Как нашей стране доставались Победы - Станислав Аверков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работа Янгеля у С. П. Королева не заладилась. Во-первых, потому, что Михаил Кузьмич был назначен на должность заведующего отделом по системам управления, что не было его специальностью; и во-вторых – потому, что они решительно расходились в мнениях по многим организационным вопросам. По мере роста своего влияния в ЦНИИМАШе (благодаря успешной работе КБ) С.П. Королев получил возможность освободить Михаила Кузьмича от работы в своем КБ. Тогда Янгеля назначили Главным инженером ЦНИИМАШа (тактичный Василий Сергеевич не раскрыл, как протекал конфликт между Королевым и Янгелем, об этом конфликте в этой книге будет рассказано ниже – С.И.). Королев игнорировал это назначение и работал самостоятельно. Чтобы не потерять ценного работника, Янгеля назначили Директором ЦНИИМАШа. Но Королев по-прежнему игнорировал его распоряжения и укреплял свои позиции. Постепенно он занял своими работами почти всю территорию Института и его производство. В связи с этим для ЦНИИМАШа выделили дополнительную площадь, но и это не разрядило обстановку. Конфликт двух лидеров продолжался.
В это время я уже работал в Днепропетровске Главным конструктором завода и налаживал по заданию Королева серийное производство ракет Р-1, Р-2 и Р-5. Я не раз приглашал Михаила Кузьмича перейти на работу к нам, но он тогда от этого воздерживался.
Во время работы с ракетами Р-1, Р-2 и Р-5 выявился один крупный недостаток для боевых машин – потребность в заправке жидким кислородом, весьма неудобный для военных. Дело в том, что жидкий кислород нужно иметь все время на боевой стартовой позиции, для чего необходим невдалеке кислородный завод, откуда непрерывно подвозится кислород на стартовую позицию в легко обнаруживаемых парящих обмерзлых цистернах. Тем самым демаскируется стартовая позиция. Кроме того, система управления этих ракет для большей точности по направлению включала не защищенную от внешних помех боковую радиокоррекцию. Об этом мне все время твердил Александр Григорьевич Мрыкин, заместитель начальника главного управления ракетных войск, с которым я часто встречался на полигоне в Капустином Яре при испытаниях серийных ракет.
Военным нужны были помехозащищенные ракеты, которые могли бы храниться скрытно и в то же время сохранять максимальную боевую готовность к пуску. Потому и возникло предложение о применении на ракетах автономной системы управления, а также об использовании высококипящих компонентов топлива – в качестве окислителя азотной кислоты. И мы начали разработку и проектирование принципиально новой боевой ракеты с двигателем, работающим на азотной кислоте и керосине, и помехозащищенной автономной системой управления. И проект этот был создан в серийном заводском КБ. Собственно, в процессе этой разработки и возникла идея о создании ОКБ в Днепропетровске.
Из-за удобства использования заводской оснастки ракета была выполнена в том же диаметре, что и серийные Р-5, но с несколько большим удлинением корпуса; баки ракеты были несущие, торовый газовый баллон и совершенно новый четырехкамерный двигатель. Новая автономная система управления должна была обеспечить заданную точность попадания в цель.
Откуда возникла эта разработка? Следует сказать, что все мы, приехавшие из двух разных КБ в Днепропетровск, были энтузиастами ракетной техники. Опыта у нас уже было достаточно, чтобы приступить к разработке новой, более совершенной боевой ракеты. В сжатые сроки подготовили проект и предложение по разработке новой ракеты, хорошо зная нужды и пожелания военных, возникшие при эксплуатации серийных ракетных комплексов.
Специалисты, отобранные мною в Москве, оказались энергичными, действительно талантливыми, подающими надежды вырасти в высокопрофессиональных ракетчиков. В их числе были: Николай Федорович Герасюта, Вячеслав Михайлович Ковтуненко, Иван Иванович Иванов, Павел Иванович Никитин, Федор Федорович Фалунин. В последующем двое из них – Иванов и Ковтуненко – стали главными конструкторами, возглавляющими самостоятельные конструкторские бюро. Остальные стали руководителями крупных комплексов: Герасюта – расчетно-теоретического по баллистике и управлению; Никитин – расчетно-испытательного по прочности ракет; Фалунин – по разработке рулевых машинок и системе управления. Все они, кроме рано ушедшего Фалунина, были избраны членами-корреспондентами АН Украины, а Ковтуненко – членом-корреспондентом АН СССР. Когда в 1954 году было принято окончательное решение о создании в Днепропетровске Особого конструкторского бюро, Михаила Кузьмича Янгеля назначили его Главным конструктором. Я стал его первым заместителем и руководителем проектного КБ. Вместе мы проработали 17 лет”.
