шансов… Вперёд! Нет, автомат нужен! А свой — долой, без патронов он только лишняя тяжесть. Потом подберём… Но это оказался не автомат. Более длинный и увесистый ствол. Что это за штука такая? Ну-ка… Грохот выстрелов, сила отдачи показали: новая пушка существенно мощнее прежнего автомата. Двоих пулемётчиков, разворачивающих крупнокалиберного монстра навстречу новой угрозе, словно перечеркнуло пополам, несмотря на кевларовую броню, из спин аж брызнуло. Пятная кровью, судорожно цепляясь за своего железного друга, пулемётчики сползли на мост. Хорошая штука. Ну, а теперь самое главное — старинная зенитка. Её даже не пытались разворачивать — ни прямо на грузовике, ни вместе с грузовиком. Слишком большая, тяжёлая, и не наведёшь на противника сразу…

…Они нажали на курки практически одновременно — посельчанин Хорь и отправившийся поохотиться на мутантов доброволец Кастельно. Одинаково дёрнулись в руках две одинаковые штурмовые винтовки, одинаково свистели пули, одинаково брызгали из пробитых пулями тел ошмётки. Разве что человек умер мгновенно, из кузова грузовика мешком вывалился уже труп: в голову угодили сразу четыре пули, маска шлема разлетелась острыми осколками. А мутанту прошило грудь, отшвырнув назад, но он успел увидеть, как на мосту встретились две волны разномастных существ: соединились, наконец, отряды Петровича и Старины Раста, точнее, то, что от них осталось.

Ну, и в чём между ними разница — в том, что один мутант? Но кто такие, если честно, сами люди? Да просто обезьяны-мутанты, смертельно опасные для всего мира.

Грузовик взревел мотором, затрясся, с ним мелко завибрировал и старенький мост. Петрович осторожно, чтобы не сорваться в реку, коснулся педали газа. Обдав Штырю и Амёмбу выхлопом, машина поползла к южному берегу, в кузове покачивалась трофейная счетверённая установка. Самый ценный на сегодня трофей, за него заплатили жизнью десятки хороших парней. Но если с умом расположить пушку, да ещё утащить в подземелье весь боекомплект… Зная, что под землёй можно нарваться на такую штуку, они трижды подумают, прежде чем лезть.