4. Противостояние между Королевым и Янгелем – кто кого?
… Из-за кульманов было видно, как в зал вошли заместители Янгеля. Вслед за ними появился Янгель. Он, и без того высокого роста, казался еще выше рядом с приземистым, широкоплечим крепышом, в котором все сразу же узнали Королева.
Взоры притихших инженеров-проектантов были устремлены на двух гигантов ракетостроения. Янгель подвел Королева к кульману. На нем на листе ватмана был изображен Янгелевский модуль Королевского Лунного проекта. Взявшись за Лунный проект с высадкой космонавта на Луну, Королев понял, что его ОКБ не в силах единолично реализовать этот проект. Тогда Сергей Павлович обратился за помощью к Янгелю. Так распри между ними отошли в сторону.
Королев просмотрел эскиз, задал несколько вопросов, одобрительно покивал головой, улыбнулся Янгелю, и процессия двинулась к выходу из зала.
И как только за последним из посетителей закрылась дверь, огромный зал гудел, как растревоженный улей.
– Ну и ну, Янгель и Королев – друзья до гроба! А ведь совсем недавно смертельными врагами были!
Услышав такие высказывания, невольно было задуматься: какие же в действительности были взаимоотношения между Янгелем и Королевым?
Этот вопрос был задан некоторым из основателей нашей «конторы», хорошо знавшим Королева по совместной работе, ведь они были выходцами из его фирмы. После увлекательной беседы с начальником одного из конструкторских отделов В.Н. Лобановым стала постепенно вырисовываться картина этих воистину драматических взаимоотношений.
Вернемся в 1950 год, когда из НИИ-88 был удален Л.Р. Гонор и в ракетостроении появился М.К. Янгель.
В июне Гонор, не успев сдать свои дела и распрощаться с коллективом института, улетел в Красноярск. Сказалась набравшая силу в СССР борьба с космополитизмом. Ее основой стал антисемитизм. В августе новым директором НИИ-88 был назначен Константин Руднев. Он принадлежал к молодому поколению руководителей военной промышленности и был переведен в НИИ-88 из Тулы.
Королев обратился к новому директору с предложением о реорганизации его отдела. Это предложение рассматривал еще Гонор, отнесся к нему положительно, но не успел его осуществить. Руднев и Королев нашли взаимопонимание, и новый директор поддержал его предложение
Руднев сработал быстро. Вскоре появился приказ министра об изменении структуры НИИ-88. СКБ разделялось на два ОКБ – особых конструкторских бюро. Отдел № 3 Королева преобразовался в ОКБ-1. Королев назначался его Главным конструктором и начальником. Теперь уже бывший начальник Королева Тритко освобождался от должности начальника СКБ и назначался начальником ОКБ-2.
После этого Сергей Павлович заявил, что новый начальник НИИ-88 деловой человек, с Рудневым работать можно.
Королев реорганизовал свой отдел и приступил к формированию ОКБ-1.
У будущего сподвижника Королева еврея Бориса Евсеевича Чертока была в НИИ-88 номенклатурная должность – главный инженер института.
В ЦК ВКП(б) стали обсуждался вопрос о главном инженере самого мощного ракетного института в обороне СССР. Соорудили компромат: в адрес Чертока имеется много кляуз. Это, главным образом, связано с разработкой системы автоматической астронавигации, которую пробивал для военных Черток. Учитывая это и то, что теперешняя обстановка требует другой расстановки кадров, было решено: Черток не может далее оставаться на должности заместителя главного инженера.
Королев, узнав об этом, пришел на выручку к Борису Евсеевичу. Учитывая, что должность главного инженера НИИ-88 входит в номенклатуру ЦК ВКП (б), а заместитель начальника отдела ОКБ-1 подчиняется всего лишь начальнику института, предложил место заместителя начальника отдела в своем новом ОКБ-1 Чертоку.
Отдел кадров выполнил команду свыше, уволил Чертока с должности главного инженера НИИ-88 и перевел перевел Чертока на должность заместителя начальника отдела № 5 нового ОКБ-1. Вот так был спасен для советской науки и советского ракетостроения будущий академик и Герой Социалистического Труда Б.Е. Черток.
Отдел № 5 по замыслу Королева должен был стать началом комплексного отдела системы управления, который должен быть в составе ОКБ-1 и подчинен ему, Королеву, а не главному инженеру.